Мои убийственные каникулы - Тесса Бейли

Стоило ему схватить меня за задницу, как я ожила, стала глубже дышать, мысленно умоляла его продолжать. Это было болезненное пробуждение от спячки, и мне тревожно от того, что хочется еще. Не зря я сказала ему, что мои обязательства предназначены не для него. Не зря!

Откуда мне было знать, что я так на него отреагирую? Хорошо, что он не вернулся и не закончил начатое. В моих интересах дать сейчас задний ход.

Но законом не возбраняется фантазировать.

Я позволяю себе расслабиться. С учащенным дыханием я прижимаюсь ртом к сгибу собственного локтя и раздвигаю двумя пальцами размягчившиеся от душа половые губы. Найдя клитор, я уже не стону, а урчу. Ванная полна пара, обстановка интимная, я одна, мне можно все. Я кусаю нежную кожу внутри сгиба своей руки и налегаю на клитор, силюсь добрать недополученное вчера, хотя знаю, что дать мне это способен один он.

Другое дело – попробовать просто снять напряжение…

– Тейлор! – доносится откуда-то из коридора голос моего брата. – Завтрак на столе. Я испек вафли. С домашним ежевичным сиропом, который мы с тобой купили вчера утром на фермерском рынке, это будет объедение!

Я утыкаюсь лбом в зеркало.

– Черт!.. – Я вся потная – то ли после душа, то ли от своих интимных упражнений. Надо же было оставить дома вибратор! Ну какой вибратор, когда едешь отдыхать с братом? Но от самостоятельной мастурбации я давно отвыкла. Уверена, без прибора мне пришлось бы заниматься этим все утро. Поисковый отряд нашел бы меня на полу в ванной, за упорными попытками принудить к вибрации пальцы.

– Ты в порядке? – кричит Джуд.

– Да! – хрипло отзываюсь я и отталкиваюсь от раковины. Вчера вечером Джуд, вернувшись домой, застал меня за беседой с полицейскими и побелел, как покойник. Меньше всего мне хочется снова его пугать. – Сейчас спущусь!

Я бегу в ванную, обмахивая свое пылающее горло, спешно натягиваю купальные трусики и черные брюки. Бессонная ночь имела по крайней мере один плюс: чтобы оставаться на расстоянии от охотника за головами и взять под контроль свой короткий отпуск, я заказала на сегодня со скидкой урок плавания с ластами и с маской на противоположной стороне Кейпа.

Расстояние имеет значение.

Как и перспектива.

То и другое очень полезно.

Поэтому, наверное, я и стою у окна, таращась туда, где спал прошлой ночью Майлз. Он скоротал ночь на веранде дома, с пистолетом наготове. Он и сейчас там, ищет что-то в своем телефоне, пристроив на колене блокнот.

Ложись на спину, Тейлор. Трусы долой. Сейчас я примусь за тебя…

У меня ноет между ног от воспоминания о том, что мы делали, вернее, чуть было не сделали. Это было бы что-то бесстыжее. Я повела бы себя разнузданно, восторгалась бы его силой, умоляла бы применить ее ко мне. Он бы не стал возражать. Я испытываю к Майлзу только признательность. Наконец-то появился мужчина, обошедшийся со мной не так, будто я гожусь только на то, чтобы быть представленной его мамаше. Вчера вечером я была сексуальной. Я была женщиной.

Жаль, моя близость с охотником за головами получилась не только физической. Я ему доверилась – больше, чем сама осознавала. А он ночью не вернулся, оставил меня уязвимой, былинкой на ветру. Я не понимала, что он так сильно на меня действует, и теперь не позволю, чтобы это повторилось. Он же откровенно дал понять, что ему плевать на любовь, на традиции, на все, чего я ищу.

Майлз словно чувствует, как мой взгляд скользит по его широким плечам, и запрокидывает голову. Мы встречаемся глазами через оконное стекло. Выражение его лица становится осмысленнее, но рот превращается в суровую борозду. Трепетание у меня в животе сползает вниз, и я поспешно отхожу от окна, хватаю с кровати щетку для волос и принимаюсь причесываться. Прыскаю на лицо увлажнитель для кожи, провожу по губам помадой с яблочным бальзамом и покидаю спальню.

Мой брат сидит в кухне за столом, перед ним нетронутая тарелка с вафлями.

– Мог бы начать завтракать без меня.

– Доброе утро. – Он пододвигает мне ежевичный сироп. – Ты как?

Мы, не сговариваясь, поднимаем глаза. Разбитое стекло в гостевой комнате на втором этаже заметено в угол, окно залеплено плотной строительной пленкой.

– Как думаешь, надо позвонить Лайзе и рассказать про окно? – спрашиваю я. – Не хочется лишний раз ее волновать, она и так горюет по брату.

Джуд посасывает пустую вилку.

– Наверное, Майлз ей уже позвонил. По твоим словам, он взялся за эту работу только ради ее бойфренда, но должен держать в курсе дела и ее. Не каждый день в окно запускают морской буй.

– Это точно. – Я вздыхаю. – Наверное, ты прав.

Мы молча мажем вафли маслом и поливаем сиропом.

– Насчет частного детектива… – Джуд косится на меня и переходит на шепот. – Когда ты говорила полицейским, что вы с Майлзом «просто беседовали» в спальне, когда туда прилетел буй, ты сильно моргала – у тебя это признак, что ты врешь. – Он кривит губы, пряча улыбку, и поддевает вилкой краешек вафли. – Я не допытываюсь, но… Ну ты понимаешь. Странный выбор для курортного романа. Я не осуждаю, просто удивлен.

Мое лицо вспыхивает, как стоп-сигнал.

– Находясь в спальне, мы… еще и беседовали. Помимо прочего. Так что это не совсем вранье.

Джуд молча жует, смотрит на меня и помалкивает.

– Знаешь… – Я тереблю свои приборы. – Ну, то есть…

– Ты не обязана ничего мне объяснять, Ти.

– Я хочу объяснить. Обычно у нас ты рассказываешь мне о своей личной жизни. Наоборот бывает нечасто.

Он улыбается.

– С твоей стороны, очень великодушно называть мои бессмысленные интрижки личной жизнью.

– Давно ты разговаривал с Данте? – спрашиваю я, не подумав.

Джуд перестает жевать и упирается взглядом в свою тарелку. Когда он наконец глотает, то с таким мученическим видом, словно проглатывает рыболовный крючок. Угораздило же меня такое ляпнуть! Непростительная глупость – поставить знак равенства между его лучшим другом и его «личной жизнью». Это совершенно разные вещи. Наверное. Точно не знаю.

– Давненько. Наверное, он занят съемками. – Он изображает смешок. – Неделю он в Сингапуре, неделю в Нью-Йорке. За ним не уследишь. Лучше даже не пытаться. Я уже перестал.

Лучше свернуть эту тему. Но у меня последнее время проблемы с деликатностью.

– Раньше он звонил по воскресеньям. Теперь это в прошлом?

Джуд колеблется.

– Нет, он звонит. Но мне обычно не до него. Или он путает часовые пояса, и я сплю. – Он поводит плечом. – Скоро мы обязательно пообщаемся.

Я киваю.

– Вот и хорошо. Передай ему привет от меня.

– Передам. – Джуд указывает кивком на веранду, где расхаживает Майлз, тихо разговаривая по телефону. – Он провел там всю ночь. Охранял тебя.

– Не меня, а нас, – поправляю я Джуда, слизывая сироп с мизинца. – Он надеется поймать злоумышленников, если они вернутся на место преступления.

– Ты уверена? – Я с облегчением вижу на лице Джуда обычное для него веселое выражение. – Как я погляжу, у бедняги разбито сердце.

Я скептически усмехаюсь.

– Что ты имеешь в виду? Вчера он обозвал меня банальной брайдзиллой, мечтающей выскочить замуж по весне.

Джуд давится от смеха, и я вскакиваю, готовая спасти ему жизнь «приемом Геймлиха».

Он, утирая слезы, жестом приказывает мне сесть.

– Я в порядке. Неужели так и сказал?

– Представь себе!

– И ты не объявила ему бойкот? Дождалась буя?

– Выходит, так. – Я со звоном роняю вилку. – Представь, все это началось уже после того, как он обозвал меня брайдзиллой. Что со мной не так?

Джуд шумно выдыхает.

– Наверное, его привлекла твоя откровенность.

– Наверное. Что не помешает мне всадить эту вилку ему в задницу!

От двери доносится покашливание. Мы с Джудом испуганно оборачиваемся и видим Майлза: опершись о дверной косяк и зажав под мышкой блокнот, он смотрит на меня – как всегда, с подозрением.

– Доброе утро. – Он отделяется от косяка и вваливается в кухню. – Украду у вас немного кофе. Думаю, вы не возражаете, все-таки я ночь напролет стерег ваши задницы.

– Никто тебя не просил, – откликаюсь я как ни в чем не бывало. – Мы можем сами о себе