Мои убийственные каникулы - Тесса Бейли

искать. Что ж, когда я в следующий раз найду орудие убийства, то обращусь прямиком в полицию. Мысленно я уже удалила номер Майлза Самнера из своего телефона. Какой еще охотник за головами?

Не могу поверить, что он обозвал меня Шакилом!

– Тейлор, – раздается у меня за спиной голос материализовавшегося охотника за головами. – Ты что, решила меня игнорировать?

Не собираюсь ему отвечать. Будешь знать, грубиян!

– Я всегда веду себя по-идиотски, когда волнуюсь, – говорит он, заставляя меня хмуриться. – Ты права, я за тебя волновался. Теперь, может, сбавишь шаг?

Этими словами он заставляет меня припустить еще быстрее.

Иду и волнуюсь. Неприятное чувство, зародившись в грудной клетке, ползет вниз, в живот, и ну там шуровать! Не ожидала, что Майлз так на меня подействует. Меня еще никогда так грубо не отталкивали, и теперь я очень опасаюсь этого человека, бесцеремонно расковырявшего мою детскую травму. Оказывается, у него есть надо мной власть!

– На случай, если ты не заметила: я не из особо чувствительных. Это одна из причин моего развода.

Черт бы его побрал! Разбудил-таки во мне любопытство!

Разведен, значит… Эта информация – как развязавшийся шнурок: так и подмывает его завязать. Глупо делать вид, что я не умираю от желания побольше узнать об этом враждебном ворчуне. Пара-тройка вопросов не повредят, главное, задать их понебрежнее.

Я постепенно замедляю шаг.

– Ну? – Я сурово складываю руки на груди, чтобы сделать свою уступку менее позорной. – Остальные причины твоего развода?

Слышу у себя за спиной его хмыканье. Дальше – тишина.

– Прежде чем стать охотником за головами, я служил детективом в полиции Бостона, как мой отец и мой брат. Семейный промысел, так сказать. – Он откашливается. – Нам с братом хотелось выйти в отставку раньше положенного срока и открыть свою детективную фирму. Я уже собирался подать заявление об увольнении, но сначала хотел поставить точку в деле Кристофера Бантона, похитившего ребенка. Похищенный напомнил мне Бобби, моего лучшего друга детства. Бобби болел, его болезнь оказалась смертельной.

Я почти останавливаюсь и роняю руки.

– Мы с Полом, ну с тем, кто нанял меня для этой работенки, оба дружили с Бобби. В детстве мы были неразлучной троицей, потому я и… Не знаю, почувствовал ответственность. Пол позвонил и попросил меня помочь расследовать убийство Оскара Стенли.

– О!.. – Этот вырвавшийся у меня звук не помогает справиться с давлением в груди. – Я не поняла. Не знала, откуда ты знаешь приятеля Лайзы.

– Не важно. Главное, тот, похищенный, и Бобби были похожи как две капли воды. Я тогда так увлекся, что перестал ночевать дома. Ушел в дело с головой, а для детектива это губительно. Ты теряешь объективность, позволяешь своим эмоциям решать за тебя. Так я все и провалил: и расследование, и собственный брак. – Он невесело усмехается. – Прихожу однажды домой, а там пусто. Я подозревал, что это случится. Где-то месяц спустя получаю документы на развод. Я так заработался, что уже не помнил, когда мы последний раз разговаривали.

В его истории много пустот, но тон свидетельствует о том, что он говорит только то, что хочет сказать.

– Не могу представить себе, чтобы ты кому-то делал предложение.

– Почему?

– Не знаю. Человек, ждущий ответа, уязвим.

– Ты права, не люблю быть уязвимым. И отношения не люблю. – Опять он надолго умолкает. Я даже оглядываюсь, чтобы проверить, продолжает ли он шагать следом за мной, и ловлю, несмотря на темноту, его пристальный взгляд. – Потому я здесь исключительно, чтобы заниматься делом, Тейлор. А не бежать за тобой по пляжу, уговоривая перестать, пока ты притворяешься сердитой.

Не знаю, сердиться или смущаться.

– Притворяюсь? – переспрашиваю я, оглядываясь.

Майлз не останавливается и таранит меня.

– Именно! Нечего увиливать. Вижу, как призывно ты вертишь передо мной задницей.

Я так краснею, что даже глаза щиплет от стыда.

– Получается, я сама напрашиваюсь?

– Я бы пальцем к тебе не прикоснулся без разрешения, Тейлор. Напрашиваешься? – Он качает головой. – Нет. Это я тебя прошу: хватит кокетничать.

– Вот еще! – шепчу я, стараясь не обращать внимания на то, как тычется мне в живот его возбужденный член, как ни старается он себя обуздать. – Никакого кокетства!

– Не-у-же-ли? – тянет он. – А чьи пальчики сейчас расстегивают мне джинсы?

Получается, что мои. Оказывается, я действительно выкручиваю из петли металлическую пуговицу.

Я роняю руки, как будто дотронулась до раскаленного металла. Сравнение подходящее, учитывая, как пышет жаром его напрягшийся живот. Его рот. Глаза. Весь он. Никогда такого не испытывала! Раздражение пополам с вожделением. Это вызывает зуд, это поглощает – при очевидной неуместности.

– Ты хочешь сказать, что я посылаю смешанные сигналы? Потому что ты вроде просишь, чтобы я прекратила предлагать тебе… физическое удовольствие…

– Секс, Тейлор, – вот как это называется.

– Но кто спер у меня мои сексуальные трусики и чуть не поцеловал меня сегодня утром, а? Кто после этого шлет смешанные сигналы?

Он так стискивает челюсти, что я слышу скрежет зубов, но помалкивает.

– Лечь с тобой в постель было бы катастрофой. По эмоциональной доступности ты сродни… банану.

– Вот оно: «эмоциональной»! – Он самодовольно ухмыляется. – Видишь? Ты обманываешь себя, будто бы тебе подавай хорошую потную возню в стоге сена. На самом деле тебе подавай «отношения». Ты ждешь не дождешься свадьбы по весне, как самая банальная брайдзилла[5]!

Мой громкий выдох разносится по всему пляжу. Я толкаю его в грудь, но добиваюсь результата, противоположного ожидаемому: пячусь и едва не падаю навзничь, потому что телосложением он сродни могучему грузовику.

– Возьми назад «брайдзиллу».

– Остальное, значит, правда?

– Я всегда честно признавалась, что хочу семью. Разве постыдно хотеть мужа и семью, чтобы разгуливать по «Диснейленду» в одинаковых майках? Может, ты забыл? Я говорила, что против сена «тоже не возражаю». Одно другого не исключает.

Боже, он сейчас превратится в огнедышащий вулкан!

– Может, и не исключает. Но ты не даешь ни малейшего намека на то, что ждешь от мужчины грубого обращения.

Я сгораю от любопытства. Не хочу радовать его признанием, что желаю узнать больше, но чутье подсказывает мне, что он близок к истине. К истине, от которой я сама ворочу нос, но от этого она не становится менее реальной.

– Как это понимать?

– Так и понимать, что ты меня потрясла – меня, опытного сыщика! От тебя не разит… не знаю, дикой кошкой. – Он медленно описывает вокруг меня круги. – Когда я впервые тебя увидел, то подумал: «она милашка». Но потом мое представление о тебе усложнилось. Другое дело, что мужчины, за которыми ты охотишься…

– Так уж и охочусь! – фыркаю я.

– На рынке женихов такие мне в подметки не годятся. Это еще мягко выражаясь. Ты ждешь от них слишком многого. Они видят в тебе всего лишь благонравную соседку, как я сначала.

– Ты хочешь сказать, что, чтобы найти настоящего джентльмена, который будет к тому же откалывать фокусы в постели, нужна совсем другая энергия? Я правильно поняла?

Описав еще один круг, он замирает передо мной и беззвучно открывает и закрывает рот, как будто потерял нить беседы.

– Я хочу сказать, что тебе нужно замуж. Что ты девушка, заслуживающая уважения…

– А не того неуважения, которого я на самом деле ищу…

Я задумчиво отворачиваюсь от него и бреду по пляжу, обдумывая под разными углами услышанное. Неужели Майлз прав? Неужели я жду от мужчин слишком многого? Откуда им знать, что у меня непревзойденный сексуальный аппетит, если я прихожу на свидание в свитере и в туфлях без каблука?

– Я никогда не получала в постели желаемого не только потому, что не просила, но и потому, что мои избранники смиренно ждут предсказуемого супружества…

– В предсказуемости нет ничего дурного. Ты ее заслуживаешь.

Я испуганно вздрагиваю.

– Ты еще здесь?

Его глаза опасно вспыхивают.

– Да, – цедит он сквозь зубы. – Еще здесь.

– Разве тебе не пора заняться возможным орудием убийства? Зарегистрировать его, потом отвезти в Барнстейбл, в полицию…

– Мы еще не закончили наш разговор.

– А по-моему, закончили. Ты снабдил меня пищей для размышления.

– Ты превратно истолковываешь эту пищу. – Он тычет в меня своим длинным указательным