Мои убийственные каникулы - Тесса Бейли

невыносимее, чем дольше этот осатаневший детина прижимает меня всей своей тяжестью к полу. Я отдаю себе отчет не только в несовпадении наших габаритов, но и в разнице в возрасте: он старше меня минимум на восемь лет и, без сомнения, гораздо опытнее в сексе. Опытнее и опаснее. Осатанел, опасен – а я извиваюсь под ним и все сильнее дразню. Отсюда его несокрушимая эрекция.

– Я встаю, – предупреждает он меня, тяжело дыша.

– Вставай, – соглашаюсь я и выпускаю письмо.

Когда мои пальцы перестают сжимать письмо, мне больше не за что бороться. Остается лежащий на женщине мужчина, держащий ее за запястья. Судя по его виду, он готов сожрать меня живьем, проглотить одним глотком.

Мое тело прямо-таки молит об этом!

Я вся вибрирую, организм настаивает, чтобы я раздвинула ноги, сжала его бедрами, приподняла таз и заставила Майлза меня касаться, применить ко мне силу, сейчас же!

– Пожалуйста.

– Что «пожалуйста»? – Он запускает палец мне под боди и тянет край вниз, обнажая мои торчащие соски. Из его богатырской груди вырывается рык. – Взять в рот твою грудь? Так и знал, что ты не загорела под купальником. Черт!

Я лежу под ним пьяная.

Просто у него такая манера речи. По-другому он не умеет. Режет сплеча правду-матку. Это был комплимент? Непонятно, с какой стати его грубости заставляют меня нетерпеливо ерзать. Я еще выразительнее выгибаю спину, побуждая его перейти к действиям, которые он так недвусмысленно обозначил. О да! Он коротко выразил мое собственное желание.

– Пожалуйста.

Длинные волосы закрывают ему лицо, я почти не могу разглядеть его черты. Ясно только, что выражение лица суровее некуда. Рот приоткрыт, глаза потемнели.

Он отпускает одну мою руку, вынимает из-за ремня пистолет и аккуратно кладет его на пол. После этого медленно тянется к моей обнаженной груди. У меня щекотно в животе. Я горю желанием узнать, что будет дальше, к какому местечку он сначала прикоснется. А он пока всего лишь поднял руку! Я задерживаю дыхание, прикусываю язык. Я вся дрожу! Я жду всего лишь прикосновения, а чувство, как в ожидании приступа нестерпимой боли.

– Ну ты и распалилась! В жизни такого не видывал. Хочешь, да?..

Чуть высунув кончик языка, он легонько подносит подушечку указательного пальца к моему заждавшемуся соску и очерчивает вокруг него круг.

– Хочешь…

Я не могу сдержать стон, получается неприлично громко и бесконечно. Я вся напряжена и при этом растекаюсь под ним. Понятия не имею, что будет дальше и чего мне хочется. Лишь бы поскорее. Вот прямо сейчас! Отвергаю любые мысли, пусть за меня думает и решает он. За меня и за нас обоих. Думает и решает день напролет. Кажется, я сообразила, чего мне хочется: чтобы он меня похитил!

Он переключает внимание на другой мой сосок и проделывает с ним ровно то же самое. Этак он меня прикончит!

– Твой милый ротик клянчит поцелуя?

– Д-да.

– Повтори четко, не лязгай зубами.

– Да.

Эта рука! Она продолжает легкое скольжение, добирается до моего горла – и стискивает его. От неожиданности я ахаю, промежность пылает огнем, нежная плоть размыкается, ноги уже раздвинуты. А как иначе, когда нет выбора? Он без малейшего усилия размещается между моими коленками, угрожающе посмеиваясь.

Его рот тянется к моему. Я готовлюсь – облизываю губы.

Снаружи хлопает дверца автомобиля. Несмотря на прилив вожделения, я догадываюсь, что это, скорее всего, сдвижная дверь фургона на подъездной дорожке моего дома. После этого громкого звука смолкает рокот сразу нескольких двигателей, его сменяют возбужденные голоса, шаги – стук каблучков, шуршание подошв.

– Располагаемся здесь. Поторапливайтесь! – командует немолодой женский голос.

Майлз с бранью вскидывает голову и скатывается с меня. Поправив ширинку, чтобы скрыть эрекцию, он подает мне руку. Потом щиплет меня за задницу. Ударяется лбом о мой лоб. Только сейчас я понимаю, как мне недоставало этого доказательства… чего? Надежности? В следующую секунду у меня холодеет в животе. Он смотрит мне в глаза, и я киваю – сама не зная чему. Не иначе в подтверждение того, что мне понравилось лежать под ним, понравилась его хватка на моей глотке. Все это так меня взбудоражило, что только этот его пристальный взгляд способен меня успокоить. В моем кивке содержится некая важная для него мысль, не нуждающаяся в проговаривании.

Чудеса!

Мы вместе пересекаем гостиную и подходим к окну. Перед домом стоит группа людей: брюнетка в брючном костюмчике сливового цвета, парень с папкой-планшетом и еще трое – операторская группа.

– Что за хрень? – бормочет Майлз и торопится к двери. Прежде чем выйти, он взглядом пригвождает меня к месту. – Стой где стоишь.

– И не подумаю!

Он, бурча что-то себе под нос, исчезает за дверью. Я проверяю, в порядке ли моя одежда, и выбегаю следом за ним на лужайку. На нас смотрят пять пар глаз. Парень заносит ручку над планшетом, на лице женщины застывшая улыбка. Операторы продолжают свое занятие: готовят необходимое для маленькой пресс-конференции, в том числе стеклянную трибуну на колесиках.

– Что здесь происходит? – вопрошает Майлз.

– Я могу спросить вас о том же, – откликается парень и, весело глянув на женщину, подходит к нам с вытянутой рукой. Приходится ее пожать. – Курт Форсайт, ассистент мэра. – Он с улыбкой оглядывается, потом улыбается мне – еще шире. – Уверен, вы знаете мэра, Ронду Робинсон.

– Мы не здешние. – Мне показалось или Майлз придвинулся ко мне? – Вы собираетесь что-то снимать?

Курт смотрит на нас, склонив набок голову.

– Этот дом ваш?

Судя по его тону, ответ известен ему заранее. Майлз не соизволит ответить, он складывает руки на груди и смотрит на Курта, как на блоху.

– Не думаю, что он ваш, – заключает ассистент и на всякий случай отходит от охотника за головами. – Гм… Вы не против, если я спрошу, что вы здесь делаете?

– Меня наняла семья. В частном порядке, для расследования убийства Оскара Стенли.

– А у меня отпуск, – вступаю я. – Еще я помогаю ему в расследовании.

Майлз мотает головой.

– Я не нуждаюсь в помощниках.

Курт саркастически смотрит то на него, то на меня.

– Любопытно…

– Вы съемщица? – спрашивает меня особа в сливовом, по всей видимости, мэр. – Пока что советую вам заткнуть уши. – Она устало улыбается. – Поговорим потом.

Она кладет ладони на стеклянную крышку своей трибуны и кивает оператору. Осветитель поднимает вверх большой палец, в камере начинает мигать красный огонек.

– Добрый день, уважаемые жители. Знаю, все вы потрясены недавними происшествиями на прекрасном берегу нашего городка. Человека лишили жизни, и я выражаю искренние соболезнования родным погибшего, Оскара Стенли.

Поза мэра выражает безутешное горе, Курт шумно вздыхает, гордясь своей начальницей.

– Ваш мэр чуток к вашим нуждам. Они более чем оправданны, – продолжает Ронда. – Это невосполнимая утрата, но одновременно – часть более обширной проблемы, имя которой – съем жилья отпускниками, порождаемые им разногласия и нарушения в нашей повседневной жизни. Это постоянная проблема в Кейпе, и я с самого начала обещала вам решить ее, положить конец превращению нашего Фалмута в зону непрерывных вечеринок. Сегодня я хочу вас заверить, что продолжу усилия по борьбе со всем этим шумом и хаосом, чтобы мы вернули себе наши тихие летние вечера в кругу родных и друзей, которыми всегда славился Кейп-Код.

Длинная пауза. Красный огонек гаснет. Мэр перестает улыбаться, трибуну торопливо увозят.

– Безупречно, мэр, – одобряет Курт и подтверждает свои слова восторженным жестом.

– Поместите это прямо сейчас на нашем сайте, – распоряжается Ронда, проверяя свой телефон. – Отправьте в местную службу новостей, пускай поставят в шестичасовой выпуск.

Курт усердно строчит в планшете.

– Будет сделано. – Он поворачивается к нам, вернее, ко мне, уже не с такой натянутой улыбкой, чем раньше. – Моя задача – обеспечить мэру следующую встречу. – Он трет себе ластиком бровь и косится на Майлза. – Так вы сотрудничаете или…

– Не твое дело, Курт, – угрюмо перебивает его Майлз и выразительно сжимает кулак. Ассистент затыкается и бежит за своей начальницей.

– Как грубо! – корю я Майлза.