Глаза урагана. Том I. Другая музыка - Demi Urtch

углу примостили фрески с Амарейнт, покровительницей Сол, и Зоэ, покровительницей Тарис и Гверс. Оно и понятно — хоть чужеземки, но всё же одна связана с землёй, плодородием, другая — лекарь.

Райсорийских близнецов в храме не оставили ни в каком виде.

Кого-то — кажется, из старших, но Фирмину не видно, кого, — пристраивают играть на флейте. Он торопится и не попадает в ноты. Фирмин презрительно морщится.

Жрец возносит хвалу Творцу низким, простуженным голосом и начинает говорить что-то. Флейта смолкает, но не сразу, как будто после тычка. Всё это сегодня совсем не вызывает у Фирмина благоговения. В какой-то момент он осознаёт, что совсем не слушает, безразлично глядя, как помощница жреца устало готовит кисти. Ими желающим оставят на руке знак на удачу — невсамделишный, сотрётся за пару дней. Фирмин смотрит на свои ладони и вспоминает, когда последний раз сам становился в очередь к небольшому алтарю.

Давно.

Воспитатели не очень любят, когда пансионеры идут за знаками — лишнее время.

И на что Фирмину эта двухдневная удача?

Рени не выйдет замуж, если Фирмину нарисуют на руке загогулину тушью?

Он раздражённо поправляет тулуп.

Чего снова об этом думать? Ну выйдет и выйдет.

Энис неожиданно дёргает за рукав, кивает куда-то вперёд, и Фирмин без особого интереса поднимает голову. Что там такое?

Из дверей сбоку выходит девчонка, одетая слишком легко: в ритуальное платье с открытой спиной. Из плотной, наверное, ткани и с рукавами, но вряд ли от этого намного теплее — сегодня мороз. Волосы собраны в тугой пучок едва не на макушке.

Девчонке, должно быть, стукнуло десять, и пришло время проявлять знаки, намётки на которые увидели пять лет назад на общей проверке. Повезло!

Она идёт по проходу так, будто хочет съёжиться и заставляет себя держать прямой спину. Давит дрожь.

Наконец, дойдя до расшитого полотна в нескольких шагах от жреца, девчонка опускается на колени, спиной к людям, и словно с усилием расправляет плечи.

Снова звучит музыка, постройнее. Наверное, велели играть кому-то другому. А первый горе-флейтист получит нагоняй. Вот интересно, кто это был?

Кто-то из таких же, как Фелисьен. Тех, кто не на своём месте.

Когда в пять лет все проходят проверку на знаки в особый, священный день, там всё сразу и честно решается. И ни один жрец ни за какие деньги не возьмётся тянуть наружу знак, если у ребёнка нет достойных задатков.

А в пансионе всё пытаются, пытаются. Пристраивают своих детей в надежде, что у них откуда-то проснётся талант. Но, на взгляд Фирмина, это тоже своего рода… знаки. Либо есть, либо нет. Фирмин никогда не научится повелевать погодой. Но ему не жаль, совсем нет, ведь его «знак» не менее ценный, чем тот, что будет у этой девчонки.

Жрец не касается её и не подходит ближе, только вытягивает вперёд руку — в книгах написали бы: «простирает». Фирмин, не отрываясь, смотрит на худую и бледную спину, на которой медленно, будто поднимаясь откуда-то из-под кожи, проступают тёмные узоры. Он стоит не так близко, чтоб разобрать в деталях. От основания шеи знаки расползаются вдоль плеч, спускаются, но замирают между лопаток.

Немало. Не как у героев легенд, конечно, но, говорят, такого на многое хватит.

Жрец опускает руку немного резко, будто у него кончились силы, и Фирмин снова выпадает из хрупкого ощущения величия происходящего.

Выждав ещё с минуту, младшая жрица торжественно и деликатно накидывает на плечи девчонке тёплую шаль, подаёт руку.

Жрец начинает длинную речь о даре, великодушно данном Творцом людям, а новоиспечённая отмеченная снова скрывается за дверями, провожаемая жрицей.

Фирмин зачем-то продолжает смотреть на закрывшиеся за их спинами створки, простые и неказистые. За ними девчонку ожидает долгое обучение, статус и, скорее всего, дорога в столицу. Там она поселится в комнатах более роскошных, чем видела когда-либо, и будет по распоряжению короля разгонять тучи или отправлять дожди полить пересыхающие поля.

Может быть, однажды они с Фирмином встретятся в наполненных людьми и музыкой залах. И, конечно, не узнают друг друга. А если узнают, тактично сделают вид, что не помнят, как росли в этой маленькой, захолустной деревне.

А Рени выйдет замуж и останется здесь.

Ну и подумаешь.

Когда всё заканчивается — слава Творцу, уже ноги гудят стоять, — Фирмин хочет отступить назад, к выходу, но Энис снова тянет его за рукав. Вот же уцепился!

— Куда?

— Давай знаки поставим.

— Гляди, какая очередь. А сотрётся потом за день, от силы за два.

— Ну и ладно. Пожалуйста, давай. — Энис смотрит умоляюще.

Фирмин недовольно пыхтит, но тянется следом.

Очередь, и правда, выстроилась ого-го. Но Энису снова удаётся юркнуть куда-то раз, другой. Фирмин честно пытается повторить его манёвры и чувствует себя ужасно неповоротливым. В середине кто-то всё же прикрикивает на них. Энис, кажется, хочет что-то сказать, но вместо этого прячет глаза в пол и честно не пытается пробраться дальше.

Долетает что-то про наглого ублюдочного малька. Не стесняются же в храме!

Кисть мажет по ладони быстро, щекотно и холодно.

— Да будет Творец благосклонен, — жрица произносит традиционное напутствие так, как торговки на рынке — давно заученные цены.

Но Энис всё равно почему-то воодушевляется.

— Ну, доволен? — спрашивает Фирмин, поднеся ладонь к лицу.

Нанесённый в два движения знак напоминает выходящее из-за туч солнце.

Энис улыбается.

На улице пансионеров долго пересчитывают, не без труда выцепив из общего потока. Наконец удовлетворившись числом, ведут обратно в особняк.

— Интересно, это больно? Когда ставят знаки. Настоящие. — Энис украдкой разглядывает чёрные штрихи на ладони, хотя лучше бы смотрел под ноги.

Фирмин удивлённо пожимает плечами.

— Не думаю. Она не кричала, не плакала, ровно сидела.

— Но она была очень… напряжённой.

— Ну ещё бы. Наверняка нервничала. И замёрзла ещё. Почему ты вообще решил, что это должно быть больно?

Энис молчит. Потом говорит:

— Не знаю. Представил, как на коже вырезают.

— Не вручную же. — Фирмин снова пожимает плечами. — Я думаю, это как нарисовать, только без кисти.

В подтверждение он поводит ладонью перед Энисом. Тушь немного расплылась.

— Гляди-ка! И тут пожалели денег, — хмыкает Фирмин. — Всё в нашем храме не слава богу. Честно говоря, даже немного стыдно.

— А мне нравится. Там уютно. Не как в больших.

Фирмин приподнимает бровь.

Вдруг становится любопытно, обратил ли Энис внимание, что в храме нет ни единого изображения райсорийских близнецов, и ещё — как старательно жрец избегал называть их, даже рассказывая о принятии дара Пятью.

Интересно, кому из покровителей Энис обычно обращает свои молитвы? Наверное, Зоэ. Он