Спиноза и его друзья в Древней Руси - Юлия Георгиевна Семенова

я никогда сны не вижу.

Спиноза сильно заволновался:

– Катя, ты не понимаешь… У Бонифация в экстремальных условиях включилась генетическая память, и он увидел то, о чём не имеет ни малейшего представления! Когда вернёмся, друг, надо обязательно пойти в Академию нанотехнологий и заняться изучением твоего мозга!

Рюрикович испугался:

– Я им лучше свой ум… это… после смерти завещу. Мне голова ещё пригодится.

У стен Итиля пленников встречала толпа любопытных. Раздавались гортанные крики на незнакомом языке. Особый интерес у хазар вызвали Пушкин и Спиноза. Самые смелые норовили подскочить поближе и потрогать их. Витя всё время хихикал: во-первых, боялся щекотки, во-вторых, радовался такому непосредственному знакомству с хазарами.

– Очень приятно, очень приятно, – кивал он оранжевым шлемом во все стороны. – Благодарю за внимание.

– Во, доставучие! – жаловался Петуля Гераклу, когда особо назойливые хазары трогали руками его добро.

К счастью, царский дворец был недалеко. Сотня воинов с трудом подняла Пушкина с телеги и поставила на ноги. С Петули грубо сорвали всё, что он нажил честным бизнесом. Пленников ввели в большой зал, где стояли два трона. На тронах сидели цари. Один – необъятных размеров, розовощекий с длинными пшеничными пейсами и довольно приятным лицом. Второй был маленький, щупленький, с толстыми губами, бритый наголо. Оба царя душевно улыбались и что-то долго говорили на непонятном языке. Затем они замолчали.

– И мы очень-очень рады, – Спиноза поправил очки связанными руками. – Май нейм из Спиноза, – он перешел на английский, чтобы хазарам было понятней. – Ай эм скулбой. Зе й а май фрэндз: Петуля энд Геракл. Ши из э гёрл. Энд ит из зе грэйт рашен райтер Александр Сергеевич Пушкин.

– Мы это… по коммерческим делам, – обиженно добавил Петуля.

Цари снова улыбнулись и хором сказали по-русски:

– Это карашо. Мы вас немножко будет казнить. Секир-башка, – и ребром ладони они синхронно полоснули себя под подбородками, не переставая улыбаться.

– Как это – секир-башка? – возмутился Бонифаций. – Мне нельзя секир-башка! Родители в Турции ка-ак узнают!

– Это несправедливо! – поддержала его Катя. – Мы дети! А вы нарушаете!

– В самом деле, ваши величества, – авторитетно заявил Спиноза. – Согласно международной конвенции о правах ребенка, вы нарушили статьи 3–18 и 20–32.

– Карашо, – заявили цари. – Мы вас будет скоро-скоро казнить, без пытка. Закону мы не нарушать.

– Господа, побойтесь бога, – Александр Сергеевич склонил голову и укоризненно посмотрел на властелинов. – Отпустите детей. Они ничего дурного не сделали.

– Ты вообще молчать, чугун-башка, – улыбнулся толстый.

– Извините, – вмешался научный руководитель. – Но вы совершаете непростительную ошибку. Во-первых, Александр Сергеевич отлит не из чугуна, а из бронзы. Во-вторых, как великий поэт он посвятил бессмертные строки вашему хазарскому народу. Благодаря ему о вас узнал весь мир.

– Рекламу сделал! – вступился за Пушкина Петуля. – А вы…

– Что есть «строки»? – спросил худой.

– Имеются в виду стихи, – объяснил Витя.

– Их ещё учить задают, – подсказал Бонифаций.

– Мороз и солнце, день чудесный, – неожиданно для себя вспомнила Катя.

Ребята с надеждой посмотрели на Пушкина.

– Стихи – это то, за что секир-башка, – подвёл итог поэт.

– Говорить стихи про хазар, – потребовали цари.

Спиноза откашлялся и с выражением прочел наизусть «Песнь о вещем Олеге».

Цари перестали улыбаться.

– Ты что?! – одёрнул Рюрикович Спинозу. – Кто тебя за язык тянул?

Цари тихо переговаривались между собой.

– Простите, друзья, – Александр Сергеевич грустно посмотрел на ребят. – Кто знал, что так получится?

– Бедная мама, – вздохнула Катя. – Как она останется без меня?

– Мы решить, – объявил толстый, – строки – не есть карашо. Но есть складно. И есть вкусно для ухо. Ты, – он показал на памятник, – сломать эти строки, весь мир – забыть эти строки. Ты делать другие строки. Казар – есть карашо. Олег – не есть карашо. Конь – есть очен карашо. Змей есть очен-очен карашо! Не сделать другие строки – секир-башка утром.

– Но позвольте, – забормотал Спиноза. – Классика… Бессмертный памятник…

– Я согласен, – быстро сказал памятник.

Пленных бросили в глубокое подземелье. По углам шуршали страшные мыши, а пауки плели свою паутину. Из-за этого Витя нервничал, и поэтическое творчество давалось ему с трудом. Зато все остальные наперебой предлагали Пушкину свои варианты.

– Пошел деловой сегодня Олег отдать свои вещи хазарам… – Петуля поскрёб затылок. – Поля, корабли, города, даже щит… Он все отдает им задаром!

– Нескладно получается и рифма не везде, – забраковала Геракл.

– Зато по делу, – защищался Рюрикович. – Сама придумай лучше!

– Да я, если хочешь знать, уже сочинила. – Катя закрыла глаза и с завываниями прочла:

– Как ныне сбирается вещий хазар

Заехать плохому Олегу.

Нанес он противнику мощный удар,

Заплакал Олег и забегал.

– Да… в рифму, – вынужден был признать Петуля Катино поэтическое превосходство.

– Если постараться, – всё можно сделать, – скромно заметила девочка. – Правда, Александр Сергеевич?

– Не мешай, – Пушкин дремал на холодном полу. – Я думаю.

– Действительно, Катя, – поддакнул поэту Спиноза. – Вдохновение требует уединения и сосредоточенности. И в литературе, и в науке.

– Слышь, Катька, – вдруг встрепенулся Рюрикович. – А чего это Олег заплакал? Он не такой… И куда это он забегал? По этим… по нивам ихним?

– Ну… он как бы заплакал и забегал с горя, – отбивалась от критики Геракл. – Что не может дать сдачи.

– Ты прости, Катя, но у тебя получилось малохудожественно, – личные симпатии Спиноза никогда не ставил выше научной истины. – Я, конечно, не претендую на высокое поэтическое мастерство, но тут на досуге тоже кое-что набросал. Возможно, вам будет интересно.

Спиноза откашлялся и начал декламировать, чеканя каждое слово.

– Солнце уже клонилось к западу, когда русский князь Олег, прозванный в народе Вещим, собрался за данью в Хазарский каганат. Хорош, богат был каганат. Добрые царили в нем нравы. Главным достоинством этого дружелюбного народа была его веротерпимость. Среди хазар встречались христиане, иудеи, магометане. А правили каганатом два владыки: каган-царь, отвечающий за светскую жизнь, и каган-бек, в чью компетенцию входило решение религиозных проблем. Коллективно сотрудничая между собой, они решали все вопросы демократическим путем. Хазары торговали со многими странами, в том числе и с древней Русью. В то время, как Олег собрался идти за данью к хазарам, набегов последние не совершали, и поэтому русский князь поступил по отношению к ним непорядочно.

Спиноза поправил очки и замолчал. Ребята переглянулись.

– Видите ли, друзья, – Витя поспешил предотвратить замечания по сути вышесказанного, – из-за нехватки времени я не успел написать про коневодство, а также про фауну и флору этой страны. Но к утру, думаю, всё будет готово.

Петуля озадачился:

– А где эти… рифмы?

– Это не стихи, Витя, – Геракл тоже была разочарована.

– Но ведь каганы и не заказывали стихи, – резонно возразил научный руководитель. – Они требовали восстановления исторической справедливости по отношению к своему народу, а также – благозвучия. В своём небольшом исследовании я учёл оба эти условия.

– Нет, Витя, – заупрямилась девочка. – Им не понравится. Нас казнят.

– Точно, – шмыгнул носом Рюрикович. – Секир-башка.

Остаток ночи прошел в литературной борьбе. Ребята слонялись из угла в угол, бормоча себе под нос и предлагая всё новые и новые варианты. Не участвовал в коллективном творчестве лишь Александр