Замогильные записки Пикквикского клуба - Чарльз Диккенс

Прежде, чѣмъ м-ръ Пикквикъ успѣлъ собраться съ духомъ для произнесенія приличныхъ возраженій на эти хитросплетенные софизмы, и прежде, чѣмъ Перкеръ успѣлъ засунуть въ носъ двадцатую частицу новой щепоти табаку, снаружи послышался смутный говоръ голосовъ и затѣмъ кто-то постучался въ дверь.

— Ахъ, что это за неугомонная дверь! — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ, задержанный весьма некстати на самомъ интересномъ пунктѣ своихъ глубокомысленныхъ соображеній. — Кто тамъ?

— Я, сэръ, — отвѣчалъ Самуэль, просовывая свою голову.

— Теперь я не могу говорить съ вами, Самуэль. Я занятъ въ эту минуту.

— Прошу извинить, сэръ, но тутъ васъ спрашиваетъ леди и говоритъ, что ей непремѣнно нужно видѣться съ вами.

— Я не могу видѣть теперь никакой леди, — отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ, живо вообразивъ передъ собою ненавистную фигуру м-съ Бардль.

— Нѣтъ, сэръ, прошу извинить, вы бы не сказали этого, если бы знали, какая тутъ особа напрашивается на свиданье съ вами.

— Кто же она?

— A вотъ увидите. Прикажете впустить?

— Какъ вы думаете, Перкеръ? — сказалъ м-ръ Пикквикъ, посмотрѣвъ на своего адвоката.

— Я думаю, вамъ нельзя отказать, почтеннѣйшій.

— Браво! — закричалъ Самуэль. — Рога трубятъ, барабаны бьютъ, и на сценѣ — двѣ неожиданныя особы.

Говоря это, Самуэль Уэллеръ отворилъ дверь, и въ комнату вошелъ м-ръ Натаніель Винкель, ведя за руку ту самую молодую леди, которая нѣкогда, на хуторѣ Дингли-Деллѣ, щеголяла въ мѣховыхъ полусапожкахъ. На ней была теперь щегольская шляпка, прикрытая богатымъ кружевнымъ вуалемъ, и въ этомъ нарядѣ молодая особа, робкая и застѣнчивая въ своей поступи, казалась еще прелестнѣе, чѣмъ прежде.

— Миссъ Арабелла Алленъ! — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ, вставая со стула.

— Нѣтъ, почтенный другъ мой, прошу извинить, — отвѣчалъ м-ръ Винкель, становясь на колѣни, — вы видите передъ собою мою жену, м-съ Винкель.

М-ръ Пикквикъ едва могъ вѣрить своимъ глазамъ, да и не повѣрилъ бы, если бы въ дѣйствительности этого случая не убѣждали его могущественнымъ образомъ улыбающаяся физіономія м-ра Перкера; съ другой — присутствіе на заднемъ планѣ Самуэля и хорошенькой горничной, которые, повидимому, наблюдали съ живѣйшимъ наслажденіемъ за всѣми подробностями этой сцены.

— Ахъ, м-ръ Пикквикъ, — сказала Арабелла тихимъ голосомъ, какъ будто встревоженная молчаніемъ дѣйствующихъ лицъ, — простите-ли вы мнѣ этотъ неблагоразумный поступокъ?

Не послѣдовало словеснаго отвѣта на этотъ вопросъ; но ученый мужъ съ великою поспѣшностью снялъ очки съ своего носа и, схвативъ обѣ руки молодой леди, принялся цѣловать ее, какъ отецъ, и даже, можетъ быть, нѣсколько нѣжнѣе, чѣмъ отецъ. Затѣмъ, все еще продолжая держать руку молодой леди, м-ръ Пикквикъ назвалъ м-ра Винкеля молодымъ отъявленнымъ плутомъ и приказалъ ему встать, что тотъ и выполнилъ съ большой охотой, не прежде, однакожъ, какъ разгладивъ свой носъ полями шляпы въ изъявленіе искренняго сознанія въ винѣ. Вслѣдствіе чего м-ръ Пикквикъ ударилъ его по спинѣ нѣсколько разъ и потомъ радушно пожалъ руку м-ру Перкеру, который, въ свою очередь, привѣтствуя новобрачныхъ отъ искренняго сердца, зацѣпилъ изъ своей табакерки огромную щепоть табаку, достаточную для удовлетворенія, по крайней мѣрѣ, полдюжины носовъ съ правильной организаціей и устройствомъ.

— Ну, дитя мое, какъ же все это случилось? — сказалъ м-ръ Пикквикъ. — Садитесь и разскажите мнѣ обо всемъ. Какъ она мила, Перкеръ, не правда ли? — прибавилъ м-ръ Пикквикъ, всматриваясь въ лицо Арабеллы съ такою гордостью и восторгомъ, какъ будто она въ самомъ дѣлѣ была его собственная дочь.

— Красавица, почтеннѣйшій, красавица, — отвѣчалъ адвокатъ. — Не будь я самъ женатый и семейный человѣкъ, я позавидовалъ бы вамъ отъ всей души, любезный другъ.

Выразившись такимъ образомъ, Перкеръ задалъ тумака въ грудь любезнаго друга, и тотъ поспѣшилъ возвратить комплиментъ съ одинаковою ловкостью и любезностью. Послѣ чего они оба засмѣялись очень громко; но все же не такъ, какъ м-ръ Самуэль Уэллеръ, который только что успѣлъ влѣпить нѣсколько поцѣлуевъ хорошенькой горничной подъ прикрытіемъ буфетной двери.

— Я очень, очень благодарна вамъ любезный Самуэль, — сказала Арабелла съ граціозной улыбкой. — Никогда я не забуду, что вы сдѣлали для меня въ клифтонскомъ саду.

— О, это намъ было ни почемъ, сударыня, — отвѣчалъ Самуэль. — Я только помогалъ природѣ, сударыня, какъ выразился однажды докторъ передъ матерью мальчика, котораго онъ уморилъ, выпустивъ изъ него кровь.

— Что вы стоите, Мери? Садитесь, душенька, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, прерывая эти комплименты. — Ну, начнемъ теперь съ начала. Какъ давно вы обвѣнчались?

Арабелла бросила робкій взглядъ на своего счастливаго властелина, и тотъ отвѣчалъ:

— Третьяго дня только.

— Только третьяго дня! — повторилъ м-pъПикквикъ. — Что-жъ вы дѣлали всѣ эти три мѣсяца?

— Вотъ именно такъ: отдайте намъ отчетъ во всемъ, что вы дѣлали, — перебилъ Перкеръ. — Пикквику, видите ли, нужно знать, на какіе пустяки вы потратили это драгоцѣнное время.

— Исторія очень проста, — отвѣчалъ м-ръ Винкель, взглянувъ на свою застѣнчивую подругу, — прежде всего я не вдругъ уговорилъ Арабеллу бѣжать со мною, и когда, наконецъ, она согласилась, мы долго не могли найти удобнаго случая привести въ исполненіе свой планъ. Мери также должна была выждать срокъ {Въ Англіи слуги и служанки, перемѣняя свои мѣста, обязаны извѣщать объ этомъ своихъ господъ по крайней мѣрѣ за одинъ мѣсяцъ впередъ. Господа, въ свою очередь, отсылая слугъ, предупреждаютъ ихъ объ этомъ мѣсяцемъ раньше. Прим. перев.}, прежде, чѣмъ могла она оставить свое мѣсто; a безъ ея содѣйствія мы ничего бы и не сдѣлали.

— Выходитъ, стало быть, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, успѣвшій этимъ временемъ надѣть свои очки и еще разъ полюбоваться на юную чету, — выходитъ, стало быть, что вы дѣйствовали систематически и методически. Очень хорошо. A знаетъ-ли вашъ братъ обо всѣхъ этихъ вещахъ?

— О, нѣтъ, нѣтъ! — воскликнула поблѣднѣвшая Арабелла. — Добрый м-ръ Пикквикъ, онъ долженъ узнать объ этомъ отъ васъ, только отъ однихъ васъ. Братъ мой слишкомъ вспыльчивъ, необузданъ въ своихъ дѣйствіяхъ, и притомъ онъ такъ заинтересованъ въ пользу этого друга своего, м-ра Сойера, что, право, мы можемъ опасаться отъ него ужасныхъ послѣдствій, если онъ не услышитъ объ этой исторіи изъ собственныхъ вашихъ устъ, добрый м-ръ Пикквикъ.

— Конечно, конечно, — сказалъ Перкеръ съ важностью. — Вы должны принять это дѣло на себя, почтеннѣйшій. Эти молодые люди будутъ, натурально имѣть уваженіе къ вашимъ лѣтамъ, и вы можете привести ихъ въ предѣлы приличнаго благоразумія. Вамъ надобно предупредить зло въ самомъ началѣ и вы одни только въ состояніи охолодить горячую кровь.

Адвокатъ понюхалъ табаку и сомнительно покачалъ головою.

— Вы забываете, мой ангелъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ кроткимъ и нѣжнымъ тономъ, — вы забываете, что я арестантъ въ долговой тюрьмѣ и, слѣдовательно, не могу распоряжаться своими дѣйствіями.

— О, нѣтъ, добрый м-ръ Пикквикъ, я никогда не забывала этого, — отвѣчала Арабелла. — никогда я не переставала думать, какъ вы должны были страдать и мучиться въ этомъ страшномъ мѣстѣ; но я надѣялась и была увѣрена, что, принимая участіе въ нашей судьбѣ, вы откажетесь отъ жестокихъ плановъ относительно своей собственной жизни. Вы только одни можете помирить меня съ братомъ. Онъ единственный мой родственникъ, м-ръ Пикквикъ, и безъ вашего великодушнаго ходатайства я подвергаюсь опасности потерять его навсегда. Что дѣлать? Я поступила неосторожно, слишкомъ неосторожно, и чувствую, что виновата передъ нимъ кругомъ.

Съ этими словами бѣдняжка Арабелла закрыла свое личико платкомъ и заплакала горько.

Эти слезы произвели, казалось, могущественное впечатлѣніе на воспріимчивую душу великаго человѣка; но когда м-съ Винкель, осушивъ заплаканные глазки, принялась ласкать его и упрашивать самыми нѣжными и мелодическими звуками, какіе когда-либо вырывались изъ женской груди, м-ръ Пикквикъ почувствовалъ внезапно какую-то странную неловкость и, не зная, повидимому, что ему дѣлать, началъ энергически потирать свои очки, носъ, подтяжки, затылокъ и штиблеты.

Замѣтивъ эти несомнѣнные признаки нерѣшимости и душевнаго колебанія, м-ръ Перкеръ, извѣщенный, повидимому, заблаговременно обо всѣхъ подробностяхъ, относившихся къ настоящему положенію молодой четы, привелъ въ юридическую ясность и то не менѣе важное обстоятельство, что м-ръ Винкель старшій до сихъ поръ еще не зналъ ничего о роковой перемѣнѣ въ судьбѣ своего сына, который, по естественному ходу вещей, основываетъ всѣ свои будущія надежды на любви и неизмѣнной привязанности отца. Очень и очень вѣроятно, что отецъ перестанетъ однажды навсегда питать родительскую любовь къ сыну, какъ скоро этотъ сынъ будетъ хранить въ тайнѣ великое событіе своей жизни. На этомъ основаніи м-ръ Пикквикъ, дѣйствуя по долгу совѣсти и чести, долженъ сперва поѣхать въ Бристоль къ м-ру Аллену и потомъ немедленно отправиться въ Бирмингемъ для свиданія съ м-ромъ Винкелемъ старшимъ. Не подлежитъ ни малѣйшему сомнѣнію, что м-ръ Винкель старшій имѣетъ основательное и законное право считать м-ра Пикквика, въ нѣкоторой степени, опекуномъ, совѣтникомъ и наставникомъ своего сына и, слѣдовательно, м-ръ Пикквикъ, какъ честный и благородный человѣкъ, обязанъ лично сообщить старику изустно обо всѣхъ подробностяхъ этого дѣла и равномѣрно показать степень участія, которое онъ самъ непосредственно принималъ и принимаетъ въ судьбѣ молодой четы.