О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы - Юрий Николаевич Безелянский

открыл газету: слово «враньё» опущено. Снова приглаживание?..

11 сентября

Для будущей книги. Пальман работал прорабом в 50-е годы на стройке, и молодые женщины-разнорабочие часто болели и в больничном писали диагноз: не аборт, «ушиб живота». Пальман им говорил: «Вы с животами своими поосторожнее», а они на это только посмеивались.

Вчера Ще принесла том перепечатанных песен Вертинского (самиздат работает беспрерывно!). В конце 40-х я любил напевать песенки Александра Николаевича:

Сколько вычурных поз,

Сколько сломанных роз,

Сколько мук, и проклятий, и слёз!

Как сияют венцы! Как банальны концы!

Как мы все в наших чувствах глупцы!..

А дни бегут, как уходит весной вода.

Дни бегут, унося за собой года.

Время лечит людей,

И от всех этих дней

Остаётся тоска одна,

И со мною всегда она…

Интересно, что «Дни бегут» написаны весной 1932 года и им, как и мне, 53 с половиной года. И ещё у Вертинского в одной из ариеток есть хорошая фраза: «Кто ж выдумал всё эти „надо“ – „не надо“?..»

16 сентября

Коротко о командировке в Днепропетровск. Готель «Днепропетровск» – лучший в городе. 11-й этаж, с видом на Днепр. Всё замечательно, но нет воды: отключили. Кто-то из заехавших побежал к Днепру с ведром набирать воду. Прелестно… Слёт кооперативных зампредов по кадрам (считай, замминистров).

Утро 13-го. Воды нет, радио не работает. Кое-как позавтракали и на торжественное открытие слёта. Доклады. Возложение цветов к памятнику Ленина и выезды в районы. Царичанка, 80 км от Днепропетровска. Там со мной произошло ЧП: не разглядел стеклянную дверь и с ходу в неё врезался, рассёк левую бровь. В обкомовской больнице сшивали бровь. Н-да. «Жизнь – без начала и конца, / Нас всех подстерегает случай…» Блок прав: подстерегает…

14-го утром встал, посмотрел в зеркало: видочек. Левый глаз несколько заплыл. Плюс наклейка. Не то дебошир, побитый в драке, не то участник каких-то боевых операций. Все расспрашивают, что це такое. Долго и нудно всем объяснял: не заметил стекло. И тем не менее свою служебную миссию выполнил до конца. Высшее начальство похвалило за мужество.

21 сентября

«Что уж за жизнь… так, одна околесица…» – пел Вертинский песенку на слова Сологуба.

На работе надбровная наклейка вызвала жгучий интерес. Все сразу стали рассказывать аналогичные случаи и травмы. К примеру, во время открытия кинотеатра «Россия» сквозь стеклянную дверь прошёл артист Евгений Моргунов: дверь вдребезги, а он цел-целёхонек!..

Сегодня конец бабьего лета. Странная осень: почти нет желтизны. Кругом поблекшая зелень. А багрянца и в помине нет…

4 октября

Прихватил радикулит. Врач сказал, что надо делать анализы, что «под маской радикулита» могут скрываться разные болезни: почки и прочее. И наверняка тайные агенты ЦРУ. Анализы делать не стал и вместо них набросал терапевтические стишки и тут же их отпечатал:

Давай поплачемся в каретку,

Ведь осень на дворе,

А старость на пороге.

Уже не слушаются ноги,

И радость навещает редко.

Давай поплачемся в каретку.

Никто нас не жалеет и не любит.

Кругом безжалостные люди,

И бьют, и жалят очень метко.

Давай поплачемся в каретку,

Авось, и полегчает понемногу…

Ну, выше голову, детка!

И твёрже ставь больную ногу!

Принята новая программа производства товаров и развития услуг, и что? Да ничего. Нет, простите, всё становится хуже. Сплошные дефициты. Овощи и фрукты – или их нет, или гнильё. Хлеб стал отвратительный: клёклый, непропечённый. Музыканты не могут купить пёрышко «рондо» (об этом поведала «Советская культура»). Космические корабли и металлическое пёрышко «рондо» – чёрт знает что такое! Горбачёв в речах возмущается, а положение дел никак не меняется.

И ещё мной было опрошено:

«Мы за столько горьких лет

Заслужили жизнь хорошую?

Заслужили или нет?..» –

так писал Евтушенко в 1978 году. Прошло 7 лет. Ну и что? БАМ, Атоммаш – всё это строится, всё это есть. А быт? Реальная повседневность с её удовлетворением мелких потребностей. Ну, никак не улучшается. А эти гнетущие очереди? Какой-то остряк пошутил: очереди – это социалистический подход к прилавку. Но самое удивительное то, что страдающий от всех нехваток народ не только терпеливо сносит все тяготы, но даже доволен жизнью. Как тут не вспомнить Энгельса, который отмечал, что люди могут чувствовать себя хорошо и в «тихой растительной жизни», быть довольны «образом жизни, недостойным человека…» (Маркс, Энгельс, т. 2, стр. 124, 350).

Ну, ладно, хватит «плакать в каретку» – слёз хватит на целый сухогруз. Жизнь – не шоколад. Кстати, потихонечку с прилавков исчезают дешёвые плитки, разные «Алёнки», а появляются другие, с фестивальной эмблемой и более дорогие. Инфляция, как тихий воришка, шарит по нашим карманам и вытаскивает из них рублики…

12 октября

Побывали на осенней выставке живописи на Малой Грузинской. Тихо и малолюдно. И никакого скандала. Действительно, никакого «ах», никакого потрясения. Интересно, что Блок в 1904 году отметил, что «Петербург этих дней… страдает болезнями подделок и в архитектуре, и в живописи…». Сегодня это не болезнь, а целая эпидемия: сплошные подделки под кого-то, и нет свежего, собственного взгляда и стиля. И всё же хорошо, что есть такая выставка, она – дань разрядке, духу Хельсинки. А то раньше одни картины-лауреаты, картины-орденоносцы. Родина, пафос, героика. А на Грузинской на холсте Кротова нарисована всего лишь вилка, воткнутая в кусочки колбасы… или голая вакханка Гордеева, меньше всего похожая на вакханку, – и какая любовь?! – за электричество не уплачено, молока в магазине нет, да ещё Зинка грозилась прийти и набить морду за своего мужика, – боже, как всё надоело!..

22 октября (из записей в доме отдыха «Аксаково»)

Фомин в Штаты, командировка, а я с Ще в Аксаково в счёт отпуска. Какой-то пансионат треста «Центросовхозмонтаж», который мы переименовали в «Хренмонтажстрой». Туда добирались по воде на «Ракете». Пансионат не понравился. Неуютно, грязно, утлый номер. Кормёжка плохая. Народа мало: сезон закончился. Спасла погода: все 8 дней были сухими, без дождя.

Заброшенный уголок России (самое смешное, что рядом совсем с Москвой). И как всё типично: сонный персонал в грязных халатах. Работать никто не хочет, зато охочи что-то обсуждать, спорить. Вместо заботы об отдыхающих одни только вывешенные призывы и лозунги на стенах – «образцово», «надо» и т. д. А на самом деле никто ни за что не отвечает,