Сквозь испытания огнём - Дэвид Вебер

то, что они слышат из Ю-кво, — это объявление императором войны вам — и через вас всем им — просто потому, что мы прекратили убийства. Это даже не считая железных дорог, каналов, восстановленных нашими инженерами, жилья, которое мы построили, тягловых животных и плугов, которые мы привезли. Они остановили убийства, дядя, и это дает им чувство гордости, которого не смог добиться даже их послужной список в джихаде. Но они слишком много повидали, у них слишком многое отняли. Им нужна уверенность в том, что на этот раз они не будут… преданы в конце концов, как в прошлый раз. Что их офицеры и гражданские чиновники, работающие с ними, не заявят в очередной раз о своей лояльности короне в надежде получить ее прощение… и оставят их на произвол судьбы, когда Чжью-Чжво и этот ублюдок Сноу-Пик наконец решатся на вторжение.

— Я бы никогда этого не сделал! — вырвалось у Рейнбоу-Уотерса.

— Конечно, вы бы не стали, дядя. Неужели вы думаете, что я, один из всех людей, этого не знаю? И люди в рядах воинства тоже так не думают. Но, простите меня за то, что я это говорю, вы не становитесь моложе. — Глаза Рейнбоу-Уотерса потемнели, но не от гнева, а от какой-то другой эмоции. — Думаю, что великий викарий и канцлер добиваются здесь открытого заявления — такого, которое сожжет мосты всего воинства, что бы с вами ни случилось, — чтобы помешать тому, кто станет вашим преемником, сделать это с ними.

Рейнбоу-Уотерс смотрел на своего племянника почти целую минуту, затем повернулся его взгляд вернулся к Остину.

— Так думает его святейшество?

— По большей части, да, милорд. — Остин поднял руку, помахав ею между ними. — О, в этом есть и другие аспекты. Вы и воинство преуспеваете здесь невероятно хорошо, но правда в том, что все наши сообщения показывают, что Соединенные провинции добиваются еще большего, в немалой степени благодаря «Плану Армака» и инвестициям, которые он сделал возможными.

Остин сохранял безмятежное выражение лица, его голос был спокоен, несмотря на его продолжающееся личное несчастье из-за душ, которые, как он знал, неизбежно переходили на сторону Чариса в расколе в результате всего, что империя и Церковь Чариса сделали для них и их семей.

— Многие потенциальные инвесторы, как в землях Храма, так и в Пограничных штатах, которые в противном случае могли бы увидеть возможности для инвестиций здесь, в Восточном Харчонге, — инвестиции, которые вам нужны, если вы надеетесь сохранить траекторию роста, которую вам удалось создать, — не решаются воспользоваться этими возможностями, потому что они боятся, что если они инвестируют вместе с вами, и если император в конечном счете восстановит свою власть в этих провинциях, все их инвестиции будут потеряны. Точно так же я сомневаюсь, что кто-либо из них искренне верит, что Сноу-Пик и его армия смогут отбить Восточный Харчонг у вас и ваших ветеранов, особенно с Матерью-Церковью, викарием Аллейном и армией Бога, стоящей за вашей спиной. Если вы официально провозгласите независимость Восточного Харчонга, большая часть этих инвестиций начнет двигаться в вашем направлении. И на юридическом фронте Мать-Церковь, земли Храма и Пограничные государства могли бы затем установить с вами официальные дипломатические отношения, что привело бы к многим другим возможностям.

— Никто из тех, кто вас знает, ни на мгновение не поверит, что вы сделали все это, — молодой викарий махнул рукой, указывая не только на офис, но и на город и провинцию за его пределами, — ради личной власти или даже чтобы наказать Чжью-Чжво за указ, который сослал вас и всех ваших людей. Мы не призываем вас провозгласить независимость Восточного Харчонга, чтобы вы могли стать кем-то вроде императора вместо Чжью-Чжво. Нас беспокоит то, что даже сейчас, спустя годы после начала восстания, большая часть Северного Харчонга находится в подвешенном состоянии. Соединенные провинции начинают восстанавливать порядок на западе и медленно расширяются до западных пределов Тигелкэмпа, и все наши сообщения показывают, что они уже смирились с тем, что возврата к власти короны быть не может. Теперь вы делаете то же самое на востоке, и как бы сильно вы ни отшатывались от этой мысли, пришло время сделать ваш разрыв с Ю-кво формальным и официальным.

— Дядя, он прав, — тихо сказал Уинд-Сонг. — И вы знаете так же хорошо, как и я, что никакой другой исход в конечном счете невозможен. Лэнгхорн знает, что мы достаточно часто это обсуждали!

— Возможно.

Рейнбоу-Уотерс поднял руку, ущипнул себя за переносицу, помассировал брови. Затем он снова опустил его и посмотрел на Остина.

— Вы и Мединг вполне можете быть правы, ваша светлость. Я не знаю, какое дополнительное влияние могло бы оказать официальное заявление, но, видит Бог, никто из воинства никогда не смог бы вернуться под власть короны в целости и сохранности. И, честно говоря, сама мысль о том, чтобы позволить тем же людям, которые в первую очередь создали условия для восстания, вернуться на свои места здесь, вызывает у меня отвращение. Но я был так ясен, так настойчив в том, что я не стремлюсь к собственной короне. То, что вы предлагаете, во многих отношениях является отказом от этого обещания с моей стороны.

— Я скорее думал, что вы можете чувствовать то же самое, милорд, и тот факт, что вы это делаете, делает вам такую же честь, как и любые ваши предыдущие действия. Могу я предложить возможный путь?

— Непременно, ваша светлость! — Рейнбоу-Уотерс снова откинулся на спинку стула, пристально наблюдая за викарием.

— Милорд, вы не можете избежать некоторых проявлений, которые вас беспокоят. Мне очень жаль, но просто нет способа сделать это. Однако я бы посоветовал вам объявить, что разрыв с Ю-кво, очевидно, непоправим из-за того, что провозглашает Чжью-Чжво. Что он совершенно ясно дал понять, что возвращение к власти Дома Хэнтей на любых мирных условиях невозможно. Из-за этого у вас