Война мага. Том 4: Конец игры - Ник Перумов

Сражение вспыхнуло сразу в десятке мест — на ночлег имперская армия встала не разбросанно, но перекрыв широкую дугу, так, что баронам для обхода пришлось лезть в холодные топи к западу от Ежелина. Многие нобили предпочли испытать прочность легионерских щитов и остроту их же мечей.

Первый удар принял на себя Третий легион, спешенные рыцари навалились, не щадя себя, сумели ворваться за частокол, не успевшие выстроиться манипулы вырезались почти полностью. На подмогу ринулись когорты Пятого, бой грозил превратиться в беспорядочную свалку, выгодную сильным в одиночном бою рыцарям и их дружинникам.

Но успели развернуться Серебряные Латы, оказавшиеся ближе других к злосчастной топи, и расклад тотчас же изменился. Ветераны бились мелкими группками, прикрывая друг друга, и мятежники подались назад. Кого-то загнали в болото, кто-то дал дёру в Ежелин, кто-то — и того дальше.

Подоспели гномы, пошли в ход длинные пики подземных воителей, загоняя сопротивляющихся ещё глубже в топь — и воинственные кличи мятежников сменились мольбами о помощи. Тонули кони, захлёбывались люди в тяжёлом вооружении, и первым не выдержал Баламут:

— Повелитель, не дозволено ли будет их, того, вытащить? А то смотреть, как тонут…

Император кивнул.

Гномы лихо и быстро расцепили щиты, подняли копья, к утопающим полетели ременные петли.

…Баламут и его гномы вытащили из болота почти пять сотен рыцарей — после здакой работёнки валились с ног даже могучие подгорные воители. Большинство же коней, увы, погибло.

Утро имперская армия встретила у городских ворот, простояла весь день, пользуясь растерянностью мятежников.

А следующей ночью в Ежелине вспыхнуло восстание — горожане, мастеровые, мелкие торговцы, прочий простой люд, вооружившись вилами и дрекольем, открыли крепостные ворота.

Ежелин пал.

* * *

— Не понимаю, — развела руками Сежес, — не возьму в толк, почему Радуга бездействует. Ну, оборотни, ну, вампиры… и это всё?

— Боятся, — осторожно кашлянул Гахлан, специально ради этого вызванный на императорский совет. — Боятся, о великодушный повелитель, и растеряны. Слухи о случившемся возле дольмена, полагаю, разнеслись достаточно широко. Ведь не вернулся никто из отправившихся туда чародеев, смею заметить, не последнего десятка. Остальные призадумались. Тем более что известно — мы живы и даже не в заточении.

— Но остались те, кто не сдастся ни за что и никогда, — мрачно заметила Сежес. — Перечислять имена нет смысла, достаточно и того, что их немало. Почему не попытаются вызвать мор, или наводнение, или что-то ещё в этом духе?

— Эти заклятья всегда относились к исключительной компетенции глав Орденов, магистров и гроссмейстеров, — запротестовал Гахлан.

— А кто из них ещё остался? — впилась в него взглядом Сежес.

— Эммен сгинул вместе со всем Красным Арком, — начал загибать пальцы чародей. — Левейтайра из Кутула, как ты помнишь, погибла при первой встрече с козлоногими, наша единственная потеря в том бою, но какая!.. А нового гроссмейстера фиолетовые так и не выбрали.

— Да, но Сашнэ, Фетерда, Гиллестерн?

— Они целы и на стороне, гм, повстанцев. — Гахлан говорил медленно, тщательно подбирая слова. — А гроссмейстер Голубого Лива — вот она, передо мной.

Император вскинул голову. Так он всё это время имел дело с главой Ордена? Надо же… даже тени подозрения не возникло, Радуга издавна поддерживала легенду, что, мол, командоры и гроссмейстеры никогда не покидают главных башен своих Орденов, погружённые в высокомагические раздумья.

— Остался только Фиррейн, однако он — в стороне от всего, — закончил Гахлан. — Ты и сама это знаешь.

— Никогда ни в чём нельзя быть уверенным, особенно в наши времена, — сквозь зубы процедила Сежес. — Значит, трое. Только трое гроссмейстеров. Что ж… немного. И где же они могут быть?

Оранжевый заколебался, опустил голову, в замешательстве потёр морщинистый лоб.

— Ты никого не предаёшь, — ровно проговорил Император. — Кровопролитие стало бессмысленным. Мы победили. Империя. Будут ли жить магические Ордена — зависит только от их разумности. Я не хочу никого убивать. Ты можешь вступить в переговоры с оставшимися тремя мастерами, Гахлан? Убедить их прекратить борьбу?

— Боюсь, — вздохнул старый чародей, — тут не преуспел бы и поистине медоустый оратор, не то что я, недостойный. Что Сашнэ, что Гиллестерн, не говоря уж о Фетерде — гм, по-настоящему настроены умереть, но не сдаться. Я, конечно, не разделяю эту их позицию, я отринул прежние заблуждения…

«Оказавшись у нас в плену», — холодно подумал Император.

— И они были сейчас в Ежелине. — Сежес не спрашивала, она утверждала.

— Сейчас — да, — выдавил наконец Гахлан. — А до того сидели в Мельине… Сейчас, конечно, из города они ушли. Скорее всего, в сторону Нерга.

— Понятно. — Чародейка встала. — Покорнейше прошу у моего повелителя дозволения откланяться. Постараюсь… достучаться до моих бывших соратников. Надеюсь убедить их не умирать во имя идеалов Всебесцветности.

— Ты настолько уверена в себе, Сежес? — не выдержал оранжевый маг.

— Уверена. — Чародейка бросила взгляд на Баламута. — Потому что, если тебя ждут — горы своротишь и не заметишь. А когда рвёшься к власти, к ней одной и ничего больше… Знаешь, Гахлан, нам бы всем не помешало серьёзнее отнестись к детским сказкам. Там, где хорошие — хороши, а плохие — плохи. Так не бывает в настоящей жизни, но порой, порой — наивность не во всём неправа.

Она поклонилась, резко повернулась на каблуках — полы плаща вразлёт — и почти выбежала из шатра.

Баламут сидел, боясь пошевелиться и покраснев до корней волос собственной бороды.

* * *

Ночь. И вновь Сеамни без сна, нависает над лежащим на спине Императором, длинные шелковистые волосы щекочут ему грудь.

— Мальчик, — шепчет Дану. — Это будет мальчик. Объединитель людей и Дану. Вольных и гномов. Орков и эльфов…

— Орков и эльфов?! Да скорее огонь примирится с водою! — не выдержав, приглушённо рассмеялся Император.

Сеамни только качнула роскошными волосами.

— Он объединит и примирит, — настойчиво повторила она. — Твои эдикты «О равенстве». О том, что в пределах Империи ныне равноправен любой, готовый сражаться под её знамёнами и говорящий на языке людей, принёсший присягу Василиску. Когда ты о них объявишь?

— Не хотел давать баронам лишнего повода орать, что я, мол, «продался нелюди». Не все готовы протянуть руку тому же орку.

— Не все. Но те, кто сражался бок о бок с ними?

— Они — да. Но их пока меньшинство.

— Тогда дай права тем, кто сражался. Тем, кто кормил нас, как те же половинчики. Не тяни, Гвин. Орки ведь до сих пор держат семандрийцев на востоке…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});