От солянки до хот-дога. Истории о еде и не только - Мария Метлицкая

его, зал разразился аплодисментами.

Мне несказанно повезло – сидела я аккурат напротив великого певца и, конечно же, осторожно подглядывала за ним. Есть он не ел, но попросил мороженое. Мороженое принесли. Конечно, не стандартный пломбир или шоколадное, небрежно политое вареньем, – это был настоящий шедевр: высоченное, слоеное, разноцветное, украшенное и фруктами, и орехами, и шоколадом. Вот что такое народная любовь. Но вскоре великий певец заторопился, в Москве его ждали дела. Да и мне, восемнадцатилетней, посиделки с кучерявыми восточными тостами поднадоели, и я мечтала сбежать в Москву. Кажется, у меня намечалось свидание. Ну и сбежала под шумок и затянувшееся прощание с великим певцом. Стою себе на улице, поджидаю автобус. Вдруг возле меня останавливается светлая «Волга». Открывается окошко, и я вижу Магомаева.

– Вам в город? – осведомляется он.

Я робко киваю.

– Садитесь! Так будет точно быстрее.

И я прыгаю на заднее сиденье.

Конечно, мы не разговаривали. Он, великий, молчал. Да и водитель молчал. Только при въезде в Москву Муслим Магометович обернулся:

– В Москве вам куда?

Дрожащим голосом я назвала адрес, тут же затараторила, что мне все равно, любое метро, любое место мне подойдет!

– Вези, – велел Магомаев водителю, – доставим девушку по адресу.

Слава богу, мне нужен был самый центр, Сретенский бульвар.

Горячо поблагодарив, на дрожащих ногах я еле выползла из машины. Приветливо кивнув, он пожелал мне удачи. Вот так. В тот день я побывала рядом с богом. На расстоянии вытянутой руки.

Ну и, конечно, отдельного упоминания заслуживают кафе-мороженое. Их, самых главных и самых вкусных, было немного. Самое крутое – «Космос», что на улице Горького, в самом начале. Мороженое там и вправду было отменным. Чуть попроще – «Север», тоже на Горького, недалеко от кинотеатра «Россия». И там же, на Горького, «Московское», где собиралась крутая московская молодежь.

По вечерам в ресторанах играли ансамбли. Певцами славились и подмосковный «Архангельское», о котором я уже рассказала, и ресторан «Русь». На пятачке возле сцены народ танцевал.

Праздновать важные события в ресторане было накладно, но все-таки юбилеи и свадьбы там отмечали. Пойти в ресторан для рядового советского человека было событием важным, большим, с непременным посещением парикмахерской, с покупкой обновки.

В перестройку появились кооперативные кафе. Было их море. Как правило, в течение года они прогорали и закрывались – люди бросались в бизнес, не имея понятия, как его правильно вести. А ресторанный бизнес особенный – сложный и кропотливый. Помню знаменитый подмосковный кооперативный ресторан в Тарасовке. Чего там только не было, а как вкусно! Сколько он проработал, не знаю. Но через какое-то время о нем стало не слышно.

На рынке остались титаны, колоссы, те, кто шел путем проб и ошибок, имея большие деньги, связи и пресловутый советский блат (он, кстати, в некоторых сферах отлично сохранился, например, по блату можно было получить выгодное место для открытия ресторана или магазина).

В современной Москве тысяча вкусных торговых точек, больших и малых, с национальной направленностью и обыкновенных. И, кстати, с прекрасным, добротным сервисом. Захотел поесть хинкали – хинкальные на каждом углу! Узбекский плов или лагман? Пожалуйста, двери открыты. Японские суши, вьетнамский фо-бо, пекинскую утку? Заходите! Греческая кухня, арабская, израильская, тайская – на любой вкус и любой кошелек. Были бы желание и деньги. И еще настроение.

Знаете, почему женщины любят ходить в рестораны? Я точно знаю – потому что там подают мне. Не я, а мне. Не я стою целый день на кухне, накрываю на стол, ношусь с подносами и тарелками, а потом все это убираю и мою.

В ресторане, кафе, женщина чувствует себя королевой, женщиной, а не только кухаркой, посудомойкой и поломойкой.

Гости – это прекрасно. Но иногда хочется праздника для самой себя. Пусть даже не праздника – отдыха. Отдыха от надоевшей за столько лет кухни.

Московские бренды

Эх, с грустью вспоминаю и ностальгирую по нескольким вещам. Конечно, это московский хлеб, хлеб моего детства и юности. Когда мы жили на Петровских линиях, ходили с бабушкой в булочную на Петровку. Брали калачи – да, да, те самые калачи с ручкой, обсыпанные нежной мукой. Помните выражение «дойти до ручки»? Поняли откуда? За ручку-коромысло калачи несли, а есть ее не ели, она считалась грязной. Ела ручки самая нищета, маргиналы общества, которым наплевать, что ручки от калачей нечистые.

Еще мы с бабушкой покупали круглые ситные булочки небольшого размера, из того же теста, что и знаменитые калачи, и подовый хлеб – тяжелый, клейкий, сероватый.

Помню батоны по шестнадцать копеек, небольшие, узкие, с хрустящей корочкой, нежнейшие внутри, и рогалики по пять копеек.

А городская булочка, прежде французская? Небольшая, румяная, с зажаренным гребешком. Он и был в ней самым вкусным.

Про бублики отдельная тема. Отдельная и печальная. Нет уже тех бубличков, загорелых, плотных, чуть сладковатых, посыпанных маком. Вместо них продают нечто рыхлое, крошащееся, распадающееся, отвратительное, оскорбительно именующее себя бубликом.

А черный хлеб? Круглый, бородинский, ржаной, рижский? Где он, тот неповторимый московский хлеб, ау! С колбаской, сыром, да просто с маслом, ей-богу, он был вкуснее любого пирожного!

Помню «Филипповскую» булочную на улице Горького. Толкаешь тяжелую дверь и – начинает кружиться голова от запахов свежей, еще теплой сдобы, ванили, орехов, изюма. И, конечно же, запаха свежего хлеба. Несколько мраморных, на ножке, столиков. Кофе с молоком в граненых стаканах и булочка. Кофе, конечно, совсем не кофе, а чистая бурда, кофе по-советски: мало кофе, много молока и много сахара. Но было вкусно.

Но какие булочки, какие бублики!

Булочка с изюмом, посыпанная орешками. Слойка свердловская, булочка московская, сердечком, посыпанная сахаром.

Да, московский хлеб был брендом.

Сейчас тоже есть неплохой: багеты, чиабатты. Вкусно, не спорю. Но… В общем, вы меня поняли.

А какой хлеб был в Подмосковье – кирпичики черного, кирпичики серого.

Был, да сплыл. Жаль.

Традиции выпечки знаменитого московского хлеба не возродились, увы. В чем дело – не знаю. Наверное, это невыгодно. А может, все дело в муке. Знаю, что хорошие частные пекарни муку покупают в Казахстане. А наша, российская пшеница?

И, конечно, нельзя не сказать о знаменитом московском мороженом: фруктовое в стаканчиках по семь копеек. Цитрусовое в пачечках с вафлями по девять копеек. Ленинградское, эскимо, трубочка с орехами аж по двадцать восемь! Пачки по сорок восемь – чудесный пломбир. Вот про мороженое могу сказать точно – возродили. Прекрасное нынче мороженое в Москве. Цены, правда, другие, но и жизнь другая, что говорить.

Московские пончики – любимое лакомство граждан. Вредное до невозможности, фритюр и горячее тесто. Холодный пончик – уже не пончик. Пончик – тот, что обжигает нёбо, румяный, круглый, посыпанный сахарной пудрой, если повезет – попадется комочек, который медленно тает на языке.

В Москве пончики, в Питере пышки. Знаменитые питерские пышки. Не пробовала, увы, не удалось.

Лучшие торты и пирожные в столице продавались в кулинариях при известных ресторанах. Ресторан «Прага» со знаменитыми