Журнал «Вокруг Света» №10 за 1977 год - Вокруг Света

— Здорово ты нам помог, Сергеич!

— Чего уж там. Дело у нас общее. Гряда, кстати, сплошь из железистых кварцитов.

— Так это же на виду. А я бы хотел знать, что еще там запрятано. — Романов улыбнулся, топнул по земле.

— Это уже ваша работа...

В поле, к гряде, поисковики выходили без того радостного порыва, который был сначала на Бирнин-Гвари. Неторопливо разбирали инструмент, почти не шутили. Случалось, подолгу курили, сидя у канав. Сколько сменили аномальных зон, а на подходящее рудное тело так и не удалось напасть. Что из того, что здесь гряда? Ну, наберется от силы миллионов двадцать, пусть тридцать. Все равно пустяк.

Надо как-то встряхнуть поисковиков, думал Романов. Он посоветовался с буровым мастером Николаем Ворониным. Решили ускорить буровые работы. Если на глубине окажется руда, за канавами и шурфами дело не станет. Рабочих потом с поля не вытащишь. В разных точках у подножия гряды поставили три буровые машины. Буш огласился гулом моторов, лязгом труб.

Несколько дней Романов был в отъезде — наведывался по делам в геологическую службу. Вернулся — сразу к Воронину. Мотор бурового станка натужно гудел, вытаскивая колонну труб. Буровая бригада привычно отсоединяла колена, аккуратно складывала их на деревянный помост. Из последней трубы Воронин бережно вынул керн — столбик породы, поднятой с глубины.

— Хорош пласт! На четвертый десяток метров пошел! — весело сказал мастер.

— Что на других буровых? — спросил Романов.

— У них не хуже. На богатую руду выходим, Иван Ильич!

Романов сел на теплый валун. Платком вытер вспотевший лоб. Впервые за долгие месяцы пребывания в Нигерии геолог почувствовал себя вконец усталым и... безмерно счастливым.

Как-то у своего вагончика Романов застал плечистого незнакомого нигерийца. Тот засуетился, кивнул на корзину с бананами.

— Советским геологам принес.

— Бананы — это хорошо. Давно не пробовал: где их было взять в саванне? Ребята обрадуются.

— Оуво кодара бе (Деньги — не надо (йоруба).) . Бадири даром принес, — нигериец отвел руку Романова с деньгами. — Корзину верните, еще приду.

В Нигерии не принято отказываться, когда угощают: обидишь человека. Романов взял из корзины банан, очистил мягкую, податливую кожуру. Вспомнились другие нигерийцы. Куда бы ни приходили геологи, местные жители предлагали им кров, еду, воду. Узнав, что советские геологи ищут железную руду, приносили обломки пород, старые копья, железные котлы, сделанные в давние времена.

— Добрались, выходит, до сокровища? — спросил нигериец.

— Это какого?

— Будто ога (Господин (йоруба).) не знает. Аджзма, ориша наш, его под грядой спрятал. Мне дед говорил, деду его отец. Легенда у нас такая есть.

Романов улыбнулся: вспомнил музей в Кадуне, Реми, его рассказ об орише и сокровище.

— А правда, что сокровище людям силу придает?

— Должно придать...

На очередной отчет руководителя группы советских геологов Измаила Куртаевича Кусова в кабинет федерального министра промышленности пришли руководители департаментов, чиновники из управления стали, геологической службы. Многие уже знали Кусова. Нигерийцам он нравился: работать с ним приятно, хорошо разбирается в своем деле, обладает выдержкой, дипломатическим тактом. Под его началом советские геологи самоотверженно выполняют намеченную программу работ. Что скажет Кусов на этот раз?

Кусов начал отчет. Аэромагнитные съемки центральной и юго-западной частей Нигерии проведены полностью на площади 194 тысячи квадратных километров. В ходе их определена 81 аномалия, из которых восемь, перспективных на железо, переданы для наземной проверки. Близ Окене разведано крупное месторождение Итакпехил, которое можно считать промышленным. По предварительным подсчетам, его запасы составляют более двухсот миллионов тонн. Руда залегает на небольшой глубине — 200—220 метров. В окрестностях города Лафия открыты залежи коксующегося угля. Общие запасы его оцениваются в сто пятьдесят — сто семьдесят миллионов тонн...

После отчета Кусова встал министр:

— Наши долгожданные надежды оправдались. Работа советских геологов в Нигерии заслуживает самой высокой оценки...

Отшумели дожди, отыгрались молниевые сполохи. Наступил новый сухой сезон. В один из жарких дней Романов и Карельский стояли на берегу Нигера у окраины Локоджи. С реки тянуло прохладой, пахло тинной прелью. В дымчатом мареве колыхался левый берег. Оба молчали. Наверное, вспоминали в эти минуты тяжелые маршруты, своих друзей — Бориса Подбелова, Николая Воронина, Виктора Чубанова, Александра Чумакова, Вадима Плюнгина, Нину Семенову, других советских геологов, летчиков. Каждый из специалистов внес лишь частицу своего труда, а все вместе сделали очень много, чтобы успешно был выполнен контракт.

— Скоро по домам, — сказал Романов.

— Теперь можно. Железную руду нашли? Нашли. Уголь нашли? Нашли. Считай, под боком, каких-то двести километров напрямую от Локоджи.

Молния снова озарила хижину. Я ждал оглушительной пальбы, но вдали лишь глухо пророкотало. Что-то щелкнуло. Обернулся. Настроечная шкала транзистора осветилась: хозяин включил приемник. В хижину ворвался голос лагосского диктора, изредка прерываемый треском грозовых разрядов. По радио передавали последние известия. Диктор рассказал о приезде в Нигерию делегации из соседней африканской страны, потом его голос обрел торжественность:

— Нигерийское правительство приняло решение о строительстве неподалеку от города Аджаокута, расположенного южнее Локоджи, металлургического завода мощностью 1,3 миллиона тонн стали в год. Это предприятие будет сооружено с помощью СССР на основе подписанного в Москве межправительственного советско-нигерийского соглашения. В проекте предусматривается возможность дальнейшего увеличения производства стали до пяти миллионов тонн...

Хозяин все еще усердно точил мачете. Только это было другое мачете. Прежнее лежало у скамейки, рядом блестели лезвия двух мотыг.

— Как оришу вашего звали? Того, в легенде...

— Аджама.

Гроза затихла, я распрощался с Дайо Умо и вырулил на дорогу. Над саванной, над бушем под коромыслом радуги выступала, как огромный длинный пирог, зеленая гряда, скрывающая сокровище Аджамы, которое нашли для нигерийцев наши геологи.

Юрий Долетов

Сотворение Севера

Странный закат разливался перед нами. Не полоска зари — закрывая полнеба, висел над землей сотканный из густых светящихся волокон тяжелый занавес. Казалось, что он шелестит... Фиолетовые и багровые полосы, переплетенные синими, оранжевыми, розовыми, серебристыми нитями, изгибаясь, волнисто ниспадали от зенита к горизонту.

— Да, — сказал мой случайный попутчик, закидывая за плечо тощий рюкзачок. — Вся красота земли ушла к небу...

Мы шли вдоль железнодорожного полотна. Солнце после короткой передышки снова выскочило из-за горизонта. Вздрогнули рельсы: навстречу нам шел состав.

— Продукты везут, — заметил попутчик. Мимо пробегали рефрижераторные секции. — Вот так же и землю возим...

— Какую землю?

— Обыкновенную. Почву. — Помолчал, добавил: — Для теплиц... — И, ковырнув носком сапога кочку, вздохнул с досадой: — Убогая земля!

«Убогая земля!» Был в этих словах какой-то внутренний диссонанс...

Поправка на НТР

Что значит «Север»? — вопрос не новый. И чтобы избежать терминологической путаницы, четко договоримся: наш сельскохозяйственный Север — это территория, где сумма так называемых активных температур меньше 1600 градусов. Этот незримый температурный рубеж считается границей устойчивого полевого земледелия. Такой климатический Север не тождествен географическому, ибо включает в себя и большую часть Сибири, Дальнего Востока. Продукты питания туда тоже в основном приходится завозить из центральных и южных районов страны.

Но давайте уточним проблему. Если послана на Север экспедиция, продовольствие ей можно доставить хотя бы на вертолете. Если же на Севере климатическом построен город, возникает дилемма: либо производить продукты питания на месте, либо их привозить. Можно подсчитать, во сколько обойдется морковь (капуста, молоко, мясо и т. д.) северного производства по сравнению с южным вариантом. Последний выходит дешевле. Однако стоит обольщенному этой арифметикой прикинуть транспортные и прочие дополнительные расходы, как вдруг задача теряет свою однозначность. Появляется множество «иксов»: что везти, куда везти, каким транспортом, в каких масштабах? Можно, конечно, и парное молоко доставить за тысячи верст, сохранив первозданную теплоту, — это техника сумеет сделать, но не запротестует ли экономика? Ведь земледельческий Север — это половина территории страны. И какая половина... Самые грандиозные стройки, самые перспективные промышленные центры, самые юные города, самые многочисленные потоки новоселов.