Журнал «Вокруг Света» №10 за 1977 год - Вокруг Света

Да, Север — наш важнейший сырьевой «цех». Но не только. Север в такой же мере дом для миллионов людей. Дом, который смотрит в будущее. Мы идем на Север жить. И бесконечные хвосты продовольственных караванов — совместимы ли они с нашими темпами, с нашими задачами?

Нам нужны не только рудные и прочие сокровища Севера, нам нужны его колоссальные пространства. И если НТР ставит перед нами небывало масштабные проблемы, то она предоставляет и масштабные возможности для их реализации. Не будем доказывать, рентабельно или нерентабельно возить продукты питания на Север. Поставим вопрос совсем иначе. Не как «кормить» климатический Север, а как превратить его в житницу, в гармонично развитый край промышленных и аграрных комплексов, в полноценную, полнокровную, обжитую часть страны...

«Задача завоевания целого материка»

— Именно об этом мечтал еще десятилетия назад Николай Иванович Вавилов, — сказал директор ВИРа, академик ВАСХНИЛ, Герой Социалистического Труда Дмитрий Данилович Брежнев.

Перехватив мой взгляд (я с пристрастием изучал антураж директорского кабинета), Дмитрий Данилович как-то торжественно произнес:

— Николай Иванович работал в этом кабинете. Вот и решили восстановить все как было...

Да, идеи о «северной житнице» впервые высказал полвека назад Н. И. Вавилов. И вопрос поставил именно по-современному — не о том, ввозить или не ввозить продукты питания, а вот как: «Наряду с продвижением земледелия к Крайнему Северу в связи с развитием промышленности и путей сообщения встает еще более грандиозная задача осеверения советского земледелия... Встает задача завоевания целого материка».

Еще в 1919 году по указанию В. И. Ленина при ВСНХ была образована Комиссия по изучению Севера. На следующий год в Хибины, приехали геологи. А три года спустя, когда стало ясно, что здесь будет город, точнее, города, к геологам присоединились биологи, селекционеры — группа молодых исследователей. Всю практическую деятельность по освоению Кольского полуострова направлял С. М. Киров. Геологами «командовал» академик А. Е. Ферсман, биологами — академик Н. И. Вавилов, первый директор Всесоюзного института растениеводства. В общем, «звезды первой величины». И пока геологи искали руду в горах, биологи искали свою «руду» — в почве и растениях — «руду плодородия».

И вот там, на разъезде Хибины, молодым агрономом и селекционером И. Г. Эйхфельдом и его товарищами были проведены первые опыты.

Сплошной галечник, тундра, болота — вроде бы и выращивать ничего нельзя. Исследователи привезли несколько вагонов навоза, раскопали землю, убрали камни, внесли удобрения и посеяли самые обычные овощи — морковь, репу, брюкву, капусту. И... получили урожай.

Это был не бог весть какой богатый урожай. Но он был впервые собран за Полярным кругом — на первых сантиметрах созданной человеком почвы.

Казалось бы, что в том особенного? Внесли органические удобрения — появилась почва. Все так просто и естественно. Увы, все обстоит гораздо сложнее. Начнем с того, что «созданная человеком почва» всего лишь образ. Строго говоря, человек почву не создает — это делают микроорганизмы и сами растения. Человек создает лишь благоприятные условия для того, чтобы шел этот биологический процесс, направляет его, интенсифицирует.

Получив «в долг» удобрения, растение не просто использует их для своего развития, но и обогащает землю продуктами своей жизнедеятельности, включая процесс, который приводит шаг за шагом, сантиметр за сантиметром к образованию почвы.

В 1963 году академик ВАСХНИЛ и АН Эстонской ССР И. Г. Эйхфельд, приехав на Кольский полуостров, увидел тот самый участок и не узнал его. Земля, давшая некогда первый урожай овощей за Полярным кругом, обрела почву — самый настоящий пахотный слой с гумусовым горизонтом. Двадцать сантиметров пахотного слоя...

Скептик может спросить: «А не чересчур ли все это долго?»

Во-первых, это недолго, а фантастически быстро. Для природы 20 сантиметров почвы — это 20 веков. И только при благоприятных условиях, которых там, на Севере, увы, нет. А этой почве сейчас чуть более полувека. Во-вторых, «работать» она начинает сразу, с первого дня и первого года. Надо только создать плацдарм для микроорганизмов и растений, а потом подкармливать их год за годом, наращивая этажи единожды заложенного здания. То есть выполнять производственные операции, которые и составляют суть земледелия в любой зоне — на Севере ли, на Юге ли...

Но почва ведь не самоцель — нам нужны высокие и устойчивые урожаи. И здесь неумолимый закон больших чисел заставляет идею начать первый виток.

В поисках союзника

Подсчитано: если освоить 30 процентов территории Севера, продуктами питания можно обеспечить 260 миллионов человек.

В чем же тогда проблема?

В масштабах! Дело в том, что сегодня освоено не тридцать процентов, а примерно один. И для того чтобы превратить в пашню еще один процент северной земли, нужно ежегодно, в течение нескольких лет, вносить только одних органических удобрений больше, чем вывозится на все поля страны. Немыслимое количество! Как быть?

Сейчас сельское хозяйство на Севере носит ярко выраженный очаговый характер. Очаги создавались вокруг городов, а города — на месторождениях, а месторождения — отнюдь не там, где удобно земледельцу. Скорее наоборот. И хотя многие хозяйства добиваются и высоких показателей, и рентабельности производства, экономические критерии не могут сказать здесь своего решающего слова. В таких условиях важно дать людям свежие овощи, обеспечить животноводческие фермы кормами, дать столько, сколько позволяет земля, дать такой ценой, какую эта земля потребует. Но никакое расширение этих очагов не решит «проблему масштабов». Мы неотвратимо упремся в «немыслимое количество».

Где же выход? Выход есть. Наряду с подсобными хозяйствами при городах создавать самостоятельные сельскохозяйственные районы, аграрные комплексы, «привязанные», образно говоря, не к геологическим месторождениям, а к биологическим, то есть к местам, наиболее благоприятным именно с точки зрения земледелия. Это позволит наращивать выпуск продукции не только за счет расширения площадей, но прежде всего за счет высоких урожаев, высокого уровня механизации, за счет эффективности всего производственного цикла. И арифметика «немыслимых количеств» удобрений, которые действительно нужны северной земле, теряет роковую однозначность.

На Крайнем Севере, например, в период освоения новых земель надо вносить на гектар ежегодно по 100—200 тонн органики, повышенные дозы минеральных удобрений (примерно вдвое больше, чем в средней полосе). В отличие от подсобного хозяйства при промышленном центре, лишенного «права выбора», крупный аграрный комплекс размещается там, где те же 100 тонн внесенной органики могут дать более весомую отдачу. А можно еще использовать торфяники, требующие много меньше органических удобрений, или сделать ставку на пойменные луга и развивать кормовую базу животноводства. Одним словом, надо оптимально эксплуатировать те биологические возможности Севера, которые предоставляет сама природа. Искать союзника в ней самой!

И такие союзники есть. Например, световой день, который на Севере больше, чем на широте Молдавии и Кубани.

Длинный световой день заставляет растение «работать» более интенсивно, активизируя процесс фотосинтеза, и в результате вегетативная масса — корни, стебли, листья — наращивается быстрее, чем на Юге, то есть те растения, которые интересуют нас именно вегетативной частью, дают на Севере прекрасные урожаи.

А что значит «корни, стебли, листья»?

Это овощи и травы.

Спасти дикаря!

Старший научный сотрудник отдела клубнеплодов ВИРа Мария Александровна Вавилова проработала на опытной полярной станции без малого два десятка лет. Занимаясь селекцией картофеля, вместе с коллегами создавала новые сорта, которые с Кольского полуострова разошлись по всему Северу и сейчас успешно завоевывают труднейшие плацдармы в зоне БАМа.

Разговор о картофеле, взятый лишь в качестве конкретного примера деятельности селекционера, наводит нас на неожиданные обобщения.

Вот высажен сорт, который у себя на родине, в средней полосе, славится всеми возможными достоинствами: он и вкусный, и питательный, и крахмала много, и клубней много, и все они один к одному, крупные, аппетитные... А как он ведет себя на новом месте? Извлекаем из земли: крохотные клубенечки, размером с грецкий орех. Не хватило тепла и времени для развития. Лето короткое. Вот вам и задача для селекционера: Северу нужны сорта скороспелые и хладостойкие. В последнее качество входит нетребовательность к теплу вообще и устойчивость к заморозкам, от которых не застрахован в большинстве районов Севера ни один летний месяц, разве что июль. Если зима для растения — это как неприятельские полчища, явно превосходящие по силам — супротив них не попрешь, — то заморозок вроде бандита, бьющего ножом в спину в самый неожиданный момент. Воспитать в растении устойчивость к заморозкам — это, по существу, удлинить период роста, сохранить количество и качество «плодов земли».