Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II - Борис Галенин

8. Петая адмирала Того

Памяти Вячеслава Чистякова[381]

8.1. По русскому сценарию

Адмирал Того все время сближения эскадр послушно выполнял навязанный ему «сценарий», автором которого был… адмирал Рожественский!

Радио вступает на тропу войны

Сходившиеся противники располагали новым, невиданным доселе средством связи — радио! С начала суток 13 мая наши станции хранили молчание, работая только «на прием»[382]. Японцы же, напротив, использовали радиосвязь без малейшей опаски. Мы слушали. Японцы говорили. Оценивая интенсивность искрового сигнала, опытные радиотелеграфисты могли с хорошей точностью определить расстояние до передающей станции, а четкий «коридор» Восточного Корейского пролива давал вторую необходимую координату — направление! Адмирал Р. отнюдь не был «слеп». Он знал, что японцы держатся на створе северных «ворот», а здравый смысл подсказывал, что Того расположит свою «палочку» оптимально, то есть справа от русского курса. Он действительно считал число невидимых соседей и объявлял его флоту. 

Читайте Клаузевица

Что мог противопоставить Рожественский нависшей над ним «палочке»? Последнее оставшееся в его распоряжении средство — военную хитрость!

«Хитрец, — писал Карл Филипп Клаузевиц, — вызывает в суждении противника такие ошибки, которые представляют последнему дело не в настоящем свете и толкают на ложный путь»{352}.

И вот… В 12 часов 20 минут Рожественский перестроил эскадру в две колонны, подставив под удар слабейший «музей образцов». Однако разнокалиберный «музей» оказался расположен по левому борту четырех новейших броненосцев, то есть с противоположной от предполагаемого появления неприятеля стороны…

Адмирал выставил свою приманку. Впрочем, толку в ней было бы немного, если бы тот, кому она предназначалась, не видел ее… Но здесь Командующий 2-й эскадрой мог быть спокоен. Его «забота» о неприятельских разведчиках оправдала себя: Того, мы помним, видел русскую эскадру «будто бы собственными глазами»…

Как отреагировал Командующий Соединенным флотом на предложенную ему «жертву», о которой немедленно должны были донести ему его разведчики — «глаза» японской эскадры?

Никак! Ибо в отличие от многих позднейших историков опытный и осторожный адмирал Того сразу же заподозрил в «нецелесообразном» строе Рожественского скрытый замысел, а в умышленно подставленном «музее образцов» распознал приманку-живца, призывавшего его отказаться от почти готовой «палочки над Т». Оставя приманку без внимания, Того продолжал неторопливо сближаться, лишь изменив примерно в 1 час дня курс с чистого веста на зюйд-вест…

Около 1 часа 20 минут пополудни по часам русской эскадры, через 10–15 минут после перехода Того с веста на зюйд-вест, противники вышли на видимость друг друга. И по всем очевидным нормам здравого смысла русский адмирал был обязан перестроиться обратно в боевой порядок, и как можно скорее!..

Действительно, как только визуальный контакт из предположения превратился в уверенность и головные суда русской эскадры стали видимы с «Микаса»: «Адмирал Того приказал начать бой и первым делом атаковать правую колонну неприятеля, начиная с его головного корабля, для чего в 1 час 40 минут (по меридиану Киото, то есть в 1 час 21 минуту по часам русской эскадры. — Б.Г.) приказал своим главным силам — 1-му и 2-му боевым отрядам — лечь на Kypc NW34°»{353}.

Если русская эскадра и теперь останется в двух колоннах, атакованные «Суворовы» будут лишены огневой поддержки левой колонны, закрывая ее своими корпусами от японской эскадры. А левая музейная колонна при нападении на нее будет беззащитна.

Но прошла минута — строй русских остался неизменным. Другая минута, третья… Еще через десять минут[383] Того опустил бинокль — нужды в нем более не было, ибо Рожественский только что сам решил свою судьбу: время, отпущенное ему на обратное перестроение, истекло. Приманка действительно стала жертвой.

Недаром японские разведчики с пути следования эскадры и доверенные люди из русской столицы сообщали, что русского командующего сломали наконец трудности и тот совсем выжил из ума. Теперь Того мог наблюдать это собственными глазами.

Надо отдать должное решимости японского адмирала. Из драгоценных секунд он не упустил ни одной. Того отказался от уже готовой «палочки» без сожаления!

Он скомандовал немедленную перемену курса — снова на вест!

«Было 1 час 55 минут (1 час 36 минут — по нашим часам. — Б.Г.) дня»{354}. Вот «Микаса», бывший только что в двух румбах справа, стал виден точно по носу «Князя Суворова»!.. Вот он, увлекая за собой эскадру, перевалил невидимую линию русского курса и вышел на его левую сторону. Затем в 2 часа 02 минуты (1 час 43 минуты — по-нашему) японский флагман «лег на курс SW 56°, чтобы разойтись встречным курсом с неприятелем»{355}.

И вот уже противники сближаются почти «лоб в лоб», имея друг друга в левых носовых четвертях и стремительно сокращая дистанцию… 

Ловушка захлопнулась

В 2 часа 04 минуты (1 час 45 минут) Того вновь поднял на противника стекла своего «цейсса» и… не поверил глазам. Объекта атаки, слабейшей левой колонны… не было! Первым к японской эскадре шел флагманский броненосец «Князь Суворов», грозно наводя на «Микаса» башни главного калибра, а за ним… За ним, заканчивая выравнивать линию и развернув башни на левый борт, шла в кильватер вся 2-я эскадра.

Произошло невероятное — Рожественский успел. Вместо разнокалиберного «музея образцов» на Того надвигалась сейчас единая боевая линия, возглавляемая мощными русскими броненосцами так знакомого ему по 28 июля типа «Цесаревич»!

Чувства, которые испытал адмирал Того в этот и последующие за тем моменты, описал в своем «Походе обреченных» Франк Тисе: «В несколько мгновений ему пришлось осознать, что Рожественский вновь обманул его…»{356} 

Двойное дно

Хитрость Адмирала имела «второе дно» и удалась блестяще. Перестроив в 12 часов 20 минут эскадру в две колонны и дождавшись в 13 часов 20 минут визуального контакта с неприятелем, Рожественский тут же, в эти самые 13:20, как мы уже знаем из его рапортов и показаний, на 21/4 узла увеличил ход 1-го отряда и, склонившись немного влево, стал продвигать его вперед, незаметно для японцев превращая строй фронта двух колонн в строй треугольного уступа. Расчет был на то, что такая небольшая прибавка скорости не будет уловлена врагом.

В этом и заключалась главная хитрость замысла — как, впрочем, и главный риск! Но риск оправдал себя. Расстояние, мгла, стелящийся дым и не слишком выгодный ракурс наблюдения сделали свое дело. Ни разведчики, ни сам Того не смогли разглядеть, что правая колонна выдвигается.

Косвенное указание на это выдвижение оставил нам ценный английский специалист с «Асахи» — капитан 1-го ранга сэр Уильям Кристофер Пэкинхэм: «В правой колонне неясно вырисовывались громады четырех самых больших броненосцев, по сравнению с которыми остальные суда казались пренебрежимо малыми».

Эта «громадность» головных броненосцев была обусловлена не чем иным, как их относительной близостью к японцам, ибо линейные размеры кораблей первой и второй колонн отличались незначительно: так, шедший впереди левой колонны «Ослябя» линейными параметрами, в частности длиной, даже превосходил адмиральского «Князя Суворова» (более чем на 10 метров!) и, поставленный с ним рядом, ни в коем случае не мог бы казаться «пренебрежимо малым».

В нашей книге приведена фотография кильватерных колонн 2-й эскадры Тихого океана, снятая за несколько дней до боя как раз со стороны «Ослябя», и на ней ясно видно, что на его фоне броненосцы типа «Суворов» кажутся вполне миниатюрными (с. 312).

Даже Пэкинхэм, обычно такой аккуратный и педантичный, ни словом не упоминает о какой-либо особенности строя Рожественского, молчаливо подразумевая, что это был правильный строй.

Если бы наши действительно продолжали идти в правильном строе двух колонн, как казалось Того и Паксу, то есть «Суворов» остался бы точно на траверзе «Ослябя», и при этом продолжали идти с равной для обеих колонн скоростью 9 узлов, то для исполнения маневра, которого ждал Того, правой колонне — 1-му отряду Рожественского — предстояло бы пройти вперед всю свою длину. А это с русскими скоростями — 25 минут.