История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы - Ласло КОНТЛЕР

Свобода совести (согласно опросам, около 50 % населения Венгрии в 1980-х гг. считали себя верующими, хотя только 20 % регулярно посещали церковные службы) составляла часть того фундамента, на кото- /604/ ром создавалась оппозиция, особенно христианско-национального толка, бросившая вызов единовластию марксистской партии. Режим, в целом, досаждал церкви, хотя до открытого конфликта дело и не доводилось. Власти вмешивались в сферу религиозного наставления, мешали строить новые храмы, не разрешали возобновлять деятельность некогда запрещенных орденов. Однако церковные организации воздерживались от острокритических высказываний в адрес правительства. И протестантские церкви, и католическая рассчитывали упрочить свое положение, сотрудничая с режимом и воспитывая паству в духе лояльности существующей власти. Их надежды усилились особенно после того, как они были поддержаны Ватиканом в их неприятии «фундаменталистских конгрегаций», выраставших под руководством священников, остро интересовавшихся социально-политическими вопросами (например, некоторые из них выступали против всеобщей воинской повинности) и требовавших подлинной независимости для церкви.

В первой половине 1980-х гг. взаимоотношения между этими двумя лагерями оппозиции, столь различными по своим убеждениям, определялись взаимным желанием создать единый антикоммунистический фронт. Первой из таких акций стал опыт совместного издания в 1980 г. самиздатовского сборника статей, посвященных памяти недавно умершего политолога Иштвана Бибо, который для обеих сторон в равной мере был знаковой фигурой благодаря цельности своего характера, демократизму и патриотизму своих воззрений. Последней акцией стала конференция, созванная в июне 1985 г. в Моноре, на которой выступавшие подробно освещали и анализировали наиболее драматические аспекты углублявшегося и становившегося всеобщим кризиса. Однако, как только встал вопрос о трансформации системы, ответственной за этот кризис, и началась работа по созданию программ действий, пути «урбанистов» и «народников» разошлись. В июне 1987 г. Киш, Шолт и Ференц Кёсег опубликовали в «Беселё» программу демократической оппозиции под названием «Общественный договор». Хотя, учитывая геополитическую ситуацию, они призывали к созданию такого политического плюрализма, в котором находилось место и для коммунистов, и для имперских интересов Советского Союза, в одном вопросе они были бескомпромиссны: нынешнее руководство не способно управлять процессом. «Кадар должен уйти» – таков был основной вывод.

Для «народников» эта программа была слишком радикальной. Они (не создав цельной всеобъемлющей программы) процесс перехода /605/ представляли более плавным и постепенным и отводили в нем активную роль коммунистам – сторонникам реформ. В результате демократическую оппозицию не пригласили на конференцию «народников», которая вновь состоялась в Лакителеке, где 27 сентября 1987 г. в присутствии Пожгаи и еще нескольких коммунистов-реформаторов принимается решение о создании Венгерского демократического форума (МДФ) – легальной организации, явным образом нацеленной на последующее ее превращение в политическую партию. В свою очередь, «урбанисты» 1 мая 1988 г. провозглашают создание Сети свободных инициатив уже после того, как 30 марта 1988 г. бывшие студенты-юристы образовали свою собственную, третью, партию – Союз молодых демократов (ФИДЕС), по замыслу альтернативную Венгерскому коммунистическому союзу молодежи и предназначенную, в определенной мере, преодолеть раскол между «урбанистами» и «народниками». Они выдвинули программу, в которой подчеркивалась необходимость создания экономики смешанного типа, соблюдения прав человека, а также наличия политического плюрализма и сохранения национальных ценностей. При этом ФИДЕС не противопоставлял себя радикально-либеральным инициативам и в течение всего переходного периода и даже некоторое время спустя оставался самым близким политическим союзником демократической оппозиции первой волны. 13 ноября 1988 г. демократическая Сеть свободных инициатив была преобразована в Союз свободных демократов (СДС), когда стало ясно, что объединить на этом этапе оппозиционное движение никоим образом не удастся: партии, группы, псевдополитические и прочие организации (профессиональные ассоциации, независимые профсоюзы и др.) в течение всего 1988 г. вырастали, как грибы. Кроме того, вновь возродились и реорганизовались «исторические партии»: 18 ноября была учреждена Партия мелких хозяев, в январе 1989 г. организовались социал-демократы, а в апреле – христианские демократы.

И хотя к середине 1987 г. число тех, кто так или иначе был причастен к деятельности венгерской оппозиции, превышало уже не десятки, а тысячи людей, именно в этот период – с осени 1987 г. до весны 1989 г., – в который и произошло de facto восстановление многопартийной системы, начиная с публикаций первых оппозиционных программ и образования первых партийных организаций, – именно тогда действительно широкие слои населения стали относиться к ним как к реальным претендентам на политическую власть. Это произошло благодаря серьезному ослаблению контроля над средствами массовой информации. Час- /606/ тично были легализованы существовавшие самиздатовские органы печати, появились новые оппозиционные издания, но, самое главное, старые газеты и журналы значительно свободнее стали публиковать самые разные материалы на своих страницах. И дело не в том, что число членов МДФ, например, вскоре выросло до 10 тыс. человек. Ни одна из новых партий не собиралась стать и не стала массовой организацией. Не стремились они и к постоянной политической активизации народных масс. Тем не менее, достаточно большое число венгров были хорошо информированы о целях и задачах этих партий, и многим эти цели нравились. И поэтому они охотно принимали участие в их редких, тщательно продуманных мероприятиях, убедительно доказывая, что Грос был не прав, когда в конце 1988 г. заявил, что «улица принадлежит нам».

Массовых демонстраций состоялось немного, но все они были организованы оппозицией и произвели очень большое впечатление своей многолюдностью, а также четкостью выдвинутых лозунгов. В июне 1988 г. прошла демонстрация в защиту прав венгерского меньшинства в Трансильвании. Она была вызвана тем, что Чаушеску, обуреваемый гигантоманией, решил уничтожить здесь всю исторически сложившуюся систему городов, сел и деревень, согнав все население в единые «агропромышленные центры». Эта демонстрация напомнила правящей коммунистической партии, что она предала забвению национальные интересы народа. Марш протеста, состоявшийся в октябре 1988 г., против строительства на Дунае каскада гидроэлектростанций привлек внимание к хищническому характеру экономики социализма и к тем экологическим последствиям, которыми чреваты проекты по «преобразованию лика самой природы». Демонстрация 15 марта 1989 г. стала ярким эпизодом борьбы за историческое наследие, развернувшейся в годовщину революции. Причем оппозиция одержала убедительную победу, доказав, что основные требования восставшего народа, связанные с обретением гражданской свободы и правом беспрепятственного выбора собственного правительства, за 150 лет, к сожалению, так и остались невыполненными. И наконец, самой драматической акцией стало официальное перезахоронение останков Имре Надя и его сподвижников, состоявшееся в годовщину их казни (16 июня 1989 г.) и приведшее к публичному покаянию со стороны руководства и к официальному признанию того, что, несмотря на все свои последующие достижения (впрочем, оказавшиеся весьма сомнительного свойства), режим создавался с помощью террора и justiz- mord.[43] /607/

Ровно за год до того, как представители прави- тельства отдали дань уважения (вместе с 300 тыс. своих сограждан) мученикам 1956 г., полиция прибегла к силе, разгоняя группу из нескольких сотен демонстрантов, вышедших на улицу почтить память «премьер-министра революции». Этот факт иллюстрирует стремительность, с которой администрация теряла политический ресурс своей власти, ее неспособность к середине 1989 г. серьезно сдерживать оппозицию. С одной стороны, правительство продолжило движение в направлении экономических преобразований. Оно девальвировало национальную денежную единицу, либерализовало импортные операции, официально отказалось от догмы полной занятости населения и легализовало процесс перевода государственных компаний и предприятий в различного рода акционерные общества, создавая таким образом законодательные предпосылки для начала приватизации. В скором времени была упрощена процедура передачи государственной собственности в собственность руководства компаний за цену чисто символическую, без всякого предварительного объявления торгов. Такая практика получила очень широкое распространение, став для партийной номенклатуры одним из способов сохранения ее привилегированного положения, теперь уже в качестве новой, чисто капиталистической, предпринимательской элиты. С другой стороны, Грос активно защищал концепцию политического плюрализма в рамках однопартийной системы, подрывая тем самым доверие к себе, которое и без того сильно пошатнулось после того, как ему не удалось добиться от Чаушеску предпринять какие-либо шаги по улучшению положения венгров, проживающих в Трансильвании, на их встрече в августе 1988 г. (Всю вторую половину 1980-х гг. венгры бежали на родину через границу десятками тысяч человек.)