MASH - Ричард Хукер

— Да я — полковник Меррилл! — заорал подполковник Меррилл.

Ястреб обернулся и вперил в него ледяной взгляд.

— А ну, свали, дедуля! Если в эту грудь попадут микробы, я на тебя конгрессмену нажалуюсь.

После этого происшествия в отделении воцарилось спокойствие, и рутинная операция, как и предсказывали обитатели Болота, прошла без запинки. Они сделали всю основную работу за сорок пять минут, после чего осталось только зашить грудь пациента.

С начала операции анестезиолог 25-го Стационарного Госпиталя был так занят усыплением пациента, чтобы поспеть за графиком, установленным двумя профи из Доувера, что даже забыл представиться. Кроме того, он еще не видел их лиц, скрытых хирургическими повязками как, впрочем, и они его. Но когда ему удалось наконец слегка освободиться и расслабиться, когда фрагмент снаряда и пролившаяся в полость кровь уже были извлечены к несомненной пользе для больного, он написал сверху на карточке анестезиолога имя «Ястреб Пирс» в графе «Первый ассистент». Он написал это с огромным удовольствием и уважением.

Анестезиолога звали капитан Изыкиел Брэдбури (Моя Трах) Марстон пятый, из городка Сосновый Залив, штат Мэйн. В Сосновом Заливе, штат Мэйн, имя «Марстон» синоним романтических видений прошлого, в частности старинных клиперов [10], и денег.

Первый владелец этого имени служил капитаном такого клипера, выкупил его, и построил еще три таких же. Второй командовал флагманским судном этого флота, и купил еще четыре. Номер III был шкипером на «Сосновом Заливе», который пошел ко дну со всей командой возле мыса Хаттерас, всего через три года после того как сорока милями южнее мыса Горн в его капитанской кабине родился номер IV. Номером V стал Моя Трах Марстон, единственный боров в Сосново-Заливной школе, у которого язык поворачивался сказать «Моя трах, твоя трах?». Таким немудреным способом он зарабатывал относительный успех у местных юных девиц.

Ястреб Пирс тоже не раз мечтал об этом, но именно Моя Трах Марстон гулял продолжительное время с отличницей и выпускницей 1941-го года Порт-Валдовской школы. В ноябре 1941-го, после того как Сосновый Залив разгромил Порт Валдо 38-0 [11], Пирс и Марстон схлестнулись, но драка не завершилась явным преимуществом ни одного из них. В последующие годы они вступили в одно и тоже Братство в Андроскогоссинском колледже, играли в одной футбольной команде, ходили на один и тот же медфакультет, а во время практики, делили комнату в общежитии. Моя Трах был одним из свидетелей на свадьбе Ястреба Пирса с той же Порт-Валдовской отличницей, а Ястреб оказал ему такую же же услугу когда Моя Трах женился на Бабенции из селения Орлиная Голова, с которой Ястреб тоже когда-то встречался.

В свой подростковый период Моя Трах гордился своим прозвищем. Поскольку возраст и положение повлияли на его поведение, некоторое время он просто терпел эту кличку. К 1952-му году его так не называли уже года три. Именно столько он не виделся с Ястребом Пирсом.

Итак, этим ясным теплым Кокурским утром пятый из серии капитанов Марстонов поднял взгляд со своей анкеты и спросил:

— Имя хирурга узнать можно?

— Он — профи из Доувера, а я — Призрак Курилки Джо, — ответил Ястреб.

— Кому-нибудь еще это впаривай. Тоже мне, умный раколов нашелся, — ответил капитан Марстон.

Хирурги остановились. Первый ассистент наклонился и заглянул в заполняемую анестезиологом карточку. Он узнал и почерк, и автора, и остался доволен собою.

— Моя Трах, познакомься с ловцом Джоном.

— Настоящим Ловцом Джоном? Тем корешем что бросил тебе пас, а потом еще больше прославился на маршруте Бостон-Мэйн?

— Единственным и неповторимым, — подтвердил Ястреб.

— Ловец, плохую компанию водишь, — сокрушался Моя Трах, — Но я все же с удовольствием пожму тебе руку, как только ты грудь закроешь. Как сам-то, все на поездах катаешься?

— На самолетах в основном. Думаю попробовать и на рикше. А ты все так же напролом действуешь?

— Не. Прекратил с тех пор, как на Бабенции женился. Уже четыре года без действий.

— А чем ты тут занимаешься, черт возьми? — спросил Ястреб. — Не сказал бы, что вы все тут в работе по уши. И ты хочешь мне сказать что не бегаешь за местными девками?

— Интерес пропал отчего-то. Я как приехал сюда, первый месяц ни черта не делал, только часы заводил да ссал. Теперь я учусь на курсах Управления Борделем.

— С подачи Армейского отдела Продвижения Карьеры?

— Нет, по собственной инициативе.

— Богатство Марстонов добыто характерным для Янки усердием и изобретательностью, — отметил Ястреб. — Я горжусь тобой, Моя Трах. И куда ты на курсы ходишь?

— В Самый Лучший Педиатрический Госпиталь и Бордель Доктора Ямамото, — ответил капитан Марстон.

— Да ладно трепаться, Моя Трах. Это уже слишком, даже для тебя.

— Я серьезно. Он заведует педиатрической клиникой и публичным домом, всё в одном здании.

— Так ты что, сводник?

— Не, я веду бухгалтерию, проверяю девок, и лечу некоторых детишек. Иногда я еще барменом или вышибалой могу подрабатывать. Ведь для такой карьеры необходимо разностороннее образование.

Несмотря на болтовню, грудь зашили. В раздевалке обитатели Болота переоделись обратно в свои наряды «Папа-Санов» и продолжили воссоединение с Моя Трах Марстоном.

— Слушай, а что там с этим полковником Мерриллом? — спросил Ловец.

— Служака из регулярной армии, — ответил капитан Марстон, — Всю кровь вам выпьет, если ему позволите.

Вошел посыльный и сообщил что капитанам Пирсу и Макинтайру надлежит срочно явиться в кабинет полковника.

Моя Трах записал им адрес Борделя Доктора Ямамото и предложил встретиться там часов в семь, чтоб отужинать и всякое такое.

— Окей, — сказал Ястреб и повернулся к посыльному, ждавшему, чтобы проводить их в кабинет полковника. — Тележки для клюшек имеются?

— Чего? — спросил посыльный.

Печально вздохнув, они закинули чехлы с клюшками за плечи и последовали за проводником. Не застав полковника на месте, вместо того чтоб просто сидеть и перечитывать почту на его столе, доктора решили не терять времени и попрактиковаться в паттинге [12] на ковре кабинета.

— Вы оба под арестом! — заорал полковник, ворвавшись в комнату.

— Тихо! — сказал Ловец. — Не видишь, я тренируюсь?

— Ах вы…

— Давайте обратимся к голым фактам, полковник, — прервал его Ястреб, — Вполне вероятно, наше присутствие здесь и не требовалось. Но, по-любому, ваши мОлодцы лажанулись. Мы во всем разобрались, а для одного конгресмена это было очень важно. По нашему мнению, парня надо наблюдать в течение следующих пяти дней, а так же, по нашему мнению, мы должны участвовать в Открытом чемпионате Кокуры. Если Вас это не устраивает, мы позвоним паре конгрессменов…

— По крайней мере — одному, — добавил Ловец.

Сказанное было грубостью, но не слишком, и они знали, что оно подействует. Подхватив клюшки, доктора вышли. У входа в госпиталь стоял автомобиль — тот самый, который доставил их сюда. Это была машина полковника. Сержант болтался неподалеку, ожидая начальника. Ловец и Ястреб забрались на переднее сиденье.

— Эй, постойте! — сказал сержант.

— Нам полковник разрешил, — проинформировал сержанта Ястреб, — после Чемпионата отдадим.

— Вот-вот, — сказал Ловец, — начальник велел тебе идти написать пару писем для конгрессменового сынка.

— Чёртова армия, — сообщил сержант.

Они подъехали к гольф-полю, запарковались, достали клюшки и направились в приемную клуба. Несмотря на то, что членами клуба были в основном служащие американских или британских войск, заведующий был японцем. Он встретил двух корейских Папа-Санов с видимой враждебностью.

— Как нам попасть в списки игроков? — спросил Ястреб.

— Вступительный взнос — двадцать пять долларов, — ответил заведующий, оглядывая его холодным взглядом.

— Но я же профи из Доувера, а это — мой ассистент, — назвался Ястреб протягивая удостоверение Мэйнской Гольф-Ассоциации.

— Ах, вот как, — прошипел японец.

— Мы родственников в Корее навещали, — проинформировал Ловец, — Наши шмотки сгорели. Других нам не достать, пока не заработаем на Чемпионате призовые деньги.

— Ах, вот как, — снова прошипел японец. Удовлетворенный объяснением он тут же снабдил их туфлями для гольфа и двумя кадди женского пола.

Сопровождаемые изумленными девушками, тащившими клюшки на спине, они направились к первой ти. Там, ожидая их очереди, они попрактиковали дальние удары, что вызвало интерес со стороны всех присутствующих, после чего к ним подошли четверо британских офицеров, один из которых был полковником. Судя по его разминочным ударам, полковник вовсе не приехал по обмену с английского турнира Кубка Куртиса, а по обескураженному выражению лица было заметно, что он не горит желанием делить гольф-трассу с всякими-тут папа-Санами.