MASH - Ричард Хукер

— Как он там? — спросил Ловец анестезиолога.

— Отлично, — ободрил его Ужасный Джон.

Обитатели Болота посмотрели друг на друга, и Ловец заявил: — Пацаны, теперь можно и расслабиться.

Остаток дня был проведен в экстремальном расслаблении, и память о нем весьма размыта в мозгах переживших случившееся, включая Хо-Джона. Хо-Джон начал вставать, и вскоре вновь приступил к обязанностям болотовода, совершенствуя попутно свой английский. Он начал терять свою привычку вешать «а» на конец чуть ли ни всех слов. Он с рвением читал все, что ему доставали Обитатели Болота.

— Ну а теперь, — сказал однажды Ястреб, — я постараюсь зачислить его в Андроскоггинский колледж.

— Дартмутский, — поправил Ловец Джон.

— Нет, лучше в Джорджию, — заявил Дюк.

— Ребята, — настаивал Ястреб, — это может быть только Андроскоггин. Дартмутский университет слишком большой и дорогой. А в Андроскоггине он сможет начать помедленней, и ему уделят больше внимания. Если он так умен, как он думает, то в высшую лигу переберется попозже. Ну, а Джорджия — я не думаю, что подходящее для него место, даже если Клан уже и не содержит свое отделение на кампусе.

Обитатели Болота остановились на Андроскоггинском колледже.

— Ну, тогда я напишу декану, — сказал Ястреб, садясь за письмо. Он написал:

«Уважаемому Джеймсу Лоджу,

Декану Андроскоггинского Колледжа.

Андроскоггин, штат Мэйн.

Дорогой Доктор Лодж,

Теперь, спустя несколько лет, возможно, Вы и согласитесь прочитать мое письмо. Хотя я и припоминаю, что когда покидал Вас и направлялся в Армию в далеком 1943-м, вы не ощутили особого чувства потери. Армия США, известная своей безграничной мудростью, позволила мне получить медицинское образование, к которому я так хорошо подготовился в Андроскоггине.

Ныне я в Корее, работаю хирургом в Армейском Передвижном Госпитале. Но ближе к делу: здесь я хорошо познакомился с одним корейским парнем, которого хотел бы послать учиться в Андроскоггин. Вы отважились зачислить тогда меня. Раз Вы были на такое способны, то уверяю Вас, мой друг Хо-Джон достоин быть зачисленным в два раза быстрей меня. Он очень талантлив.

Я пишу это со всей серьезностью, на какую способен. Если вы согласитесь на это, пожалуйста, дайте знать: сколько это будет стоить, и я здесь постараюсь раздобыть средства.

Ваш бывший отличник,

Ястреб Пирс».

Ответ пришел через три недели.

«Дорогой Ястреб,

Как я, со своей Деканской памятью, смог бы Вас забыть. В моей работе перепадает и радостей, и передряг, и с Вашей помощью я натерпелся и того и другого.

Поэтому я прекрасно понимаю, что, идя Вам навстречу, я скоро заполучу какого-нибудь неграмотного семидесятилетнего беженца из колонии прокаженных. Невзирая на то, что за последние несколько лет у Вас был шанс хоть немного повзрослеть, я не питаю никаких иллюзий.

Должен отметить, что предложенное Вами завоевывает здесь все бОльшую популярность. Если Вы считаете, что Ваш парень в состоянии выдержать нагрузку на уровне колледжа, и сможете прислать его сюда, снабдив по тысяче долларов за каждый год обучения, то мы его зачислим. Прилагаю вступительную анкету для заполнения Хо-Джоном.

С уважением,

Джеймс Лодж,

Декан, Андроскоггинский Колледж»

— Ребят, — сказал Ястреб, — нам всё обойдется тыщ в пять-шесть, с учетом переезда и прочего.

— Я уверен, что мы найдем бабки, только не уверен как, — ответил Дюк.

Вошел Даго Красный. Он принес несколько фотографий обитателей Болота, снятых прошлой зимой. В то время у Ловца Джона была борода, и он носил на голове большой сноп нечесаных волос.

— О, гляньте-ка на волосатую обезьяну! — воскликнул Дюк.

— Не, — возразил Красный, — С таким худым аскетичным лицом и проницательными глазами он больше на Спасителя похож.

Взглянув еще раз, он перекрестился и отмел такую версию.

— Если Спаситель похож на это чудище, — сказал Дюк, — то я обращусь в буддизм.

— Дай сюда, — потянулся к фотографии Пирс.

Он присмотрелся. — Боже мой, действительно похож на Него! — согласился Ястреб и провалился в безмолвное раздумье.

Спустя некоторое время Ястреб сел на кровати, зажег сигарету и спросил: — Эй, Ловец, сколько тебе времени понадобится, чтобы снова такую же бороду отрастить?

— Недели две. А что ты придумал?

— Дык, где денег добыть для Хо-Джона…

— Каким же образом заросший бородой Янки поможет добыть денег для Хо-Джона? — спросил Дюк.

— Легко! Мы его сфоткаем, сделаем кучу копий, и продадим как фотографии настоящего Иисуса Христа, по доллару за каждую. Если это прокатит, он сможет еще и лично встретится с публикой пару раз.

Ловец смотрел заинтересованно.

— Я всегда думал, что мне в жизни многое удастся, — сказал он, — Но я не подозревал, что так быстро заберусь на самый верх.

— Все, я переезжаю в другую палатку, — рассердился Дюк, — Вы, придурки, накличете на мою голову проблемы.

— Погодите, ребят, не стоит этого делать, — запротестовал Даго Красный.

— Может и так, — ответил Ястреб, — но деньги-то нужны. Идея безумная, но в армии полно безумцев. Фото Ловца пойдет нарасхват. Многие купят, чтобы поржать или в качестве сувенира. Мы никому не навредим. И вообще, это все делается с благородными намерениями. Все, что нужно — это обдумать детали.

Через две недели борода отросла, фотография была снята, и с нее сделано семь тысяч копий. Ловец Джон два дня надписывал автографы. Даго Красный был в отчаянии. Доктора были готовы к действию. Военнослужажим нравились обитатели Болота, и они с удовольствием приобретали карточки с изображением Ловца Д. Иисус-Христоса Макинтайра, по доллару за копию.

— У нас целых две сотенных, — сказал Дюк, сбагривший за всего один день 200 копий. — Погнали в Сеул? Может, бросим на кон все двести и наварим в игре в кости?

— Черт с ним, — заявил Ястреб, — если завтра будет тихо, возьмем машину в автопарке и рванем по окрестностям.

В восемь утра обитатели Болота как следует позавтракали. Грузовик был получен. Под одеялами в кузове покоился заранее заказанный у сержанта снабжения большой крест. Там же под одеялами был спрятан и полуголый, обросший бородой, длинноволосый, с шерстью на груди Ловец. При нем имелись две дюжины банок пива и термос со льдом. В кабине лежали шесть тысяч восемьсот фотографий, с автографом «Иисус Христос».

Они колесили по постам сбора трупов, фронтовым медпунктам, артиллерийским отделениям и прочим подобным местам. Подъезжая к очередному пункту, они вздергивали крест, с привязанным к нему веревками в узнаваемой позе распятия Ловцом Джоном. Ястреб рулил. Нарезав пару кругов по очередному лагерю, он останавливался. На каждой остановке Ловец закатывал в молитве глаза к небу, а местный офицер выступал из толпы и выяснял: «Что здесь происходит?!»

— Взываем к состраданию, — объяснял Ястреб, — Собираем бабло, чтоб послать нашего домовода в колледж. Всего за доллар Вы можете приобрести настоящую фотографию и личный автограф Всевышнего… Ну, или почти что настоящую.

Торговля шла бойко. Никого не возмущало представление, до тех пор как они въехали в лагерь Миссисипских Национальных Защитников. К тому моменту, Ловец, бОльшую часть этого жаркого дня упрятаный под одеяла, употребил уже много пива. Несмотря на уже выпитое, ему было жарко и хотелось пить, когда он в очередной раз водрузился на крест. И пока Дюк всучивал фотографии желающим, Ястреб тайком дал ему потянуть пивка из холодной жести банки. Четверо Защитников, намеревающихся отколупнуть кусочки креста на сувениры, заметили это и возмутились. Возмущение передалось массам. Обитатели Болота поспешили удрать и вернулись в 4077-й подсчитать улов за день, который на радость всем измерялся тремя тысячами.

В тот вечер они решили поторопить Фортуну. Луна была яркой, что позволяло взлететь вертолету. Таким образом к делу были привлечены пилоты Воздушно-Спасательного эскадрона. Ястреб и Дюк с фотографиями в руках направлялись на джипе в условленные пункты, где было достаточное скопление служащих. Они объявляли о поступивших в продажу карточках, лично подписанных Иисусом Христом, точно рассчитывая время на восхваление товара. Как только рекламный треп заканчивался, они зажигали ослепительную фосфорную шашку, и появлялся вертолет. На висящем под вертолетом кресте распятый и подсвеченный жутковатым светом шашки, народу являлся тощий, заросший, полуголый, и к тому моменту окончательно одурманенный Ловец Джон.

Народу нравится любое добросовестное представление. Фотографии расхватывали. По возвращении на Болото в час ночи, прибыль снова была подсчитана. Они собрали шесть тысяч пятьсот долларов.