Когда было по-честному. Эссе - Владимир Буров

И на земле нашлись добрые люди, сказали иму, точнее, про него:

– Хороший парень, просто иво сильно разозлили.

И он опять с успехом заседает за свободу, против левиафанистов, считающих, что люди в России живут в рабстве.

Я думал, что ошибка Бориса Парамонова и других критиков сценария в том, что они увидели необоснованность событий будущего событиям прошлого, событиям уже показанным. Фундаментальная ошибка Соцреализма. Ибо будущее предназначено не для того, чтобы соответствовать прошлому, а чтобы конкретизировать прошлое, чтобы мы увидели:

– Как оно было раньше, при советской власти, в Гражданскую, при Коллективизации, в 37-х, в войну 39—45, при Хрущеве, Брежневе.

Конкретность качественно отличается от абстрактного, учебного прошлого. Это Другое.

Нет, здесь я этого не заметил, это не роман, а рассказ, фундаментальным противоречиям неоткуда появиться. Это отличный сценарий, в начале даже дух захватывает, ибо, что это, если не:

– Голливуд, где всегда рассказывают правду. – Простую правду, здесь же считается:

– Надо обязательно наврать. – Ведь вино – это иллюзия, и, следовательно, без вранья обойтись никак не может.

Левиафан смог, это редкий случай, надо обязательно давать Оскар.

Правду говорить легко, потому что приятно, но приятно не потому, что легко, а потому что:

– Получилось.

17.01.15

Еще раз Повтор передачи Дмитрия Волчека про фильм Левиафан. Борис

Парамонов говорит:

– Зря включена любовь в контекст борьбы главного героя Коли – Серебрякова с властями – это разные темы. Это уже было написано, но тем не менее, повторю, что выходит всё-таки, и Борис Парамонов судит с позиции Соцреализма, то бишь не реальной, классической литературы, а именно:

– Советской. – Как и собеседники Игоря Волгина, будет критиковать Дюма за склейки, не понимает, что Другое – это и есть:

– Продолжение. – А вся советская литература одно просто-напросто:

– Одна сцена.

Хотя замечание хорошее, я бы, как думаю, и многие другие, не увидели этого противоречия, что любовь экзистенциальна, и поэтому ее не надо смешивать, с простым бизнесом. Хотя в фильме показана такая экзистенциальность российского бизнеса, что не видно даже теоретического выхода из нее. Это любовь оказалась недостаточно экзистенциальна, как в Тристане и Изольде, где, как само собой разумеющее она трахалась и с мужем, и с тем, кого раньше еще любила, с Тристаном. Совместила, как говорил незабвенный Джен Николсон в фильме Сияние:

– Работу и удовольствие.

А в данном случае Б.П. докатился уже до того, что не просто рекомендует не совмещать эти два великолепных занятия, но вообще:

– Не надо говорить об этом. – Примерно, как в фильме, про Зарплату, весь фильм идет заседание парткома, или завкома, чего-то такого на тему:

– Отказаться от премии, или все-таки взять иё. – Вопрос тоже на грани трансцендентности, но тем не менее однозначно:

– Любовь здесь не уместна. – А если нет любви, то уж точно не будет измены.

Или еще один такой же фильм, точнее, спектакль: чек выиграл машину по лотерейному билету, и стесняется:

– Себе взять, или детскому дому отдать?

Вот рассуждения Бориса Парамонова в этих рамках ведутся. Но. Но ведь никто уже давным-давно не только не любит соцреализм – занятие без развития, но и не помнит о нем. Только в думе некоторые ребята периодически напоминают:

– А не сходить ли нам, друзья наши, на субботник али на воскресник, как при Леониде Ильиче, а? Чем, собственно, плохо-то было?

Так вот тем и плохо, как предложил сейчас Борис Парамонов, а резюмировал за него Джен Николсон:

– Одна работа, и никакого удовольствия.

А я уже говорил о трех богатырях русского удовольствия:

– Шашлыки, пострелять по пустым бутылкам, и чужая жена.

Что же это за жизнь будет:

– Шашлыки и пустые бутылки, а?

Собственно, за это герой фильма Левиафан Коля – Серебряков попал в тюрьму на строгий режим:

– Отказался от того, на что согласилась Изольда:

– Трахаться и с мужем, и с любовником Тристаном.

Ведь ясно же:

– Тебе всё равно больше достанется!

Нет, он понял, но она подумала, что не поймет и утопилась. Это если утопилась. А если ее все-таки убили, то он и виноват во всем. А виноваты во всем Гайдар, Ельцин и Горбачев, так как разрешили простому человеку:

– Не-понимать. – Заместо того, что было до них:

– Всегда готов! – В том смысле, что не только понимаю отлично линию партии и правительства, но и горжусь ей. – Сейчас, правда, Система еще более усложнена:

– Надо гордиться, и обязательно Без понимания.

p.s. – Тем не менее, удивительно, что Борис Парамонов не заметил очевидного:

– В каждом почти американском, Голливудском боевике, героя шантажируют его другом и его женой, это его самые уязвимые места.

И здесь, в Левиафане логично ему отомстить, не только посадив его самого в тюрьму, но и убить жену, и лишить друга.

Нико так постоянно обещается:

– Сначала убью тебя, потом хорошо пообедаю, и пойду убью твою жену. Про друзей не говорится: они уже убиты.

Бизнес и любовь – это стандартный набор ЛЮБОГО кино.

Секрет понимания простой, хотя и сложный:

– Люди не просто смотрят кино, а ВСЕГДА, как апостолы, сначала идут к этому кинозалу на эти Три Мушкетера с Иисусом Христом в главной роли:

– Через Десятиградие. – Как все делают: идут не напрямую в кино Дело было в Пенькове – тоже про совмещение работы и удовольствия – прямо с фермы, с МТС, или с поля, засеянного картохвелем или свеклой, а через соседнюю деревня, при чем уже пьяные, с цепями и пассатижами, чтобы По Пути подраться с Недурасовскими.

Мы Всегда смотрим не одно, а два кино:

– Одно на экране, а другое в жизни.

И это хорошо рассказал Альфред Хичкок, показав, как Секретный Агент рассказывает лифтеру Тайны Голливуда. И вот Борис Парамонов вслед за Александром Генисом, заявляет:

– Этого не может быть, так как это неправильно.

Так, дорогие друзья, это вам как раз надо читать Библию в первую очередь, где написано про Две Скрижали Завета и СУЩЕСТВУЮЩУЮ между ними СВЯЗЬ.

А то заладили:

– И так все решается, БЭЗ Библии.

Очевидно, что нет.

Девушка в фильме – это обычная помеха бойца, всегда из-за нее он становится слабее, доступнее для врага, но! Но именно благодаря ей ему удается увидеть мир, который больше:

– Чем Весь Мир.

Борис Парамонов противоречит сам себе, когда судит о фильме только по самому фильму, не принимая во внимание второй фильм:

– Жизнь. – Откуда тогда он взял, что детки в фильме Республика Шкид занимались сексом между собой? Из фильма это не следует никак, могли, конечно, общаться, но только для игры в настольный теннис, городки и на бильярде, и то на бильярде вряд – не было тогда еще снукера, скорее всего, но в шашки, шахматы и домино, возможно, а очень даже возможно в города, как любили играть в фильме Джентльмены Удачи, макраме, естественно. Но пидарастия – откуда? Если мы категорически против нее. А вот Борис Парамонов решил:

– Было. – Ибо никакими дуплами в соседних деревах такие здоровенные мужики, какие показаны в этом фильме Республика Шкид, никак не могли обойтись. Но! Но это информация не из кино, а из Жизни, из логики, следующей из второго фильма, который зрители видели по пути в кинотеатр:

– Все думают тока о сексодроме. – Нет дам, будет трахать все, что шевелится.

Значит никак не могло и тогда, в двадцатых, тридцатых обойтись без этого дела.

Это была удивительная догадка Бориса Парамонова, а сейчас он постоянно говорит:

– Не надо Библии, не надо, следовательно, присоединять Путь к Кинотеатру, к самому кино – это разные вещи.

Правда, про Библию он говорил и тогда, что мы можем разобраться с литературой сами, без бога. Хотя и не договаривал, что это означает не что иное, как:

– Партийность Литературы, придуманную, как существующую везде В. И. Л.

Тут или бог, или партийность литературы. И решили согласиться на бога, но только как общеизвестного Золотого Литого Тельца. Но, увы, это и есть все та же партийность. Партийность, стоящая выше правды.

В заключение замечу еще одну ошибку Б. П. Он сказал про лицемерие церковников в этом фильме Левиафан. Тогда как именно в Левиафане нет лицемерия, здесь уже не сотрудничанье с Комитетом, а все они:

– Члены этого Комитета. – И поэтому дают мэру Мадянову не просто совет:

– Думайте сами, решайте сами – иметь, или не иметь, а передают ему прямое указание Центра, приказ:

– Действуй самостоятельно.

И как нам теперь известно из жизни, все они подполковники. Официальные сотрудники, а не лицемеры, служащие и богу, и мамоне.

Все они люди: