Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да все, знаешь, как-то не верится.
– Ну, и не верь, черт с тобой. Подожди, еще увидишь…
Ближе к вечеру сплошная цепь озер кончилась и где-то недалеко к югу замаячили серовато-желтые холмы.
– Что это там за горки? – приподнявшись на платформе, прокричал Весников.
– Это, Коля, не горки – это стена. Триполитанский вал! Сооруженный по приказу императора… черт его знает какого.
– Вал? А кто-то обещал – мол, залив будет, море.
– Так ты вперед посмотри! – Встав на ноги, Саша вытянул руку – впереди, за песчаными дюнами, сколько хватало глаз, расстилалась сверкающая бескрайняя синь, чуть тронутая белыми и серыми точечками – парусами.
– Ну и ну! – покачал головою Весников. – Честно сказать – давно уже я на море не был. Последний раз – в восемьдесят пятом году, по профсоюзной путевке в Ялту ездил. Хорошо тогда отдохнул…
Александр хлопнул его по плечу:
– Ну, и сейчас отдохнешь не хуже! Только – со мной во всем советуйся и поступай, как я подскажу.
– Ну, ясен-пень – ты ж у нас человек бывалый.
Горючее заканчивалось, да и надобность в нем, честно говоря, отпала – трелевочник-то все равно бросать, как бы ни было жалко.
Саша всмотрелся вперед и стукнул по крыше кабины ладонью:
– Вон, Колян, видишь, впереди домишки? Эй, Нгоно, давай глуши мотор! Все, говорю, шабаш – приехали.
– Приехали, – спрыгнув наземь, буркнул себе под нос Вальдшнеп. – Интересно бы только знать поточнее – куда. И, самое главное, как отседова обратно домой выбраться?
– А вот это непросто будет, – честно отозвался Александр. – И очень хлопотно, но вполне даже возможно! Да не пропадем, Николай, не журись, еще погуляем! Ты тут, у трактора, подожди, а мы с Нгоно прошвырнемся, поищем подходящую лодочку.
– Нет уж – я лучше с вами! – Весников упрямо набычился. – Что-то одному мне того… муторно.
– Муторно ему… Не одному тебе! Ладно, пошли. Думаю, наш агрегат здесь никто не тронет. Кому нужен трелевочник в королевстве вандалов?
– Не скажи, Саня… Люди разные есть, до чужого добра жадные. Все ж таки я, наверное, останусь. Вдруг да уведут трактор? Да, а мы ведь и на нем можем до той деревни доехать. Вдруг у них солярка есть? Нам немного и надо – с полбочки. И – по бережку, без всякой лодки. А? Что скажете, парни?
– Предложение, конечно, заманчивое, – оборачиваясь, усмехнулся Саша. – Только, увы, нереализуемое. Солярку мы здесь точно не отыщем, ни за какие деньги. Да их ведь у нас и нет, денег-то.
– Ну, это у кого как… – сказал в спину уходящим Весников.
Глухо так сказал, негромко – чтобы не расслышали. У него-то как раз деньги имелись – девятьсот евриков, что заплатил профессор.
Почти тысяча евро!!! Экие деньжищи, да с ними и сам черт не брат! На один билет домой уж точно хватит. Да и на второй, для Сани, останется, а этот чернокожий ферт – уж пусть как хочет. Да… как хочет.
Тракторист посмотрел в спину своим спутникам и ухмыльнулся: дурачки какие-то! Ну, зачем шкандыбать в деревню, когда вот он, трелевочник-то, почти у самой дороги стоит? Ну, что это, как не дорога? Хорошая такая грунтовочка, вон и колея… Неужто никакое авто не проедет? Ну, хоть самое завалященькое… Тогда можно и про ближайшую заправку спросить… Или лучше сразу про рейсовый автобус. Никакими иностранными языками Весников, правда, не владел, но все же считал, что сумеет договориться. Это с иностранными-то прощелыгами? Он, домовитый русский мужик?
– Сальве! – неожиданно звонко раздалось за спиною.
Весников затравленно обернулся… и с облегчением перевел дух, увидев перед собой длинного худощавого подростка с большими шоколадно-коричневыми глазами.
– Сальве, амикус, – тряхнув темной шевелюрой и слегка поклонившись, вежливо повторил паренек.
– Здорово, пацан, – с ухмылкой отозвался Вальдшнеп. – Не скажешь, где тут у вас автобусы ходят? Ну… это… авто… бус, бус… у-у-у… у-у-у…
Глава 10. Захария
Ждут нас войны и кровомщенье…
«Беовульф»Не сказать, чтоб Захария был особенно ловким – не более прочих подростков в деревне. В меру быстроногий, в меру отчаянный, в меру боязливый, вот только любопытный – без меры. И оно, любопытство это безбрежное, много раз уже за все шестнадцать лет, что жил Захария на этом свете, его подводило, да и дружкам давало повод для обидных насмешек. Вот, к примеру, в прошлое лето в заливе бросил якорь большой парусный корабль, пришедший аж из самого Карфагена, который так все именовали, на старинный пунийский манер – Карх Хадашт, что значит «Новый Город». Староста Ярим лично встречал спущенный с корабля челнок, кланялся – видно было, непростые припыли люди. Шлемы гостей так и горели на солнце, а плащи разноцветьем своим напоминали яркую радугу или те цветы, что растут на лугу, за оливковой рощей. И был среди этих нарядных людей один – худой, с длинным изможденным лицом и крючковатым носом, в простом черном плаще, небрежно застегнутом на правом плече дешевой бронзовой фибулой с двумя выбитыми римскими буквицами – «VS». И все в деревне знали – это знак посвященных. И плащ, и фибула. Именно они, посвященные, творили высший суд и расправу, скорую и весьма убедительную. Их боялись все. Правда, старики говорили, что в давние времена, при добром короле Гейзерихе (его так с тех пор и называли – «добрый король»), никаких посвященных не было, а суд творили королевские графы – обычные, в общем-то, люди, хоть и очень влиятельные. Они же взимали налоги.
Посвященные тоже собирали положенные подати, но это было отнюдь не главное их дело. В основном они занимались тем, что осуществляли полный контроль за всем и вся. Казалось, они знали все – потому и прозывались посвященными.
Сразу же после прибытия крючконосый удалился в дом старосты, где и вел длинные беседы, время от времени посылая воинов за нужными людьми – местными жителями, которые потом возвращались в безмолвной задумчивости, а некоторые и не возвращались вовсе. Таких называли грешниками. И это было немного странно – ведь грешников, по сути, должен был определять сам Господь, а не какой-то там тип в черном плаще.
Захарии было любопытно, и он даже спросил об этом священника, отца Геронтия, когда пришел в его двор помолиться. Истинные христиане, сторонники блаженного епископа Ария, не строили пышных церквей, обходились обычными домами и даже хижинами. Божественное есть божественное, а церковь – творение человеческое, пустое, потому как и Иисус Христос вовсе не Богоподобный, а всего-навсего сын Божий.
Отец Геронтий на такой вопрос отвечать не стал, лишь испуганно перекрестился, оглянулся на дверь, да велел больше молиться. Что Захария и делал, правда, недолго: очень уж хотелось рассмотреть поподробнее этот большой корабль, приближаться к которому строго-настрого запретили.
А все ж любопытство оказалось сильнее – больно уж корабль был красивый. Такой необычный, высокий, с двумя стройными мачтами, клубящийся парусами и паутинками разных веревочек и канатов. Первый раз видел Захария такой корабль, да и старики ничего подобного не припоминали.
И еще было странно, что никто не пел песни, не плясал, не радовался, как всегда бывало, когда вблизи деревни бросало якорь какое-нибудь купеческое судно, пусть даже не очень большое. Уж тут все сходились, даже бросали работу – беседовали, торговали, смеялись. Да и корабельщики-то чаще всего оказывались знакомыми, заходившими в бухту далеко не в первый раз.
А этот странный и пугающе красивый корабль зашел сюда впервые. И сразу все зашевелились, залебезили, забегали – и староста, и его помощник, толстяк Эбони – начальник деревенской стражи, и даже отец Геронтий, хотя уж тому-то, казалось бы, кого бояться, кроме самого Господа?
И тем не менее…
Захария же все шатался вдоль кромки прибоя, все смотрел на корабль, чувствуя, как от неуемного любопытства гудят ладони. И, выбрав-таки момент, забрался на высокую скалу, затаился – отсюда судно было отлично видно.
Там подростка и взяли – после, когда спустился. Двое дюжих воинов, вооруженных короткими копьями, с ухмылками дожидались его у подножья скалы. Надавали тумаков, притащили в дом старосты – к тому самому, крючконосому. Ох, ну и страшный же был у того взгляд! Прямо, казалось, прожигал насквозь! А говорил крючконосый тихо, цедил слова точно нехотя, этаким полушепотом, и от того становилось еще страшнее.
– Ты соглядатай, мальчик? Чей? Кто тебя послал? Знаешь, если ты не будешь отвечать, я прикажу своим воинам содрать с тебя кожу. Это очень больно, поверь.
– Я-а-а… я сам… просто хотел посмотреть, – испуганно заикаясь, пролепетал парнишка. – Клянусь Господом!
– Не поминай имя Господа всуе! – повысив голос, крючконосый щелкнул пальцами, и тут же возникшие воины вмиг сорвали с Захарии тунику, растянули на лавке… ударили плетью.
- Черные плащи - Андрей Посняков - Альтернативная история
- Сын ярла - Андрей Посняков - Альтернативная история
- Цусимский синдром - Станислав Смакотин - Альтернативная история
- Настоящий Спасатель 2. Назад в СССР - Адам Хлебов - Альтернативная история / Попаданцы / Периодические издания
- Легионер - Андрей Посняков - Альтернативная история
- Мятеж - Андрей Посняков - Альтернативная история
- Легат - Андрей Посняков - Альтернативная история
- Зов Чернобога - Андрей Посняков - Альтернативная история
- ПИРАТЫ ЧЕРНОГО МОРЯ. Залив сокровищ - Владлен Авинда - Альтернативная история
- НИКОЛАЙ НЕГОДНИК - Андрей Саргаев - Альтернативная история