Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада - Генри Хаггард

— Сын Мативани, — сказал король, — я слышал всю историю о том, как ты с маленьким отрядом уничтожил Бангу и почти всех его воинов из племени амакобов и забрал весь их скот.

— Прости меня, Черный владыка, — прервал Садуко. — Я только мальчишка и ничего не сделал. Это устроил Макумазан, Ночной Страж, который сидит здесь. Его мудрость научила меня, как выманить из гор амакобов, а Тшоза, мой дядя, выпустил скот из краалей. Я же ничего не сделал, за исключением того, что нанес несколько ударов копьем, когда было нужно.

— Я доволен, что ты не хвастун, Садуко, — сказал Панда. — Хотел бы я, чтобы среди зулусов было побольше таких людей, как ты. Мне не пришлось бы выслушивать так много громких слов о малых делах. Во всяком случае, Бангу убит, и его гордое племя сломлено. Из государственных соображений я рад, что мне не пришлось вмешиваться в это дело, так как некоторые члены моей семьи любили Бангу. Но я… я любил твоего отца Мативани, которого Бангу зарезал. Мы вместе росли и служили вместе в одном полку, когда правил мой брат, Лютый владыка (он говорил о Чаке, но у зулусов не принято называть имен умерших королей, если можно этого избежать). По этой причине и по другим, — продолжал Панду, — я рад, что Бангу наконец наказан, а твой отец отомщен.

— Да, владыка, — ответил Садуко.

— И вот, Садуко, — продолжал Панда, — так как ты сын своего отца и показал себя храбрым человеком, я решил выдвинуть тебя и назначаю предводителем оставшихся в живых амакобов и амангванов, кого ты сможешь собрать.

— Как будет угодно королю, — сказал Садуко.

— И я разрешаю тебе носить головной обруч, хотя ты верно сказал, что еще мальчишка. Кроме того, даю тебе место в моем совете.

— Как будет угодно королю, — повторил Садуко, по-видимому, равнодушный к сыпавшимся на него почестям.

— И еще одно, сын Мативани, — продолжал Панда, — ты еще не женат, не правда ли?

Лицо Садуко изменилось.

— Нет, Черный владыка, — поспешно сказал он, — но…

Тут он поймал мой взгляд и, прочитав в нем какое-то предупреждение, замолчал.

— Но, — повторил за ним Панда, — ты, без сомнения, хотел бы жениться. Это очень естественно в твои годы, а потому я даю тебе разрешение на женитьбу.

— Я благодарю короля, но…

Тут я громко чихнул, и он снова замолчал.

— Но, — продолжал Панда, — у тебя, конечно, нет времени искать жену. Где тебе было и думать об этом? Да и хорошо, — продолжал он с улыбкой, — что ты не подумал, так как та, которую я тебе прочу в жены, не могла бы жить во второй хижине твоего крааля и называть другую инкозикази (главной женой). Умбелази, сын мой, пойди и приведи ту, которую мы выбрали в жены этому юноше.

Умбелази встал и вышел с широкой улыбкой на лице. Панда же, утомленный длинными разговорами, — он был очень толст, а день выдался жаркий — прислонился головой к стене и закрыл глаза.

— О Черный владыка! Ты, который могущественнее всех, — начал Садуко, очень расстроенный. — Мне нужно тебе кое-что сказать.

— Разумеется, разумеется, — сонным голосом ответил Панда, — но побереги свою благодарность до того момента, как увидишь невесту, — и он захрапел.

Заметив, что Садуко готов погубить себя, я счел благоразумным вмешаться, хотя не знаю, какое мне дело до всего этого. Во всяком случае, если бы я придержал свой язык и позволил бы Садуко свалять дурака, что вся история страны зулусов приняла бы другой оборот, и многие тысячи людей, ныне погибших, жили бы по сей день. Но судьба решила иначе.

Увидя, что Панда задремал, я тихонько подошел к Садуко и схватил его за руку.

— Ты с ума сошел?! — прошептал я ему на ухо. — Ты хочешь оттолкнуть от себя счастье и проститься с жизнью?

— Но Мамина? — прошептал он. — Я не могу жениться ни на ком, кроме Мамины.

— Глупец! — ответил я. — Мамина изменила тебе и наплевала на тебя. Бери, что посылает тебе судьба, и благодари ее. Ты не брезгуешь быть преемником Мазапо?

— Макумазан, — ответил он хриплым голосом, — я последую советам твоей головы, а не моего сердца. Но ты сеешь недоброе семя, Макумазан, и ты в этом убедишься, когда увидишь плоды.

Он дико взглянул на меня, и его взгляд испугал меня. В этом взгляде было что-то, что заставило меня поразмыслить, не лучше ли мне уйти и предоставить Садуко, Мамине, Нэнди и всем остальным разобраться самим во всей этой истории.

Однако, оглядываясь назад на эти события, я думаю: мог ли я предвидеть конец? Мог ли я знать, что за кулисами этих событий стоял старый карлик Зикали мудрый, день и ночь работающий над тем, чтобы раздуть вражду и выполнить давно задуманный им план мщения королевскому дому Сензангакона и зулусскому народу?

Да, он действовал, подобно человеку, стоящему позади большого камня на вершине горы и медленно, безжалостно толкающему этот камень к краю утеса. Оттуда в назначенный час он с грохотом свалится на живущих внизу и раздавит их к радости толкающего. Мог ли я догадаться, что мы — актеры в этой пьесе? Все время мы помогали ему толкать этот камень. Ему все равно, кого увлечет за собой камень в пропасть, лишь бы мы помогли ему приблизить торжество его тайной, ни с чем не сравнимой ненависти.

Я теперь ясно понимаю это, тогда же я был слеп. Но вернемся к изложению дальнейших событий.

И вот стою я и решаю, не пора ли мне заняться своими делами, а Садуко предоставить устраивать свои, как в калитке появляется высокая фигура Умбелази. Он ведет за руку женщину, на которой я заметил бронзовые браслеты, украшения из слоновой кости, а также очень редкие красные бусы, которые имели право носить только особы королевского дома. Несомненно, это королевская дочь!

Нэнди не слыла красавицей, как Мамина. При хорошем — выше среднего — росте и привлекательном лице она имела более темную кожу, чем Мамина, нос и губы толще, глаза не такие прозрачные и большие, словом, ей не хватало таинственной прелести Мамины, лицо которой иногда озарялось внутренним огнем, словно вечернее небо, на котором из-за туч прорывается свет. Нэнди, простая, добрая, честная девушка, не обладала такими чарами.

Умбелази подвел ее к королю. Она поклонилась, затем, бросив искоса быстрый взгляд на Садуко и вопросительный на меня, она сложила руки на груди и молча стояла, склонив голову, ожидая, когда король к ней обратится.

Сонный Панда ограничился лишь немногими словами.

— Дочь моя, — сказал он, позевывая, — вот твой жених, — и он указал пальцем на Садуко. — Он молод, храбр и не женат. Пользуясь покровительством нашего дома, дружбой твоего брата Умбелази, он станет знатным и богатым. Я слышал, что ты видела его и он тебе нравится. Предлагаю устроить свадьбу завтра. Тебе нечего возразить на это? Если же у тебя есть что сказать, дочь моя, то говори сразу, а то я устал. Постоянные раздоры между твоими братьями, Сетевайо и Умбелази, утомили меня.