Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада - Генри Хаггард

Я не отводил глаз от ее одинокой маленькой фигурки, закутанной в плащ, пока она не скрылась за гребнем холма. Колючий комочек застрял в моем горле. Несмотря на всю ее жестокость (а я думаю, что Мамина была жестока), в ней было что-то особенно привлекательное.

Когда мое волнение несколько улеглось, я стал размышлять, сколько правды в ее рассказе. Она так настойчиво твердила, что сказала мне всю правду… Уверен, что главное-то она скрыла. Я вспомнил также ее слова, что Зикали хотел меня видеть. Кончилось тем, что я, не мешкая, при лунном свете отправился Один в страшное ущелье. Даже Скауль не захотел сопровождать меня, уверяя, что в этом ущелье полно призраков умерших людей, вызванных колдуном.

Прогулка моя получилась длинная и неприятная. В каком-то угнетенном настроении, чувствуя себя жалким и ничтожным, шагал я среди гигантских скал, попадая то в яркий лунный свет, то в глубокую тень. Я пробирался сквозь густой кустарник, обходил высокие нагромождения камней… Наконец дошел до нависшей скалы, похожей на титанического демона.

У ворот крааля меня встретил один из грозных великанов, служивших карлику телохранителями. Он вдруг появился из-за высокой глыбы и, молча осмотрев меня с головы до ног, сделал знак следовать за ним, словно меня ждали. Минуту спустя я уже стоял рядом с Зикали. Он сидел вблизи хижины, весь облитый лунным светом, и занимался своим любимым делом — резьбой по дереву. Некоторое время он не обращал на меня внимания. И вдруг поднял голову, откинул назад свои длинные седые космы и разразился громким смехом.

— Так это ты, Макумазан! — воскликнул он. — Я знал, что ты должен проехать этой дорогой и что Мамина пошлет тебя сюда. Но зачем ты пришел повидаться с «Тем, кому не следовало родиться»?

— Мамина сказала, что ты хотел поговорить со мной, вот и все.

— Мамина солгала, как всегда, — ответил он. — На одно слово правды у нее четыре лживых. Но все равно садись, Макумазан. Вот здесь, у скамеечки, приготовлено для тебя пиво, и дай мне щепотку табаку.

Он с удовольствием понюхал поданный табак.

— Что делала здесь Мамина? — спросил я без обиняков.

— А что делала Мамина у твоего фургона? — спросил он. — Нет, нет, не трудись рассказывать. Я знаю, знаю. Ты, как змея, всегда ускользаешь из ее рук, Макумазан. Хотя… Если бы она захотела сжать руку… Но я не выдаю секретов моих клиентов. Я только скажу тебе: ступай в крааль сына Сензангакона, увидишь такие вещи, что будешь смеяться. Мамина будет там и этот ублюдок Мазапо, ее муж. Она действительно всей душой ненавидит его. Я предпочел бы, например, чтобы Мамина меня любила, чем ненавидела, хотя то и другое опасно. Бедный ублюдок! Скоро шакалы будут грызть его кости.

— Почему ты так думаешь? — спросил я.

— Мамина сказала мне, что он колдун, а шакалы поедают много колдунов в стране зулусов. Кроме того, он враг королевского дома. Разве это не так?

— Ты посоветовал ей что-то дурное, Зикали, — вырвалось у меня.

— Может быть, может быть, Макумазан. Только я считаю, что дал хороший совет. У меня свой путь. А что плохого в том, что я нахожу людей, очищающих дорогу, по которой я иду, от шипов, чтобы не занозить свои ноги? Да и Мамине надоела жизнь среди амансомов с ненавистным мужем. К тому же, она получит награду. Поезжай же и наблюдай. А найдешь время, приходи рассказать мне, что видел, если я сам случайно там не окажусь.

— Здоров ли Садуко? — осведомился я, чтобы переменить разговор. Не хотелось мне участвовать в замышляющихся заговорах.

— Мне передавали, что его дерево переросло все остальные в королевском краале. Думаю, Мамина мечтает спать под его сенью. Но вижу, ты устал, я тоже. Ступай к своим фургонам, Макумазан. Мне нечего тебе больше сказать. Но вернись непременно и расскажи мне, что произойдет в краале Панды. Может быть, мы и встретимся с тобой там. Кто знает?

В этом разговоре я не увидел ничего замечательного. Зикали не открыл мне никаких тайн, не изрек никакого пророчества. И все же разговор произвел на меня необычайное впечатление. Сказал Зикали немного, но я чувствовал, что за этими немногими словами скрываются какие-то страшные события. Я был уверен, что старый карлик и Мамина выработали какой-то ужасный план. И результаты его скоро станут очевидными. Я догадывался, что он поспешил меня спровадить, боясь, что я как-нибудь узнаю о его плане и помешаю ему.

Я возвращался к моим фургонам по страшному ущелью. Горячий, тяжелый воздух казался мне пропитанным запахом крови, а влажная листва тропических деревьев, колеблемая порывами ветра, казалось, стонала, как люди в предсмертной агонии. В крайнем напряжении я достиг наконец моих фургонов, трясясь, как тростник, весь покрытый холодным потом, что очень необычно в такую жаркую ночь.

Мне пришлось выпить две рюмки крепкого джина, чтобы прийти в себя, и лечь спать. Но утром я проснулся с головной болью.

Дальнейший мой путь в Нодвенгу был благополучным. Я выслал вперед одного из моих охотников доложить Панде о моем приближении. Перед воротами Нодвенгу меня встретил старый приятель Мапута.

— Привет тебе, Макумазан, — сказал он. — Король послал меня с приветствием, а также, чтобы указать тебе хорошее место для стоянки. Он дает тебе разрешение на свободную торговлю в этом городе, так как знает, что ты всегда честно торгуешь.

Я поблагодарил должным образом, прибавив, что привез королю небольшой подарок, который я лично передам, если ему угодно будет меня принять. Затем, подарив Мапуте тоже какую-то безделицу, я предложил ему проехаться со мной в фургоне до места стоянки.

Место оказалось очень хорошим — небольшая долина, покрытая сочной травой; по ней извивалась речка с прозрачной, чистой водой. Из долины видно было большое открытое пространство перед главными воротами города, таким образом, я мог видеть всех, кто входил и выходил.

— Тебе здесь будет удобно, Макумазан, — сказал Мапута, — и мы надеемся, что ты продлишь свое пребывание у нас. Хотя вскоре ожидается большое скопление народа в Нодвенгу, но король отдал приказание, чтобы никто не смел ступать в эту долину, кроме твоих слуг.

— Я благодарю короля. Но по какому поводу ожидается скопление народа, Many та?

— О! — ответил он, пожав плечами, — это что-то новое. Все племена зулусов соберутся сюда на смотр. Говорят по-разному: одни — что это придумал Сетевайо, другие — что Умбелази. Но я уверен, что это дело рук ни того, ни другого, а твоего старого друга Садуко, хотя какая у него при этом цель? Я только опасаюсь, — прибавил он с тревогой, — что это кончится кровопролитием.

— Значит, Садуко стал очень могущественным?