Macchiato для Джимми - Манефа

Капкину мысль произнес этот незнакомый мужчина, то звучала она совсем по-другому, ново и остроумно. Неллочка улыбнулсь и ей показалось, что мужчина тоже взглянул на нее и заметил улыбку. И этот взгляд ей понравился. Спохватившись, Неллочка обратилась к баристе, которая уже подала кофе мужчине и ждала Неллочкиного заказа: «One macchiato… small», – рассеянно сказала Неллочка.

Бариста кивнула и уже было отправилась к кофейной машине, как на английском с акцентом её опять окликнул мужчина. Бариста замерла на месте и, как показалось Неллочке, зажмурилась, прежде чем повернуться. Она испугалась, что снова не поймёт этого человека из-за странного произношения, которого не было ни у одного из утренних посетителей. К ужасу баристы мужчина действительно стал что-то просить и указывать на только что приготовленный кофе. Впав в ступор от родных английских фраз, изуродованных акцентом, бариста молча смотрела на гостя, тоже как на пришельца, и безуспешно пыталась раскодировать его сигналы о помощи. Неллочка поняла, что спасать надо обоих и вдруг обрадовалась этой возможности, потому что по непонятной причине сама вдруг захотела заговорить с мужчиной.

– May I help you? – обратилась Неллочка к мужчине, в то время как бариста, осознав, что внимание пришельца ослабло, ушмыгнула в глубь кофейни с удивительной для её комплекции быстротой.

– What? – не понял мужчина, заменив английское “w” на русское “в”.

– I think I can help you, – повторила Неллочка, не понимая, зачем она продолжает обращаться к мужчине по-английски. Конечно, надо было тут же перейти на русский, но Неллочка вдруг испугалась, что на родном языке мужчина сразу догадается о том, что он ей понравился всего за каких-то несколько минут. Английский был для Неллочки спасительной шапкой-невидимкой; на нём можно было сказать всё что угодно, не обнажая чувств. И если родные слова выскаивали порой неожиданно, из самого сердца, прежде чем Неллочка успевала решить, стоило ли их произносить, то английский надо было пропустить через мозг для рассортировки по грамматически стройным конструкциям с соблюдением согласования времен и нужных артиклей. Тоже самое происходило у Неллочки с температурой: Фаренгейт она понимала умом, а Цельсий сердцем. Одного взгляда на местный термометр было достаточно, чтобы точно знать, в чём выйти на улицу, но только переведя тепмературу из Фаренгейта в Цельсий, Неллочка могла воскликнуть: «Вот это холодина!» или «Ничего себе жара!» Поэтому в то утро Неллочка пряталась за английский язык, как за оконную штору в детстве, и боялась выйти из этого убежища, чтобы открыться незнакомому человеку.

На своём забавном английском мужчина стал объяснять Неллочке то, про что не успел втолковать баристе, про какое-то соотношение кофе и воды в эспрессо и важность соблюдения температуры. Неллочка внимательно смотрела на мужчину и одновеменно пропускала весь этот кофейно-научный монолог мимо ушей. На самом деле она наблюдала за чертами его лица и удивлялась, отчего оно уже не кажется ей незнакомым.

Вдруг одна фраза зацепилась за Неллочкин слух и выдернула её из состояния созерцания.

– You speak Russian, – неожиданно сказал мужчина и из-за его улыбки Неллочка даже не поняла, утверждение это или вопрос. Она улыбнулась в ответ и тем самым выдала себя.

– Мне почему-то так показалось, – сказал мужчина и тут же стал оправдываться, – тяжело с языком, когда не часто практикуешься.

Неллочка поняла, что он не иммигрант.

– Поначалу всем тяжело, я по себе знаю, – ответила Неллочка и мужчина понял, что она-то как раз иммигрантка.

– В самолете статью интересную прочитал, – продолжал мужчина. Было видно, что он соскучился по русскому языку, и на этот раз Неллочка действительно стала слушать внимательно про какой-то необыкновенный, самый точный способ приготовления эспрессо, о котором мужчина узнал из журнала для авиапассажиров и с которым решил поэкспериментировать, не рассчитав своего словарного запаса и не предвидев шока баристы.

За разговором они незаметно для самих себя направились к Неллочкиному традиционному столику в левом углу у стены. В первый раз Неллочка сидела за столиком и радовалась, что Капка так сильно опаздывала и что она не одна…

Они проговорили два часа: про эспрессо, жизнь в Америке, наших иммигрантов, английский язык, трудности перевода, его конференцию, на которую он приехал в местный университет и казалось, что запаса тем и кофеина в Неллочкином макиато хватит для обоих на целую жизнь.

Неожиданно мужчина взглянул на часы. «Всё неожиданно хорошее заканчивается ещё неожиданнее, чем начинается», – грустно подытожила про себя Неллочка, прежде чем мужчина стал сбивчиво объяснять, что ему надо в университет на семинар, который закончится к обеду.

– А к обеду мне на работу, – подумала Неллочка.

– Вы работаете? – спросил мужчина.

– Сегодня нет, – уверенно сказала Неллочка, – у меня тоже до обеда дела, но потом… К часу я приду сюда опять… приходите и Вы, после семинара.

Мужчина с улыбкой кивнул и ушёл.

Это было что-то невообразимое – Неллочка взяла инициативу в свои руки! Она сидела за столиком, как оглушенная, и не могла понять, что с ней происходит. Первой мыслью было взять и уехать подальше от этой кофейни, может, даже вернуться домой, лечь на кожаный диван и разобраться в чувствах. Однако вторая мысль – позвонить на работу – оказалась сильнее первой.

– I’m so sorry! – закудахтала на том конце по-английски секретарша, – надеюсь, что скоро тебе станет лучше. Главное, пей побольше воды!

– Обязательно! – пообещала Неллочка, потому что в Америке большое количество потребляемой жидкости всегда являлось залогом хорошего самочувствия, а про себя добавила: «Или побольше валерьянки!» – потому что от волнения, от непривычки врать и от кофеина сердце Неллочки уже выбивало такую чечётку, которой бы позавидовал сам Фред Астер вместе со своей рыжеволосой Джинджер.

– Если надо два дня, то no problem, делай как тебе лучше, – квохтала секретарша, хотя Неллочка прекрасно знала, что за эти дни ей просто не заплатят, потому что прошлой весной она уже использовала пять смешных больничных дней, положенных в год для сотрудников в её компании, а работу придётся сделать всё равно всю, только в жуткой спешке.

Не успела Неллочка оторваться от телефона, как песчаной бурей налетела Капка и, жестикулируя, и тут же стала забивать глаза и уши своими рассказами по заловку и свекровь. Без приветствий и извинений за чудовищное опоздание Капка начала торопливо рассказывать, как свекровь подвернула ногу, а носиться с ней, как всегда, Капке, потому что «остальные у нас умные, в университете работают и от Драйзера своего оторваться не могут!» «И кто тебя только сюда позвал?!» – в тоске подумала Неллочка, как тут же вспомнила, что это была она сама.

– Вот ты веришь в любовь с первого взгляда? – вдруг скаканула в разговоре Капка. Неллочка вздрогнула. Неужели Капка что-то видела? Может, она появилась в кофейне раньше, чем ушёл этот мужчина? Почему тогда