Macchiato для Джимми - Манефа

происходило у неё в душе и твердо знала, что её реакция на Джимми была совершенно адекватной: ничего не грянуло, ни пронзило и не ушло из-под ног! Казалось, что судейский молоточек Неллочкиного сердца поднялся в оглашении приговора, но, к Неллочкиному большому удивлению, так и завис в воздухе. Это было ни «да», ни «нет», а сполошное непонятное американское «I don’t know»…

Тихий, немногословный, нигде и никогда не бывавший Джимми с рыжей щетиной и футболками с бейсбольной символикой превратился для Неллочки в объект научного эксперимента, в ходе которого Неллочка пыталась выяснить, как такие стеснительные экземпляры всё ещё умудряются существовать в сегодняшнем обществе. Неллочке было интересно наблюдать, как Джимми волновался при каждой их встрече, как от волнения тихонько постукивал вилкой по краешку тарелки во время ланча в кафе, как перед встречей с Неллочкой покупал цветы, клал их на заднее сиденье машины и от стеснения не находил слов, чтобы признаться для кого букет. Неллочку подкупала стойкость, с которой Джимми переносил мучительное для него общение с женщиной, и восхищало мужество, к которым Джимми продолжал звонить и приглашать Неллочку на свидания.

К концу месяца их платонического общения к Неллочкиному научному интересу прибавилось ещё и естественное женское любопытство: в конце концов, Неллочке захотелось просто узнать, когда же у них с Джимми дело дойдет хотя бы до поцелуя. Ожидание развязки затягивалось. Каждую неделю (а встречались они из-за работы только по выходным), после похода в кино или на стадион, Джимми останавливал машину перед Неллочкиным домом, в смятении доводил Неллочку до входной двери и после застенчивого рукопожатия, короткого топтания на месте и дежурных американских фраз о том, как всё было замечательно, отчаливал восвояси. Как бы определил любой бейсболист, в своих отношениях Джимми и Неллочка никак не могли передвинуться на следующую базу.

Между субботними встречами Джимми аккуратно звонил каждый вечер, ровно в девять тридцать, никогда не раньше и не позже, потому что в девять Неллочка смотрела получасовые новости для практики в английском, а в десять уже почти теряла сознание от усталости. Каждый день на местной телестанции информационный расклад был примерно одинаковым: две минуты про мир, две минуты про Америку, а оставшиеся двадцать пять минут про фонарный столб, упавший от вчерашней грозы, или про то, как в районе Вест-Эллиса на дерево залез кот, а местная пожарная команда его оттуда снимала. Слушая сводки об упавшем столбе и спасенном коте, Неллочка думала о Джимми и о том, что пора действовать и помочь американцу.

Неллочка собиралась это сделась гораздо раньше, ещё до бейсбольного матча, но помешала опять бабка. К лету у старушки появилось такое количество идей относительно активного отдыха, что Неллочка стала забывать, как её квартира выглядит днём. Среда, однако, обнадёживала: в этот день неутомимая старушка уходила на два часа в косметический салон, где холила свою неувядающую старость: массировала дряблую шею, разглаживала морщинистое лицо и делала маникюр на скрюченных артритом пальцах. Салон находился как раз неподалёку от супермаркета, в который Неллочка ходила за продуктами, пока бабушка наводила с трудом распознаваемую в её возрасте красоту. Через несколько недель после знакомства с Джимми Неллочка решила купить яблочный пирог, пригласить Джимми на чай после свидания и, таким образом, предоставить застенчивому американцу огромную, как бейсбольное поле, возможность для проявления мужской инициативы.

Купив пирог в среду, Неллочка намеревалась сохранить его в холодильнике до субботней встречи с Джимми, но в пятницу вечером, рухнув в изнеможении на кровать после восьмичасового ухода за бабкой, а потом беготни за койотами, Неллочка поняла, что только яблочный пирог и горячая ванна смогут вернуть ее к жизни. В субботу же по причине отсутствия сладкой приманки, чаепитие с Джимми отменилось и свидание закончилось, как обычно, рукопожатием и топтанием на месте. Выслушав по телефону Элкино негодование по поводу несвоевременно исчезнувшего пирога (Элка была в курсе плана с чаепитием!), Неллочка поклялась не повторять ошибок.

Но в следующую пятницу вечером, накануне уже почти реального поцелуя, а при удачном раскладе и близости с Джимми, которую Неллочка и Элка так тщательно планировали, пирог снова исчез. Какой-то животный аппетит, словно приобретенный в борьбе за существование в джунглях, напал на уставшую Неллочку, вырвал её из постели и погнал на кухню. Сидя в полночь за столом, выедая начинку ложкой прямо из середины пирога и в блаженстве запивая сладкую массу крупными глотками чая, Неллочка думала, что поцелуи Джимми вряд ли бы доставили ей большее наслаждение.

«Дура! – кричала на следующий день в трубку разгневанная Элка, – прожрёшь своё счастье! Купи два пирога!»

Элкина идея оказалась гениальной, и в субботу Джимми потянулся на чай, как дрессированная кобра за дудочкой факира. В квартире у Неллочки старый кондиционер из всех сил сражался с августовской духотой, возраставшей от горячего чая и обоюдного томления. За столом сидели долго, словно чувствуя, как каждый съеденный кусок пирога сокращает время до их неминуемой близости. Говорили о бейсболе, о погоде, о Неллочкиной бабке. Запас тем исчерпался к десяти вечера, примерно тогда же был доеден пирог, неожиданно в изнеможении поперхнулся старый кондиционер… и всё свершилось!

Счастливее всех была Элка. В воскресенье она без предупреждения вломилась к Неллочке домой с бутылкой шампанского и тут же стала форсировать мысль о замужестве. По её словам, полдела было уже сделано, оставалось только чуть-чуть подпихнуть Джимми к алтарю.

– Элка, – протестовала Неллочка, – он не пойдет! Тут яблочным пирогом не заманишь.

– Пойдёт! Заманишь НЕ пирогом!

– Я даже не знаю, люблю ли я его!

– А зачем тебе всё знать? – напирала Элка, – ты же не справочное! Поживешь с ним пару лет – выяснишь!

– Не готова я!

– А это не Олимпийские игры, чтобы к ним готовиться!

– А вдруг мне не такой нужен?

– А какой?! – заорала Элка, – вот спроси у меня, у опытной (прожив в единственном браке неполных семь лет, Элка считала себя опытной!): «Элка, какой должен быть муж?»

– Элка, какой должен быть муж?! – в испуге поддалась Неллочка, ожидая, что сейчас перед ней откроется истина.

– Муж должен быть любой! – торжественно сообщила Элка, – потому что неважно какой, а важно, что он есть. А что там общество трындит тебе о любви, так это все глупости! Послушай лучше, что это общество говорит за твоей спиной – раз не замужем, значит, никому не нужна, значит, ты не женщина, а чудище морское!

– Элка, прости, лучше я буду чудищем!

Свадьба была маленькой и не по-американски скорой, через какие-то три месяца после знакомства. У Джимми из близких осталась только тётка, которая жила в южном штате, боялась всех видов транспорта и поэтому на торжество не приехала. Неллочкины родственники были помногочисленнее и посмелее,