Харклайтс - Тим Тилли

по воде, – удивляюсь я.

– Скользят, – уточняет она. – Потрясающе, а?

Я улыбаюсь:

– Здесь всё потрясающе.

Вместе мы наблюдаем, как водомерки катаются по пруду. Их размашистые лапки чертят на воде тонкие штрихи. Линден с Тиггсом прыгают рядом, изображая лягушек.

– Тиггс! А ну отойди оттуда! – одёргивает его Нисса, когда мальчуган подскакивает к самым кувшинкам. – Ещё не хватало, чтобы ты свалился в воду. Плавать-то ты не умеешь!

– Ага, – настораживается Линден. – Тут шутки плохи!

Славные они ребята. Я вдыхаю глубоко-глубоко. Как же всё-таки хорошо, что эльфы взяли меня к себе. Всё отчётливее ощущаю, что лес – это дом. Наверное, мне уютно тут будет.

Глава седьмая

Хранитель леса

Отойдя от кромки воды, Линден с Тиггсом снова играют в лягушек. Пруд молчаливый, гладкий. Разглядываю своё отражение: на меня смотрит мальчишка-сирота, тощий, со впалыми щеками. Я вырвался из Харклайтса, это верно, и всё же приютская жизнь оставила на мне глубокий отпечаток – не только снаружи, но и внутри. Я вздрагиваю, потом поднимаю взгляд на деревья, что растут по берегу, окаймляя пруд. Мшистые корни, сильные стволы и ветви – до чего же прекрасно смотреть на них! На одном из деревьев что-то янтарно поблёскивает в лучах солнца. Словно лесное сокровище.

– Это мёд? – спрашиваю я Ниссу и, посадив её на ладонь, подхожу ближе.

– Смола. Папа называет её древесным клеем.

– Ух ты… А что, если попробовать… – Прижав палец к жёлтому шарику, застывшему на коре, надавливаю на него, и он лопается, смола вытекает. И правда, как клей. Спускаю Ниссу на землю и подбираю несколько хворостинок. Скрепляю их смолой, как я раньше склеивал спички.

Нисса наблюдает.

– Что это? Хижина? Просто отлично выходит.

– Спасибо. – Хотя вообще-то мне не по себе. Странное ощущение. Как будто я показал Ниссе рану, которая ещё не зажила. – Там, в приюте… я клеил всякие домики. Потому что мечтал о настоящем доме.

– То есть?

В горле пересохло.

– Ну, мне хотелось жить в доме, похожем на одну из моих спичечных поделок.

Нисса смотрит, как я приклеиваю к стене хижины ещё один тоненький прутик. И мои щёки пышут и краснеют.

– Я никому не показывал этих домиков, кроме Лепестка.

Даже не верится, что я решился рассказать Ниссе об этом. Крепость молчания, которую я старательно возводил вокруг себя, чтобы защититься от окружающего мира, рушится.

– Нет ничего удивительного в том, что некоторые вещи мы прячем внутри себя, никому их не раскрываем, – отвечает Нисса. – Ну, в смысле, я же не трезвоню всем подряд, что мечтаю стать Хранителем Леса…

– Что, правда? Хранителем Леса?

Нисса смотрит на меня. Она явно сказала больше, чем хотела бы. И теперь тоже заливается краской.

– Ммм… ага. Всегда мечтала, сколько себя помню. – Вздохнув, она кидает взгляд на Линдена: тот бегает за Тиггсом. – Линден вот хочет быть Хранителем Очага, как его папа. Печь хлеб. Выращивать травы, плоды разные. Собирать хворост, взяв себе в помощники лис. Я тоже хочу стать как папа, но это нельзя.

– Значит, ты хочешь быть главной среди эльфов?

Нисса краснеет ещё гуще.

– Да вовсе не обязательно – главной… Папа говорит, присматривай, мол, за Линденом и Тиггсом. Но мне хочется оберегать лес, заботиться о животных. Он взял меня с собой, когда мы отправились выручать Тийю, просто так, ради исключения…

Из сумки, привязанной к поясу, Нисса достаёт мелкий камешек. Набрав побольше воздуха, задерживает дыхание, поднимает рогатку, оттягивает гибкую перемычку и целится. Стреляет.

Бац.

Камешек сбивает сосновую шишку, и та, подскакивая, катится по земле.

Я приклеиваю к стене хижины ещё одну хворостинку. Строительство идёт полным ходом, пока я рассказываю Ниссе про Харклайтс – про то, как лукаво улыбался Кремень, когда стащил старухин железный напёрсток, про сияющие глаза Лепестка по вечерам, когда она рассказывала сказки, про Орешка, который рисовал мелом любимые места, где он бывал раньше. Когда я вспоминаю своих друзей, на душе сразу теплеет. Не знаю, действительно ли кто-то из сирот донёс на меня Старухе Богги – да это и неважно, – но я всё равно скучаю по ним. Мы успели срастись, словно осколки одной большой разбитой семьи. Для меня приют стал чем-то вроде дома. Может, они там тоже вспоминают меня. Может, им интересно, всё ли со мной в порядке. И хочется верить, что старуха никого не швырнула в Колодец.

– Жалко, что Лепесток не выбралась вместе с нами. Она, кажется, хорошая, – говорит Нисса.

Меня захлёстывает чувство вины.

– Лепесток просто чудесная, она понравилась бы тебе.

– Иногда досадно, что среди эльфов нет моих ровесников. – Нисса достаёт из сумки ещё один камешек.

– А ты всегда жила в лесу?

– Ага, я тут выросла. Правда, сперва нас, эльфов, было больше. Недалеко отсюда, в Лесу Шести Троп, были другие поселения. Но потом, когда мне было семь, их не стало.

– В самом деле? – Слова Ниссы тревожат меня.

Она снова стреляет из рогатки.

Бац.

– Не стало? Что ты имеешь в виду? – недоумеваю я.

– Те эльфы просто взяли и ушли из здешних мест, побросав свои дома. Никто толком не знает почему. А однажды вечером, за несколько дней до того, как ты появился тут, я случайно услышала папин с Ноксом разговор: они толковали о чудище, которое рыскает по лесу.

– О чудище?

– Да, где-то рядом с нашим Мирным лесом. Папа с Ноксом опасаются, как бы оно не подобралось совсем близко. Но, заметив, что я подслушиваю, сразу прервали беседу…

– Помогите! – вдруг доносится до нас вопль Линдена. Он замер у кромки пруда. Возле кувшинок по воде бежит рябь, и отражения деревьев все в морщинках.

– Где Тиггс? – вскрикивает Нисса.

– Он свалился в… – бормочет Линден с широко распахнутыми от страха глазами.

Прямо в ботинках я лезу в пруд. Рядом с берегом глубина чуть ниже колена. Осторожно, чтобы ненароком не наступить на Тиггса, шагаю к тому месту, где играли мальчишки.

– Он не умеет плавать! Сделай же что-нибудь! – голосит Нисса. Её отчаянного крика пугаются птицы. С шумом они вспархивают с ветвей и разлетаются.

Брожу вдоль берега, лихорадочно шаря руками в воде.

Вспыхивает искорка надежды, когда я натыкаюсь на Шустрика, который качается на поверхности пруда, но потом эта искорка гаснет – разве ж теперь разыщешь Тиггса? Малыша нет нигде.

Я цепенею от ужаса. Задыхаюсь. Невозможно поверить, что всё это происходит на самом деле.

И вдруг на тёмном дне пруда замечаю Тиггса.

Он не