Харклайтс - Тим Тилли

заглянуть туда.

Оказывается, внутри совсем не пусто! В проходе, где скрылся Папаша Хэрн, виднеется комната. Там постелен тканый коврик, и на нём стоит низкий деревянный стол. Рядом – конструкция из бумаги со множеством ячеек. В некоторых лежат сухие цветы и какие-то свитки, другие заполнены мелкими камешками. Есть и полка на одной из стен. Над ней – каракули червей, как снаружи на ясене. Древоточцы изобразили лесовика в венке из плюща, папоротника и сухих веточек. Вокруг него – заросли, а ещё птицы и звери. На картинку падает свет, который пробивается через широкое отверстие высоко в стволе.

Нокс сидит на полу, скрестив ноги. Взглянув на нас с Папашей Хэрном, говорит:

– Приплелись наконец.

Здесь пахнет деревом и опавшей листвой.

– Заходи же, Фитиль, – зовёт Папаша Хэрн.

Совсем рядом со мной как будто бы вспыхивает искра. Тут кто-то есть, хотя никого не видно.

Встаю на четвереньки и лезу в расщелину. Такую тесную, что её края скребут спину и я едва протискиваюсь. Внутри хватает места, чтобы расправить плечи. Осторожно, чтобы не раздавить эльфов, сажусь на пол. Запрокинув голову, смотрю вверх, на высокий свод с деревянными сталактитами и семейством летучих шей – они дремлют вниз головой, уцепившись лапками за наросты, а их крылья похожи на сложенные зонтики.

На полке шестиугольное зелёное стёклышко.

– Сюда мы приходим за советом лесных духов. Они – наши наставники.

Снова поднимаю взгляд на летучих мышей и шёпотом спрашиваю:

– Лесные духи – это они, да?

Папаша Хэрн берёт с полки зелёное стекло. В его руках оно как большой поднос.

– Ну-ка посмотри сквозь него, – говорит он мне.

Я прикладываю стёклышко к глазу и подскакиваю от изумления, ударяясь затылком о деревянный сталактит.

Оказывается, мы не одни. Три крылатых существа, чуть меньше Папаши Хэрна, покачиваются в воздухе прямо передо мной.

– Вот они, лесные духи, – произносит Папаша Хэрн.

Я стукнулся головой так больно, что на глазах выступили слёзы, смотрю на существ затуманенным взором. Лесные духи – полупрозрачные, голубовато-зелёные, стройные и хрупкие, с тёмно-зелёными волосами и крылышками, как у стрекоз. Потрясённый, я наблюдаю за ними. Вот бы Лепесток тоже это видела.

Они заговаривают, и их звонко-серебристые голоса струятся, как чистый ручей:

– Папаша Хэрн, приветствуем тебя… А это кто?

Голоса духов сплетаются, словно говорят не трое существ, а одно.

– Меня зовут Фитиль. – На затылке набухает огромная шишка, да так стремительно и жгуче, что дыхание перехватывает.

Нокс откашливается.

– Ночью Папаша Хэрн подобрал этого мальчика и привёл его из людского мира сюда, чтобы жить с нами.

– Человеческий ребёнок… среди эльфов… – Духи улыбаются и многозначительно переглядываются. Знать бы только, что означают взгляды, которыми они обмениваются друг с другом. Похоже, Папаша Хэрн с Ноксом тоже не возьмут в толк, к чему клонят духи.

– А пришли мы сюда, чтобы спросить, как нам быть с Фитилём, – говорит наконец Папаша Хэрн. – Нокс думает, от людей сплошные напасти и разрушения. Нужен ваш совет: остаться ли Фитилю жить с нами.

– Не каждый человек приносит беды… люди – они как палка о двух концах… и создатели, и разрушители…

Крепко зажмурившись, вспоминаю свои спичечные домики. А потом Старуху Богги – как она сожгла их дотла.

– Пока неясно, принесёт ли вам мальчик добро или беду… ему самому предстоит выбрать, каким путём следовать… равно как и вам придётся решать самим…

Открываю глаза. Духи колышутся прямо перед моим лицом, пристально вглядываясь.

– Делая выбор… мы становимся теми… кто мы есть…

Значит, вот их ответ?

Папаша Хэрн в раздумьях потирает подбородок.

– Ладно, дадим ему шанс.

Накатывает волна радости. От счастья хочется смеяться, но я сдерживаюсь.

Нокс что-то бубнит себе под нос. Потом встаёт и уходит.

Впрочем, его ворчание ничуть не омрачает моих чувств.

– Я, конечно, великан среди вас, – говорю я Папаше Хэрну, – но мне так хочется жить с эльфами и сродниться с лесом. Хочется помогать вам и познавать волшебство.

Духи грациозно парят в воздухе, и их переливчатые голоса звучат как песня:

– Лесное волшебство… это сила… она наполняет жизнью всё…

Перед глазами встаёт картинка иссохшей, измученной земли Харклайтса. Неудивительно, что волшебство обходило стороной это гиблое и пропащее место.

Гоню это воспоминание прочь, пусть уходит.

– Кстати, нет ли у вас учебников – ну, книжек с заклинаниями всякими? – спрашиваю я лесных духов. – Чтобы освоить все эти премудрости.

Духи опускаются ниже. Вьются вокруг нас.

– Природе не нужны книги… всего лишь веточка… на которой собрана твоя сила…

Интересно, есть ли какое-нибудь волшебство, способное уменьшить меня до эльфийских размеров?

– А можно превращать большое – в маленькое? – спрашиваю я.

Папаша Хэрн хмурится:

– Нет. Но тебе и не надо становиться маленьким. Как я уже сказал, лес принимает под свой кров существ любого роста.

– Верно, верно… любого роста… до свиданья, Фитиль…

Папаша Хэрн благодарит духов. Они парят всё выше и взмывают к самому своду. Ещё некоторое время мы сидим молча. Взглянув на расщелину, сквозь которую мы забрались, я спрашиваю:

– А как быть с Ноксом?

– Не тревожься. Просто он не доверяет людям, вот и всё. С давних пор он такой, но как знать – может, в один прекрасный день всё переменится.

А вдруг не переменится?

Глава шестая

Лягушачий нерест

Выползаю из волшебного Дерева – и лес кажется совсем другим. Вроде бы птицы поют, как пели, – не громче и не тише, да и солнце светит так же. Но теперь всё иначе. А дело в том, что отныне я знаю: повсюду кружат лесные духи, прозрачные невидимки.

Скрестив руки на груди, Нокс стоит возле своего дрозда.

– Значит, он остаётся с нами?

– Ясное дело, остаётся, – повысив голос, отвечает Папаша Хэрн. – До тех пор, пока не натворил бед…

– Ну а коли натворит, прогоним его?

Папаша Хэрн задумчиво кивает:

– Прогоним.

Ворча, Нокс садится в седло.

– Хочу показать Фитилю лес, – говорит Папаша Хэрн. – Можешь проверить то, о чём мы договаривались?

– Да помню я, не забыл. – Нокс берётся за поводья и трогается. Раскинув крылья, чёрный дрозд взлетает и берёт курс на север.

Папаша Хэрн наблюдает за птицей, пока та не скрывается из виду.

– Сдаётся мне, старик раздосадован, что духи дали не такой ответ, какой ему хотелось бы услышать. Он-то, поди, ждал, что они скажут: Фитиль, мол, ничем не отличается от прочих людей, а люди только портят всё и разрушают. – Помолчав, Папаша Хэрн