Твой путь (СИ) - Кононова Татьяна Андреевна

Вдруг где-то в тишине хрустнула ветка и послышалось неразборчивое ругательство. Иттрик резко остановился, схватил свою спутницу за плечо. Она испуганно замерла, оборвала песню на полуслове.

— Тише, — прошептал юноша, встревоженно озираясь. — Слышишь?

— Что? — прошептала Ивенн. Его тревога передалась и ей, и она даже слегка побледнела. — Ничего такого… Это, верно, птица…

— Птицы не ругаются, — заметил Иттрик. Где-то совсем неподалёку снова зашуршали кусты, и Ивенн тихонько ахнула, крепче сжала его руку.

— Что это?

— Не знаю… Давай отойдём, послушаем.

Он потянул её за руку, они отошли на обочину дороги и в ту же секунду поняли, что совершили ошибку. Иттрик услышал треск ломающихся веток за спиной за миг до того, как чьи-то грубые руки оттащили его от Ивенн и прижали к стволу дерева. Как же он позабыл о том, что на дорогах, особенно в лесу, нужно быть осторожнее… Немало ведь и тех, кто не признаёт ничью власть, рыскает по лесам в поисках наживы. А у него мысли о том, что нужно остерегаться разбойников, совсем из головы вылетели.

— Ничего у нас нет, — выдохнул он, чувствуя сквозь рубаху жёсткую, мокрую кору дерева. — Оставьте! Пустите!

Вместо ответа в темноте сверкнул нож. Юноша попытался вырваться, но куда там… Где-то ближе к дороге вдруг раздался короткий вскрик Ивенн, а затем послышались звуки борьбы. Иттрик рванулся в сторону изо всех сил, оттолкнув того, кто его удерживал, но его помощь уже не понадобилась. Он успел увидеть, как из-под широких рукавов Ивенн вырвались чёрные дымчатые сполохи и на мгновение окутали всё пространство перед нею. Она зажмурилась и отпрянула, а потом, когда открыла глаза, увидела, что троих дюжих разбойников, что набросились на неё, больше нет. На мокрой пожухлой траве, у самых её ног, лежала груда сгоревшего тряпья. В воздухе запах мокрой земли и грибов смешался с тяжёлым запахом гари и крови.

Ивенн застыла в изумлении, разглядывая собственные руки, из которых только что вырвалось настоящее оружие, причём не поддающееся контролю и разуму. Последний разбойник, оставшийся в живых каким-то чудом, с паническим страхом смотрел на то, что осталось от его спутников, словно в оцепенении. Ивенн с трудом заставила себя отвести глаза от колец Тьмы и того, что та под собою погребла. Неожиданно лёгкий толчок в спину вернул её в реальность. Обернувшись, она встретилась с встревоженным взглядом светлых голубых глаз.

— Беги, глупышка!

Не думая ни о чём, Ивенн метнулась в кусты, только ветки затрещали за спиною и роса пролилась под одёжу, тронула холодом. Девушка чувствовала, что ещё немного, и её вывернет наизнанку — это ведь надо было сотворить с людьми такое! Тяжёлый комок подобрался к горлу и вырвался наружу неожиданными рыданиями. Слёзы сдавили грудь, Ивенн задыхалась от всхлипов и от быстрого бега, продиралась сквозь густые колючие заросли, не видя ничего перед собою, не разбирая дороги. После долгого дождя земля ещё не просохла, башмаки отяжелели от воды, девушка с трудом поднимала их на каждом шаге, но не останавливалась. Вдруг что-то скользкое подвернулось под ноги; не удержав равновесие, Ивенн рухнула на спину, ударилась затылком обо что-то твёрдое и провалилась в пустоту.

…Татуировка в виде птицы не давала покою с той самой минуты, как Уилфред заехал в лес. Объезд перевала занял ещё добрых пару суток, приехав в трактир, он узнал, что девчонка ушла в Кейне только минувшим днём, и тут же пустился в путь — за ней. Благодаря татуировке, оставленной Тьмой, он мог чувствовать её присутствие: она была где-то совсем близко, и птица на запястье пульсировала, всё сильнее и сильнее, однако Уилфреду казалось, что он не приближается: нигде, никаких следов, будто не по земле шли, а по воздуху, и мало того, где он ни спрашивал — никто не видел ни темноволосую девчонку росточком от горшка два вершка, ни парня в сером потрёпанном плаще. И Уилфред уже было отчаялся найти их, как на лесной тропинке, куда он свернул с большой дороги, татуировка начала биться с такой силой, что ему на мгновение даже показалось, что птица сейчас оживёт и сорвётся с руки. Это уже походило на какую-то игру. Раздосадованно сплюнув, Уилфред спешился, перебросил поводья через низкую ветку и пошёл напрямик через заросли: птица рвалась и оживала именно здесь. И, наконец, когда запястье пронзило резкой нежданной болью, Уилфред увидел чью-то маленькую фигурку в длинном плаще, лежавшую навзничь. Едва он склонился над нею — проверить, жив ли человек, как татуировка в один миг исчезла с руки, будто и не бывало. И Уилфред в темноте с трудом узнал ту самую девушку, что они с Эйнаром видели дважды за один вечер.

Девчонка была без сознания и, кажется, лишилась чувств совсем недавно: дыхание всё ещё было сбито, сердце билось и скакало, как у загнанного зверька. Уилфред немного подождал, оглядываясь по сторонам в поисках её спутника — хозяева трактира сказывали, что она ушла не одна, — но никого вокруг не было, только ветер шумел в мокрых ветвях. Уилфред осторожно повернул её, осмотрел, но в темноте нельзя было ничего разобрать, цела ли, нет. К тому же моросил мелкий дождь, в лесу было неуютно, да и девчонку было бы не худо обогреть, привести в чувства. Немного подождав и убедившись, что вокруг точно нет никого, с кем бы она могла попасть сюда, он поднял её, усадил на лошадь перед собою и, приобняв одной рукой за пояс, пустил коня шагом. Что ей придётся рассказать после того, как она очнётся? Знает ли она его, да и самого Эйнара? Может, и знает, хотя навряд ли. Маленький испуганный ребёнок… И ветер их ведает, зачем они потащились ночью через этот лес. Ведь всем известно, что на дорогах опасно, особенно как стемнеет! И где же парнишка, её спутник? Маловероятно, что он её бросил просто так…

Через несколько часов дороги они добрались до перевала. Чтобы не затягивать с возвращением и не изматывать девушку долгим переходом, Уилфред не стал делать крюк в объезд перевала. Это скоротало бы путь дня на три-четыре, ежели поспешить. Когда уставшая лошадь начала спотыкаться, да и сам всадник почувствовал, что от сидения в одном положении затекли ноги, он решил заночевать прямо здесь же, в лесу. Среди камней отыскалось что-то вроде небольшой сухой пещеры. Понадеявшись на то, что волки не почуют лёгкую добычу, он привязал коня у ручья, а сам вместе с девчонкой забрался в пещеру и задвинул вход камнем. Разводить костёр было почти совсем не из чего: несколько сухих веточек лежало на земляном полу, и всё на том. Собирать их в лесу было бы бессмысленно: после дождя кора намокла и не удержит искру. Уилфред решил собрать и поджечь то, что было, и вскоре в углу пещеры запылал небольшой костёр.

Уилфред развернул девушку поближе к огню, взяв её руки в свои, подержал их немного над пламенем, согревая, плеснул ей в лицо водой из своей фляги. Прошло добрых несколько минут, прежде чем девчонка тихо вздохнула и повернула голову набок. Уилфред облегчённо выдохнул: жива всё-таки, а он уж боялся, что нет. Наклонившись над нею, он чуть приподнял её за плечи, несколько раз встряхнул.

— Очнись, очнись же, — приглушённо воскликнул он, в который раз вглядываясь в бледное перепачканное лицо. — Очнись, девочка!

И вдруг она открыла глаза, оттолкнула его, с визгом рванулась в сторону, маленькой летучей мышкой заметалась по пещере, пока не наткнулась на выход, выскочила под дождь и, путаясь в не по размеру длинном плаще и промокшей юбке, побежала в темноту.

— Вот глупая, — Уилфред сплюнул и побежал за ней.

Несмотря на то, что бегала незнакомка не то чтобы очень быстро, расстояние между ними не сокращалось. Уилфред то и дело поскальзывался в грязи, на мокрых камнях, вытаскивал из луж сапоги, в то время как маленькой и лёгкой его спутнице пробираться сквозь всё это было гораздо легче.

— Постой! — наконец крикнул он, совсем выбившись из сил. — Остановись! Я не разбойник, не сумасшедший!

На мгновение замерев и обернувшись, девчонка побежала ещё быстрее. Дождь хлестал по лицу, по рукам, оба спотыкались, скользили и падали, но не останавливались.