Чертог Белой Ночи - Мария Казанцева

Важно, что его планы с ней и без нее рождают дисбаланс: неконтролируемое развитие магии.

Лоренс смог поднять доспех и окружить их с меми красным защитным полем. Звезда все еще пылала под чердаком квартиры Ратмановых, но боль от ее силы ослабла.

– Магия угасает, – произнес Лоренс, поднимаясь с колен. – Я не против ее неконтролируемого развития.

Руак’Маар смотрел прямо на него и сквозь него одновременно.

– Значит, ты не ценишь мир, в котором живешь.

– Именно его я и ценю. Свой мир. Он поистине ценен, в отличие от того, второго, который сейчас замер за окном. Шумного, грязного, никчемного.

– Привитая магия здесь не смогла естественно развиваться, – говорил Руак’Маар. – Вайтари лишь отсрочит неизбежный закат магического сообщества, нанеся вашей истории непоправимый ущерб. В глазах людей все исказится. Они не смогут оправиться ни от своих, ни от его поступков ни сейчас, ни в будущем.

– Война? – удивился Лоренс и осознал, что не ощутил страха.

– Вероятнее всего, – сказал Руак’Маар, и его голова слегка опустилась, будто он едва заметно кивнул. – Я хотел бы увидеть девочку. Женщины у нас рождаются редко. Она первая из пятнадцати моих детей.

– Возможно. – Лоренс болезненно повел белесыми бровями. – А я хотел бы получить ответы.

– Я здесь. Задавай вопросы.

– Зачем Вайтари помог моей матери обокрасть тебя?

– Он следил за мной. Каждый раз, когда я уходил на другую сторону, он пытался снять барьеры во всех моих тайниках и однажды смог обчистить их. Без меня он сможет жить открыто. Скорее всего, он хочет моей смерти.

– Почему бы не жить открыто там, на другой стороне? – спросил Лоренс, сомневаясь, правильно ли все понял…

– Вайтари лишь наполовину энтер. Там, откуда мы родом, среда агрессивнее, чем здесь. В Маар’анте его жизнь будет короткой и болезненной.

Лоренс обеспокоенно посмотрел на Матильду, которая лежала, обхватив голову.

– Что он украл у тебя?

– Много всего: мои записи о перемещениях, некоторые артефакты, но самое ценное – это сосуды, в которых в течение долгих месяцев я собирал свою энергию для переходов.

– Для переходов… – задумался Лоренс.

– Не трать попусту время и задавай только те вопросы, ответы на которые действительно сейчас важны, – эти слова прозвучали как честный совет.

– Зачем заставлять Розали разрушать Чертог?

– Вайтари отвлек мое внимание, – объяснял Руак’Маар. – Я понял, что он меня обокрал, но искать его не мог. Все эти годы я провел в Петербурге, изо дня в день поддерживая барьер Чертога, чтобы энергия не смогла вырваться наружу. Так вышло, что без сосудов я не могу стабилизировать ее, как не могу и сохранить достаточно энергии, чтобы отправиться за ними на другую сторону.

Несколько минут назад Лоренс впервые за два дня радовался, что в нем столько сил. Теперь он начинал злиться, потому что их запас утекал со скоростью обрушившейся лавины.

– Я хочу увидеть Мэй. У меня есть такое право, насколько я знаю здешние обычаи, а традиции моего вида должны его удваивать. Я уже упомянул, что женщины у нас рождаются куда реже мужчин. Энтер может выносить до десяти детей за одну беременность, и все они могут оказаться мальчиками.

– Похоже, Вайтари не потребуется много времени, чтобы создать себе армию, почти бессмертную по меркам человеческой жизни. Это больше похоже на неизбежный рассвет магического сообщества.

– Чужого магического сообщества, – поправил его Руак’Маар. – В лучшем случае вас приравняют к обычным людям. В худшем убьют вместе с ними. Это конец уникальной цивилизации.

– Возможно, наша цивилизация когда-то и была многообещающей, но она себя не оправдала. Славное будущее, которое могло быть, оказалось лживым, больным и грязным настоящим, за которое стыдно. Магия никак не может помочь этому миру. Какой урок люди извлекут как вид, если мы просто исправим их ошибки? Пройдут годы, века, тысячелетия, и угасшая магия уже не сможет помочь им во второй раз, когда вода снова станет непригодна для питья и почва неплодородна. – Лоренс замолчал, справляясь с телом, которое пробивала дрожь от силы энтера. – Я передам твои слова Вайтари. Хотя, конечно, так говорить неправильно, потому что он сам узнает обо всем, что мне известно. Так же, как это сделал ты. Мне не нравится манера нашего общения, потому что она заведомо лишает меня права выбора. Ставит меня ниже вас двоих.

– Я понимаю, – с легким кивком отвечал Руак’Маар. – Ситуация развивается так, что мне приходится идти против своих принципов.

– Значит, мы должны договориться, как устроить встречу с Мэй? Это случится, разумеется, только когда я ее найду.

– В Асуре у меня есть наблюдатель на площади Слепого Эйгуо. Я сразу узнаю, когда вы появитесь там. В обмен на эту встречу ты получишь больше ответов на вопросы, благодаря чему преуспеешь в стремлении намного увеличить свою энергию.

– Хочется получить какую-то страховку, что наша встреча не обернется простым похищением Мэй.

– Предложить мне нечего, но подобного поведения тебе стоит ожидать скорее от Вайтари. Время вышло. Твоей энергии остается только на одно перемещение. Сразу, как я уйду, здесь появятся два хранителя.

– Еще один вопрос, – жадно остановил его Лоренс. – Природа нашего происхождения различается?

– Легенда индонезийских островов повествует о первом из сотен экспериментов, которые мы проводили здесь тысячелетия назад, – отвечал Руак’Маар, а его фигура растворялась в клочьях белесого тумана.

– Тогда почему ты до сих пор здесь?

– Я наблюдаю за результатами и охраняю переход на вашу сторону.

После оглушительной, потусторонней тишины оконное стекло невыносимо задребезжало под напором ветра, словно было не в стене, а прямо в ухе.

– Лоренс, – шептала Матильда, с трудом приподнимая голову. – Найди для меня джока.

Глава 54. Макс

Утреннее солнце густым потоком лило свет с краев крыш, разгоняя тень на улице, а чистый воздух наполняла первая морозная стужа. Рядом шли двое. Они были разодеты в чудные наряды и вели оживленный разговор.

– Интересно, существует ли все потустороннее на самом деле? – говорил тот, кто точь-в-точь напоминал странствующего во времени средневекового монаха с опоясывающей его коричневые одеяния веревкой и походной сумкой на боку. – Зловещей красоты ведьмы, могущественные колдуны, за которыми армии идут завоевывать целые миры, соседствующие с нашим, человеческим, по-будничному размеренным и понятным, или такие невообразимые волшебные тайны, ответы на которые не знает никто?

– Если существует, – вдохновенно отвечал ему второй, напоминавший разоружившегося викинга, облаченного в кожаную броню, – то это по-настоящему захватывающе!

– Потому что живет только в вашем воображении, – не сдержавшись, бросил им Макс и свернул в проулок, где ветер раскачивал потухшие фонари. А оба собеседника в ужасе уставились в пустоту, которая с ними заговорила.

Лавки в Квартале Грифонов одна за другой отворяли двери и не спеша открывали витрины. Новый день размеренно набирал темп.

У магазина артефактов, куда шел Макс, двое мужчин разговаривали на входе. Высокий блондин в темной шинели стоял к нему спиной в распахнутых дверях. Макс быстро шагнул с тротуара к витрине соседней лавки. Блондин