Вандал (сборник) - Андрей Посняков

– Убери волыну, Пашенька. Ну, убери, я прошу.

Паша злобно шмыгнул носом, но пистолет все же сунул за пояс.

– Вот и славненько. – Незнакомец пристально посмотрел прямо в глаза Александру. – Ты, уважаемый, кто? Я так понял – сосед, из вон того дома?

– Сосед, – усмехнулся Саша.

– Соседи дружно должны жить, а ты тут беспредел творишь. Ведь виноват же!

– За пса он мне сполна ответит!

– Погоди, погоди, Пашенька, ну, ответит, как же без этого… Слышь, уважаемый… ты мне рубилку свою не продашь?

– Нет, это подарок.

– Ну, понимаешь, я ведь не для себя прошу, друг у меня есть, вещами такими сильно увлекающийся… Вот ему бы. – Цыганистый помолчал, сплюнул. – Или, может, мастера подскажешь? Ну, того, кто этот меч делал.

– Не знаю, – буркнул Александр. – У друга надо спросить – его подарок.

– А ты спроси, спроси! Спроси обязательно… Мобильник, номер дай… свой. Я тебе перезвоню обязательно, очень уж такая штука приятелю моему нужна, ты даже не представляешь как.

Этот странный разговор Саше почему-то активно не нравился, как и сам скользкий мужик. И все же надо было как-то разрулить ситуацию.

– Хорошо, спрошу. Хоть завтра.

– Понимаешь, уважаемый… Лучше б сегодня, вот сейчас прямо.

– Ну, сейчас он может и трубку не взять. А ближе к вечеру звякну. Ты это… лучше мне свой номерок дай.

– Рад бы, уважаемый, да я мобилы все время теряю – такой уж уродился. Так что лучше давай свой. В самом деле – лучше. И перезвони быстрее, в твоих же интересах.

Хозяин дома, как ни странно, держался почти вежливо: в беседу не встревал, наоборот, разогнал лишних да настропалил челядь убрать то, что осталось от собаки.

– Да, уважаемый, – гнул свою линию непонятный тип. – Взглянуть-то на клинок можно? Ну, хоть из твоих рук.

– Из моих рук – смотри.

Александр обнажил лезвие, сверкнувшее в лучах солнца.

– Ах! – искренне восхитился незнакомец. – Какая сталь! Какие узоры… А рукоять! Это что – настоящее золото? И впрямь настоящее, я же вижу… Так ты номер-то дай. – Он вытащил из кармана блокнот. – Записываю. Только попрошу не обманывать, очень и настоятельно попрошу.

Ох, как он скривился при этих словах! Какую рожу скорчил! Однако Саша видел варваров в бою, так что эти гримасы на него особого впечатления не произвели.

Продиктовав номер – жалко, что ли? – Александр подошел к воротам и попрощался:

– Всего хорошего.

– И тебе. Я обязательно позвоню, слышишь. Меня, кстати, Михаилом зовут. Михаил Петрович.

И все бы хорошо, но Паша, крепыш, нагнал все-таки. Дернул за плечо, зыркнул с ненавистью:

– Повезло тебе сегодня, фраер! Ничего… За собаку ты мне на полном серьезе ответишь, понял?!

Ну, а что делать? Виноват же. И чего, в самом деле, на чужой двор приперся? Спьяну, наверное. Ну, что бы там с парнями сделали? Ну, вываляли бы в перьях, бегать пустили – эко дело-то! А теперь вот, на пустом месте, врага заимел, да еще какого! За собаку заплатить придется… Хотя, с другой стороны – нечего было науськивать.

Глава 4. Город Солнца

Если бы все прошедшее было настоящим, а настоящее продолжало существовать наряду с будущим, кто был бы в силах разобрать: где причины и где последствия?

Козьма Прутков

– Да-да, друг мой, к сожалению, это именно так и есть. По крайней мере, все мои расчеты показывают, что осталось около двух лет, точнее – год и восемь месяцев, – доктор Арно с грустью покачал головой, напоминая в этот момент вовсе не Эйнштейна, а какого-нибудь знаменитого шансонье – Шарля Азнавура или Жильбера Беко.

Саша обескуражено потянулся к бутылке:

– Что, действительно – меньше двух лет?

– Если бы не взорвали Луну, нашего мира не было бы уже сейчас.

– Да уж, да уж… – Рассеянно разлив водку, молодой человек поднял рюмку, не зная, что и сказать.

– И причина всего этого катаклизма известна, увы, лишь некоторым, – опрокинув рюмку на западный манер, без тоста, скорбно продолжил гость. – Многие, слишком многие не понимают, не хотят понять. Неудачные эксперименты в рамках единой теории поля – вот с чего все началось! Порванная темпоральность, некая временная дыра, потянувшая за собой катастрофические изменения в гравитационных полях и в пространстве. Все ведь взаимосвязано.

– Да, да, вы писали. Эксперимент в Филадельфии и все такое.

– Бедняга Эйнштейн, если б он знал, к чему все это приведет! Тогда, в сорок третьем, он был консультантом ВМС США… Впрочем, не об этом сейчас речь – все бы ничего, если б пришельцы убрались из прошлого, не оставив никаких следов – как поступили мы. Однако…

– Я понял, вас, Фредерик! – нетерпеливо перебил Александр. – Несколько человек из тех, кто пытался ограбить вместе с вандалами Рим, тогда от нас ушли. Что-то – пистолеты, автоматы Калашникова – могло уцелеть. Даже торпедный катер!

Профессор вдруг расхохотался, громко, задорно и неожиданно весело:

– Пистолеты? Катер? Боже мой, да это такая мелочь, о которой не стоит и говорить. Подумайте сами, друг мой, ну какое влияние на прошлое может оказать торпедный катер? Ему ведь нужно горючее, торпеды, а к пистолетам и автоматам – патроны. Ну, раз выстрелят, другой – и что дальше? Создать, скопировать даже простейшее огнестрельное оружие в тех условиях невозможно – увы, не доросли технологии, да и порох еще нескоро изобретут. Нет, друг мой, тут дело вовсе не в катере и не в пистолете. Дело в реакции общества! Понимаете, в древних хрониках Иордана, Прокопия Кесарийского, Идация и прочих, кто так или иначе писал о вандалах, стали упоминаться странные вещи. Например, у епископа Виктора Витенского, у Проспера Аквитанского и у других. Я не стал делать выписки, уж позвольте, перескажу своими словами.

– Да-да, конечно, – кивнул молодой человек. И тут же вскинул глаза: – Вы сказали – стали упоминаться? Что значит – стали?

– Да так вот… не знаю, как и объяснить, – доктор Арно развел руками. – Один из старых корифеев исторической науки как-то разразился статьей в специфическом журнале. «Руки прочь от древностей» или что-то подобное. Так вот, он сильно возмущался тем, что кто-то переделывает летописи, те самые древние хроники, где говорится о государстве вандалов. Божится, что раньше ничего подобного в трудах упомянутых мной хронистов не обнаруживалось.

– И что это значит?

– Значит, хроники изменились… потому что изменилось прошлое! А именно – государство вандалов. В нем появилось много такого, чего в ту эпоху просто не могло быть! Если помните, Александр, мы как-то уже беседовали на эту тему, но так, вскользь. Еще Гейзерих начинал строить типично абсолютистское государство! И ту же линию продолжил его наследник, ваш хороший знакомый Гуннерих. И как продолжил! Понимаете, друг мой, может, я путано объясняю, но каждой исторической эпохе соответствует свой менталитет, свои общественные институты. Об этом еще в двадцатые годы прошлого века писал великий немецкий философ Мартин Хайдеггер в работе «Бытие и время». Темпоральность и жизнь человека накрепко связаны, бытие – насквозь исторично. (Непонятно соотношение понятий исторично и временно.) Ну, не может возникнуть в варварском государстве, скажем, академия наук, или парламент и демократия, даже развитая полицейская система! А у Гуннериха, если судить по летописям, она есть! И даже более того – полный, тотальный контроль, и это в эпоху бездорожья, почти полного отсутствия средств связи, когда короли варваров вынуждены были кочевать, переезжая из города в город, чтобы хоть как-то удержать государство в руках. Понимаете, обычный варвар не может ни с того ни с сего вдруг стать окружным полицейским комиссаром, да еще развить на этом поприще бурную деятельность, способную привлечь внимание Прокопия Кесарийского, Иордана и прочих хронистов. Хайдеггер абсолютно верно заметил, что, рождаясь, человек обнаруживает себя как бы заброшенным в мир, в котором он всегда находится в определенной исторической ситуации. А эта историческая ситуация для вандалов – родовой строй, остатки военной демократии и еще только зачатки феодализма, не более того. А вовсе не абсолютная власть монарха, опирающаяся на развитую систему контроля и связи. По Хайдеггеру, это все – «бытие впереди себя» – будущее, в данном случае выступающее антитезой их настоящему – «бытию рядом». История, в общем-то, нелинейный процесс, и в этот процесс, как он протекал в королевстве вандалов, явно кто-то вмешался извне, понимаете, друг мой?

– Да что вы все заладили, дорогой профессор, «понимаете, понимаете» – что, я похож на круглого идиота? У меня, между прочем, супруга настолько умная, что и спать-то иногда рядом было страшно! Что вы так смотрите? Шучу, шучу… Хотя – вы на ее книжную полку взгляните: тот же Хайдеггер, Гадамер, Гуссерль, Пригожин – кого только нету! Катерину всегда к знаниям тянуло, а к философии – в особенности, так что и я скромным своим умишком кой-чего нахватался. Вполне понимаю все, что вы, мой друг, сказали и даже что скажете сейчас – наверняка речь пойдет об актуализации проблемы темпоральности, переоткрытии времени, теории нелинейных динамик, синергетике и всем прочем, о чем писали Пригожин, Николис, Можейко. О ветвлении – точках бифуркации: где-то вандалы проскочили такую точку, повернули к абсолютизму и еще черт знает к чему.