Дети войны. Народная книга памяти - Коллектив авторов

Сорок пятый год был и радостным, и тяжелым. Стали возвращаться с войны наши мужчины – солдаты. Вернулось очень мало, по сравнению с тем, сколько ушло. Ушли в сорок первом году больше пятидесяти человек, а вернулось меньше двадцати.

Вернулся и мой дядя, брат отца, дядя Миша. Вернулся двоюродный дядя по матери, дядя Вася. Вернулся один из кузнецов, с котором папа работал в кузнице.

Всем, кто вернулся, пришлось жизнь начинать сначала. Семьи жили в землянках. Нужно было начинать строить. Лошадей в колхозе не было. Лес приходилось, в основном, зимой вывозить на себе. Так заготовили за зиму бревен, кто как мог. Основная стройка началась в сорок шестом году. Работали на себя вечерами, потому что днем была работа в колхозе. С едой было плохо. Иногда мужики собирались в кучку и толковали, что делать дальше. В это время неспокойно было на Украине и в Эстонии. Там еще шла война с лесными братьями.

На счастье или несчастье, в это время приехал в деревню вербовщик. И семь бывших солдат завербовались в Архангельскую область пилить лес. По контракту, отработав два года, они получали паспорта. Условия работы очень тяжелые. Работали вместе с заключенными. Зэков кормили, и жили они в бараках. А нашим вольнонаемным пришлось питаться самостоятельно и жить в землянках, как на войне. Два года прошли, и они получили вожделенные паспорта, теперь они могли уехать из деревни, куда хотят. Двое приехали в Пулково, под Ленинградом. Там они устроились в свиноводческий совхоз рабочими. Там с питанием было хорошо, потому что свиней, в основном, кормили просроченными и списанными продуктами. Со временем они туда перевели свои семьи. Остальные уехали на стройку в Пикалево. Там шло строительство цементного завода, и они перевезли свои семьи к себе. Правда, эти бывшие солдаты, дойдя до Берлина и отсидев еще два года в архангельских болотах в голоде и холоде, быстро поумирали, но их семьи и до сих пор там живут.

В то и в последующее время из колхоза старались удрать любым способом – вербовку прекратили. Вербовали только тех, у кого был паспорт, а таких в деревнях не было. Ребята уходили в армию служить. И там вербовались после окончания службы. Девчонки уходили в город. Их брали в няньки. И после 16 лет они получали паспорта или поступали в техникумы после окончания семилетки. Так поступали две мои двоюродные сестры. Вера работала в няньках с 13 до 16 лет, а Маруся поступила в техникум во Пскове.

Так к новому 1946 году население нашей деревни еще не очень убавилось, но дело шло к этому. Летом 1945 года подремонтировали уцелевший дом и решили там сделать школу. Дом этот после войны оказался ничейным и поэтому стал колхозным. Там сначала сделали в одной комнате управление колхоза «Свободное Сухлово», а в другой половине сделали магазин. Так как у колхозников не было денег, то в магазин никто не ходил, и его вскоре закрыли. Правление перевели в другой дом. Дом был большой, и там жила одна женщина с двумя детьми. Летом 1945 года сделали в бывшем магазине начальную школу, в которую осенью того же года я пошел во второй класс.

Трудные годы после войны

Особенно трудными были год 1946-й и 1947-й.

1946 год был очень дождливый. Картошка выросла на огороде и в колхозе очень плохая, мелкая и гнилая, а это был основной продукт питания в те годы. Это, в основном, и спровоцировало голод 1947 года.

Владимир в училище

Осенью 45 года из армии демобилизовался житель нашей деревни Иван Николаевич Аршавин. И его родители, и брат, и он сам – уроженцы нашей деревни. Еще один брат – дядя Петя, жил в Ленинграде, работал сапожником. Сестра Аня жила в деревне Вошково, туда она вышла замуж. Вот говорят, что футболист Аршавин родился по линии дяди Пети, получается, что дядя Петя будет ему прадедом.

В 1945-м тетя Надя и дядя Ваня поженились, и он пришел к нам в баню жить. Он был человек партийный, прошел финскую и Отечественную войну, имел много наград и был на фронте командиром орудия гаубицы. Во всех отношениях был человек положительный. Он был грамотный. К нему всегда обращались жители нашей деревни, если нужно было составить какую-нибудь бумагу, или письмо, или заявление.

Был у него один существенный недостаток. Если он много выпивал, то становился неуправляем. Может, это сказывались контузии, которых было несколько за две войны. Впоследствии это его и сгубило. Он устроился на работу начальником транспорта на спиртовой завод, который находился в семи километрах от нашей деревни. Естественно, стал приходить домой подшофе и вести себя неподобающе.

В деревне денег не было: даже когда привозили в деревню кинопередвижку, молодежь не могла сходить в кино из-за отсутствия денег.

Тетя Надя была женщина к тому времени волевая и заставила его взять расчет, и он стал колхозником. Они собрали все имущество, которое было у тети Нади и которое привез дядя Ваня из Германии, часы, костюм, продали на барахолке в Ленинграде и купили у нас в деревне недостроенный дом, как говорят «с рук». В сентябре 1946 года у них родился сын Николай.

И наступил год 1947-й. Дядю Ваню выбрали бригадиром. В то время в деревне было три бригады. В колхозе не было тягловой силы. Лошадей в колхозе было очень мало. Сказывалась бескормица. Стали приспосабливать быков. МТС работала плохо. Тракторов было очень мало, да и те были маломощные. Не столько работали, сколько простаивали. В мае месяце мы посадили картошку, и после посадки у нас осталось одно ведро. Так начинался голод в деревне в 1947 году. Произошла отмена карточек. Продукты теперь продавались без карточек, но это в городе.

В деревне денег не было: даже когда привозили в деревню кинопередвижку, молодежь не могла сходить в кино из-за отсутствия денег.

В то время в стране сельского населения было 73 процента, а городского 23 процента. В последующие годы каждый год делалось снижение цен. До сих пор старики вспоминают это прекрасное время.

Но это был политический трюк. Снижение делалось для рабочих 23 процентов, а для крестьян оно не делалось по той простой причине, что у крестьян не было денег. Работали за трудодни, то есть за палочки. Отоваривали эти трудодни в конце года, когда собран был весь урожай, были выполнены все госпоставки и все колхозные закрома оказывались пустыми. Этот момент хорошо показали в фильме «Председатель», поэтому колхозники жили за счет огорода – это те шестьдесят соток, которые давали колхознику в пользование.

Люди соток пятнадцать сеяли озимую рожь. Пятнадцать уходило под постройки и овощи, и остальные тридцать сажали картофель. Это был второй, а в основном первый, хлеб. В то время в деревне пекли хлеб дома, так как хлеб не продавался. Не продавалась и мука. Хлеб пекли из той ржи, которую вырастили на своем участке. Хлеб получался своеобразный. Муки было в этом хлебе процентов 20. А остальное – наполнители. В основном это была брюква, репа и картофель.