Сокровище - Трейси Вульф

сила встречается с магической силой Реми.

– Я не понимаю. – Но, говоря это, я вижу, как из нее течет магия. Не зеленая, как у нас, не золотая, как у Карги, а ярко-красная, которую невозможно не заметить.

Ее немного, но то, что есть, обладает силой.

– Знаешь, магия есть не только у богов и сверхъестественных существ, – говорит Хезер. – Обыкновенные люди создают порядок из хаоса каждый день. Мы строим небоскребы. Мы сочиняем симфонии. Мы пишем стихи, высекаем из камня скульптуры, летаем на Луну. Мы так любим друг друга, что можем спасать мир снова и снова. Неужели ты действительно думаешь, что во всем этом нет магической силы?

– Конечно есть, – отвечаю я, потому что вижу ее. Чувствую, как она захлестывает меня. Это именно то, что мне сейчас необходимо. И что необходимо Реми.

Я чувствую, как сила Хезер вливается в меня, вливается в Реми, давая ему все необходимое, чтобы удерживать мою силу и чтобы построить канал, по которому весь хаос потечет в самое сердце этой гребаной тюрьмы.

Карга визжит, и ее яростный визг отдается эхом от металлических стен коридора и потолков. Она понимает, что сейчас произойдет. Она раскидывает руки, ее собственная ярко-золотая магическая сила распространяется во все стороны в попытке противостоять тому, что творим мы.

Но этого недостаточно.

Реми вбирает в себя последнюю каплю силы Хезер – и выпускает из себя всю магию, одновременно испуская истошный вопль, от которого у меня кровь стынет в жилах. Затем наступает мертвая тишина.

И в этой тишине слышится лязг дверей камер, отворяющихся одна за другой.

Глава 104

Сегодня молода, а завтра Карга

Как только двери открываются, вся тюрьма начинает ходить ходуном, вдалеке слышен скрежет металла – и я понимаю, что Реми стирает это место с лица земли – вместе с нами.

– Вам не удастся избавиться от меня так легко, – рычит Карга. – Мы с моими охотниками еще доберемся до вас. – А затем она – как любое гребаное божество, которое я знаю, – просто берет и исчезает.

Я обвожу взглядом своих друзей и обнаруживаю, что они медленно избавляются от кошмара, в котором были заперты с тех пор, как Карга активировала Каземат.

– В чем дело? – спрашивает Хадсон, встав на ноги. Он бледен, но, похоже, здоров, а это единственное, что имеет значение. – С тобой все в порядке?

– Мы разрушаем эту тюрьму, – отвечаю я.

У него округляются глаза.

– Всю тюрьму?

– А ты что, против? – Я поднимаю брови.

– Я? Нет, черт возьми. Давайте сделаем это. – Он помогает Джексону нетвердо встать на ноги.

– Какого хрена? Что это было? – спрашивает Джексон и вытирает лицо дрожащей рукой.

– Это был кошмар, который твоему брату и мне приходилось терпеть по нескольку дней, когда мы попали сюда в прошлый раз, – отвечает Флинт и помогает встать Иден.

Джексон чертыхается и опирается рукой на ближайшую стену, но Хадсон тянет его к двери.

– Нам надо выбраться отсюда, и побыстрее.

– Ты можешь создать портал и вытащить нас отсюда? – спрашиваю я Реми, когда часть потолка нашей камеры обваливается.

Он качает головой, наконец оторвав дрожащую ладонь от стены.

– Я для этого слишком слаб.

– Это сделаю я, – говорит Мэйси, хотя у нее самой испуганный вид.

– А как насчет остальных? – спрашиваю я, глядя как все больше людей бегут по коридору мимо нашей камеры. Они не смогут выбраться отсюда до того, как тюрьма рухнет.

– Этим займемся мы с Джексоном, – отвечает Хадсон. – Но нам надо идти прямо сейчас.

– Я уже готова, – бросает Мэйси через плечо и открывает портал.

– Ты в порядке, Реми? – спрашивает Хадсон, но ведьмак выглядит немного потерянным, он окидывает взглядом камеру, которая так долго была его домом.

– Да, – отвечает Реми. – Давайте выберемся отсюда, чтобы удостовериться, что все остальные тоже на свободе. Они слишком долго были пленниками системы, которая не работала и никого не исправляла.

Хадсон кивает, подходит к краю стены, где Реми нацарапал мантикору, и, пустив в ход свою вампирскую силу, вырывает маленькую картинку из стены и протягивает Реми.

– Пошли! – кричит Джексон, когда обрушивается еще одна часть потолка.

Мы ныряем в портал и вываливаемся из него на землю кладбища, того же самого, где оказались, когда в первый раз сбежали из этой адской тюрьмы. Я встаю на ноги, оглядываясь по сторонам, чтобы посмотреть, есть ли здесь кто-то еще.

– Хадсон…

– Я здесь, – мрачно говорит он, вскочив на ноги.

К нему присоединяется Джексон, и через несколько секунд земля, которая и без того уже трясется, покрывается глубокими трещинами. Из-под земли начинают вылезать сотни сверхъестественных существ, они заполняют собой все кладбище, а тюрьма постепенно складывается.

Реми спотыкается, начинает оседать, и я бросаюсь к нему, чтобы подхватить.

– Как ты? – спрашиваю я. – Ты можешь открыть портал в твою школу?

Он качает головой.

– Нет. Моя магическая сила исчезла.

– Исчезла? – Меня охватывает смятение. – Как это – исчезла?

– Я сжег ее. – Он пожимает плечами, и в его глазах я вижу печаль.

У меня сжимается сердце. Это моя вина. Я попросила его сделать невозможное, и каким-то образом он это сделал. Но я не знала, что он заплатит за это такую высокую цену.

– Все в порядке, ma chére, – говорит он, крепко обняв меня. – Дело того стоило. Мы освободили всех этих людей, чьи жизни были украдены. Разве я мог просить о большем?

– Но твоя магическая сила вернется? – спрашиваю я, обняв его так крепко, как только могу.

– Да, в конечном итоге она вернется. – Он засовывает металлический кусочек с изображением мантикоры в свой рюкзак, затем закидывает его на плечо. – Она всегда возвращается.

– Значит, тебе доводилось сжигать ее и прежде? – Чтобы выжечь ее на этот раз, ему пришлось уничтожить тюрьму, построенную настоящей богиней. Что же ему приходилось делать с ее помощью прежде?

– Нет, – признается он. – Но я стараюсь смотреть на вещи с оптимизмом.

– Да, но что, если она не вернется? – выдавливаю из себя я.

– Ну, тогда я хотя бы утратил свою магическую силу, совершив нечто важное, – отвечает он. Но Реми шатается, и я вижу, что он изможден.

Мэйси стоит рядом с ним, положив его руку себе на плечи и поддерживая его. И мы все стараемся прийти в себя. Часть меня не может поверить, что мы только что уничтожили эту тюрьму, но другая часть меня радуется, как не радовалась ничему и никогда. Карга не пожалела усилий на то, чтобы превратить ее в ад для политических заключенных, и тот факт, что теперь никто