Сокровище - Трейси Вульф

я сделаю за тебя всю грязную работу?

Она смеется, и смех ее громок и полон самой гнусной злобы.

– О, я планировала искать тебя везде, чтобы заполучить этот флакон, – но ты собственноручно доставила его прямо ко мне, в мою тюрьму. Для той, кто мнит себя королевой, это большая ошибка, ты не находишь?

И с этими словами она выпивает содержимое флакона до последней капли, затем закрывает глаза, и вокруг ее груди вспыхивает мерцающий свет, который сияет несколько секунд, после чего гаснет.

Она открывает глаза, и в них – голубых и словно вихрящихся – читается сила.

Ее слова пронзают меня, будто стрела, усиливая опасения по поводу моего главенства в Круге, опасения, которые мучили меня на протяжении многих дней, недель, месяцев. Но тут я вспоминаю, что не я выбрала это место. Его выбрал Реми и сделал это по причине, которую Карга никогда не поймет. Потому что это его дом. И, как бы странно это ни звучало, здесь единственное место, где он чувствует себя по-настоящему в безопасности.

Нет, Карга никогда этого не поймет – это и делает ее плохим вожаком и плохим человеком.

Но я могу это понять. И понимаю.

Вот что привело меня сюда. Это сделала не тюрьма, а люди. У меня нет ответов на все вопросы, и я не претендую на всезнание. Но я буду искать эти ответы, пока не найду, буду задавать вопросы, пока не выясню все, что мне необходимо. И я никогда, никогда не брошу тех, кто мне дорог, или любых других людей, за которых отвечаю.

Мне надо верить, что это не только сделает меня хорошим лидером, хорошим вожаком, но и поможет мне и моим друзьям выбраться из этой каши. Мне просто надо продолжать задавать вопросы, собирать вокруг себя знания и таланты моих друзей, пока я не получу необходимые ответы.

Хадсон подходит ко мне и встает рядом, плечом к плечу, пока Карга продолжает отчитывать меня.

– Ты мнишь себя такой умной, но на самом деле ты всего лишь девчонка, носящаяся по миру и делающая то, чего хочу я. А ты, вампир, – насмехается она над Хадсоном, – ты воображаешь, будто так силен, что можешь померяться силой со мной?

Она поворачивается снова и обводит всех нас взмахом руки.

– Вы думаете, что вам под силу справиться со мной? Вам, драконам, ведьмам и ведьмакам, вампирам и горгульям? – Последнее слово она произносит с таким же отвращением, с каким Флинт говорит о тараканах. – Я потратила тысячи лет, ища способы уничтожить вас всех, и теперь, когда я освободилась от своей сестры, вам меня не остановить. Неужели вы действительно воображали, будто вы на это способны?

Она подается ко мне и почти вплотную придвигает свое лицо к моему. И я бы погрешила против истины, если бы сказала, что мне не хочется ударить ее прямо по этим губам, накрашенным красной помадой.

– Ну так вот, я никогда этого не допущу.

– У вас нет выбора, – отвечает Хадсон таким ледяным тоном, что по моей спине пробегает холодок. – Мы ни за что не позволим вам уничтожить наших людей из ненависти. Никогда.

Карга смеется, и это один и самых гнусных и мерзких звуков, который я когда-либо слышала, а это немало, если учесть, что большую часть прошлого года я провела стараясь одолеть Сайруса Вегу.

– Думаете, у вас есть выбор? Право же, это почти забавно, – отвечает она и идет к открытой двери камеры.

Я поворачиваюсь к Хадсону и хочу сказать ему, что нам нужно будет попасть в Мир Теней до того, как Королева Теней узнает, что мы потеряли эликсир, но прежде, чем я успеваю произнести его имя, Карга небрежно, стоя за открытой дверью камеры, машет рукой.

Все двери внутри тюрьмы захлопываются, и весь Этериум оглашает лязг металла.

– Вам никогда не выбраться отсюда, – говорит она. – А чтобы вам было веселее… – На этот раз она даже не утруждается, чтобы махнуть рукой, только щелкает пальцами с нежно-розовым лаком на ногтях – и мои друзья падают на пол, истошно крича.

Мэйси стонет и закрывает руками голову, будто защищаясь от ударов, Иден падает на колени с душераздирающим воплем и рыдает, как будто рушится весь ее мир.

Джексон тоже начинает вопить.

Флинт, наоборот, погружается в мертвое молчание, нагоняющее жуть.

А Хадсон… мой бедный Хадсон принимает позу эмбриона и сжимает голову руками.

Сначала я не могу понять, что происходит, но, когда вижу его позу и ужас на его лице, меня охватывает страх. Потому что мне становится ясно, что происходит.

За все время, что я знаю Хадсона, я видела его таким только раз. И это происходило несколько месяцев назад в этой самой камере, когда мы проиграли в игре в русскую рулетку и нам пришлось войти в Каземат.

Глава 103

Испорчена до мозга костей

Я смотрю на Хезер и Реми – единственных обитателей камеры, которые не оказались заперты в аду, созданном их собственным разумом, – и понимаю, что оправдался мой худший страх.

Мы трое – единственные, в чьих жилах течет не только сверхъестественная кровь.

– Нет! Нет, нет, нет, нет! – в страхе повторяю я, подбежав в решетке, которая теперь отделяет Каргу от нас. – Ты не можешь сделать это с ними, – ору я, молотя кулаками по прутьям решетки. – Ты не можешь отправить их сейчас в Каземат! Они же ничего не сделали! Они не…

– Сейчас? – перебивает она меня с жестоким смехом. – Опять ты за свое, Грейс. Вечно узко мыслишь. Я отправляю их в Каземат не только на сегодняшнюю ночь. Я распространяю Неодолимое Проклятие на все тюрьму. Они останутся в Каземате навсегда.

– Нет! – кричу я опять, когда Джексон начинает о чем-то умолять какое-то чудовище в его голове. – Ты не можешь так поступить с ними. Не можешь оставить их в таком состоянии. Я сделаю все…

– Мне ничего от тебя не нужно, – злобно шипит она, и ее странные голубые глаза горят жутким светом, когда она делает шаг назад от камеры – и от меня. – Я бы пожелала тебе удачи, Грейс, но, думаю, мы обе знаем, что твой запас удачи исчерпан – наконец-то.

Меня охватывает паника, когда Мэйси начинает истошно вопить. Нет, нет, нет, нет! Это слово звучит в моем мозгу как мантра. Не может быть, чтобы это обрушилось на них. Не может быть.

Меня захлестывает страх, он захватывает меня всю, так что я больше не могу ни думать, ни