Сокровище - Трейси Вульф

дышать. Я царапаю свое лицо, скребу ногтями шею, молочу себя кулаками по груди в попытке обуздать паническую атаку. Но мое сердце бьется слишком часто, я дышу слишком быстро, и все мое тело будто облито кислотой.

Я не могу этого допустить.

Я не могу этого допустить.

Я не могу этого допустить.

Нет, нет, нет, нет!

Но это происходит. И я ничего не могу с этим поделать. Ничего не могу поделать, чтобы прекратить их страдания, повторяющиеся снова и снова. Повторяющиеся вечно.

Нет. Пожалуйста, пожалуйста, нет. Все что угодно, но только не это.

Паника во мне нарастает. Она затуманивает мой разум, вызывает сосущее ощущение в животе, а сердце заставляет так колотиться, что мне кажется, оно сейчас разорвется.

– Грейс! – Голос Хезер, громкий и резкий, разрывает окутывающий меня туман. – Грейс, перестань. Ты с этим справишься. Все будет хорошо.

Но ее слова не помогают. Она хватает меня за плечи и трясет, как будто хочет вытрясти из меня панику, – но и это не помогает. Однако благодаря ей в моем внутреннем ужасе все-таки образуется просвет, так что я становлюсь способна секунду подумать.

И этой секунды достаточно, чтобы мне удалось заставить себя дышать и досчитать от двадцати до одного. И прижать руку к металлической решетке, чтобы ощутить холод.

Я сосредоточиваюсь на ощущении холода, на металлическом вкусе крови, которая вытекла, когда я прикусила губу, и на успокаивающих звуках голоса Реми, называющего меня ma chére. И дышу.

Вдох. Раз, два, три, четыре, пять. Выдох.

Вдох. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь. Выдох.

Это не успокаивает меня полностью – меня по-прежнему терзает страх, – но это успокаивает меня в достаточной мере, чтобы я могла думать. И наконец начать вспоминать.

– Реми, – резко говорю я. – Ты помнишь, что сказал, когда предложил мне сделать эту татуировку? – Я поднимаю руку, чтобы показать тату, которое по настоянию Реми набил мне Викрам, когда мы находились в этой тюрьме в первый раз.

– Я тогда много чего тебе сказал, – говорит он, и в его тоне звучит настороженность.

– Верно, – соглашаюсь я, пытаясь не обращать внимания на затрудненное дыхание Иден. – Но ты также сказал мне, что не знаешь, кем был твой отец, но твоя мать, рассказывая тебе сказки на ночь, бывало, говорила, что от него тебе передалась такая сила, что ты бы мог стереть эту тюрьму с лица земли. Ты это помнишь?

– Да, помню, – отвечает он, и внезапно и его тон, и его взгляд преисполняются решимости.

Я делаю еще один глубокий вдох и медленный выдох.

– Что ж, думаю, что сегодня неплохой день для того, чтобы эта сказка на ночь стала былью, ты не находишь?

– Да, черт возьми, ma chére! – отвечает он, и его новоорлеанский акцент становится еще сильнее.

– Что ж, ладно. – Я поворачиваюсь к дверям камеры, полная решимости сделать все, чтобы помочь ему.

– А ты уверена, что он может это сделать? – шепчет Хезер. – По-моему, он не выглядит достаточно сильным, чтобы…

– Он достаточно силен, – твердо говорю я.

Реми подходит к стене камеры и кладет на нее руку – как раз над нацарапанным схематичным изображением Колдер. Он делает глубокий вдох, затем, закрыв глаза, выдыхает, и… ничего не происходит.

Вообще ничего.

Джексон испускает душераздирающий вопль, от которого нас пробирает дрожь, и Реми стискивает зубы и переносит на стену весь свой вес

И опять ничего не происходит.

От пронзительного вопля Иден у меня мороз идет по коже, и я понимаю, что Реми трудно сосредоточиться. Это понятно. Ему мешают истошные вопли друзей, как будто молящих его о спасении. Если бы он только смог собраться.

И я делаю то единственное, что могу придумать, и говорю Реми:

– Ты же знаешь, что в такой ситуации сказала бы Колдер, не так ли? Она посоветовала бы тебе забыть о том, что все вокруг кричат, – и просто не обращать на это внимания. У всех свои проблемы, и ты тут ни при чем. – Когда он смотрит на меня из-под ресниц, я добавляю: – Она бы сказала тебе просто сосредоточиться на том, чтобы доставить ее в маникюрный салон. У них там появился новый фасон, который ей… – я встряхиваю волосами, как это, бывало, делала мантикора, – смерть как хочется заполучить. Так что поторопись, лады?

Он издает тихий смешок, затем откидывается назад, качает головой, поводит плечами. Затем подмигивает мне и говорит:

– Как ты думаешь, они нарисовали бы на моих ногтях маленьких королевских тиранозавров?

– Ага, одетых в розовые балетные пачки, – невозмутимо отвечаю я.

– Что ж, ладно, – говорит он, растягивая слова. – Считай, что ты достаточно мотивировала меня.

Он с силой хлопает по металлической стене и бормочет себе под нос:

– К черту это место.

Одна секунда, две… и стены тюрьмы начинают дрожать. Пол трясется, двери камер начинают дребезжать на петлях. Но на этом все заканчивается. Стены не рушатся. Потолок не обваливается. Пол не трескается на куски.

Должно быть, Карга отошла недалеко, потому что она неторопливо возвращается к двери камеры и язвительно смеется.

– Ты действительно думаешь, будто то, что построила Богиня Порядка, может быть так легко…

– Ну тогда давайте добавим немного хаоса, верно? – перебиваю ее я, вскинув одну бровь и положив ладонь на плечо Реми.

Я ныряю вглубь себя, хватаюсь за платиновую нить и превращаюсь в горгулью, затем крепко, очень крепко берусь за зеленую нить полубожества – и вливаю в Реми магию хаоса, так что его темно-зеленая магическая сила сливается с моей, ярко-изумрудной.

Он дергается, когда она обрушивается на него. Все его тело начинает мерцать разными оттенками зеленого, когда он совмещает мою магию со своей. И, накопив магию, он выпускает ее во все стороны.

На сей раз пол начинает ходить ходуном, и Карга спотыкается. Я с удовлетворением замечаю, что ехидная улыбка сползает с его гнусного лица.

Но я вижу, что Реми трудно контролировать такую мощь, вижу, что он дрожит, пуская в ход всю смесь магических сил до последней капли. Его магия похожа на ярчайшую звезду в ночном небе, а моя… моя представляет собой чистый хаос. Буйный, голодный и не поддающийся контролю, как бы Реми ни старался обуздать его.

Реми напрягается, стараясь контролировать бушующую в нем силу, и его глаза округляются.

– Ты можешь управлять ей, Реми, – говорю я. – Должен же быть способ ей управлять.

Но я не готова сдаться. Должен быть способ взять ее под контроль.

– Я помогу вам, – говорит мне Хезер и вдруг кладет свою ладонь на мою – там, где моя магическая