Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

не трогать. Ясно?

— Яс-с-сно, — прошипел Маккензи, кое-как удерживая в дрожащих руках поднос. — Вот с-спасибо, что не при с-советнике явился вершить возмездие! Хватит ему одного медика-трупожора! Надеюсь, никого, кто может тиснуть статейку, рядом не было…

Он ушёл, шипя при резких движениях и прижимая к боку локоть. Эркенгер хмыкнул, глядя ему вслед.

— Не бойся. У него даже ребро не треснуло. Да и я в порядке… хотя — ему до твоей аккуратности далеко.

— Маккензи не дерётся. Он минирует проезды, — буркнул Гедимин, садясь на матрас. — С тобой за сказанное ничего не сделают? У этих «макак» такие обычаи — ни на одну голову не налазят.

Медик беспечно отмахнулся.

— Нет, инцидент улажен… Эй! — крикнул он кому-то из рабочих. — Одна порция в сутки! Или ищи, где здесь сортир, и спать ложись рядом. Такого полезного совета ты в жизни не получал!

Он покачал головой, глядя на группки сарматов у автоматов с едой.

— Любопытны, как щенята… Надеюсь, завтра не придётся подавлять эпидемию поноса.

15 октября 09 года. Земля, Северный Атлантис, купол Шайенн, город Шайенн

Из туннеля торчала широченная труба, извергающая дроблёный камень. Едва из-под земли, из-за верхнего изгиба шахты, доносился короткий гудок, извержение прекращалось — и два бульдозера быстро отгребали обломки и песок в сторону. Там пока ещё было много места — все «терриконы», наваленные за три дня, исчезли утром вместе с барком, отбывшим в Ураниум-Сити. На дальнем краю новой кучи обломков появился было сармат с сигма-сканером, вынул пару камней, отбросил их в сторону, прикрыл защитным полем и с досадливой гримасой отошёл подальше. Шахта уже заглубилась настолько, что миновала слои, богатые сланцами, — а мезозойские песчаники и известняки годились только в помощь строительству, и то ограниченно, и субстрат для Би-плазмы из них никак не получался.

Гедимин, с утра обошедший механизмы и проверивший их исправность, теперь стоял в стороне и следил, насколько реальная шахта соответствует чертежу. Метрах в тридцати от него, так же со сканером в руке и с тем же сосредоточенным выражением лица, стоял Кеола.

— Расширение, — коротко сказал Гедимин, когда пара проходчиков, работающая на самой большой глубине, добралась до виртуального разворота. — Шахта — всё, пошёл основной объём.

Кеола повернулся к нему, хотел что-то сказать, но его запястье мигнуло и протяжно загудело.

— Поезд на подходе, — буркнул он и хлопнул себя по респиратору, переключая микрофон. — Перерыв! Перерыв!!!

У Гедимина зазвенело в ушах; пилоты проходчиков команду получили со смарта, через цепочку звукоусилителей, — сармат не на шутку испугался за их слух. Труба выплюнула ещё несколько тонн камня и остановилась. Через десять минут — Гедимин специально ждал, да и Кеола не спешил уйти — на поверхность выбрались восьмеро пилотов. Бульдозеристы дождались, пока они пройдут к временному лагерю, и снова принялись отгребать в сторону камни — их работа подъезжающему поезду ничем не мешала.

— Неплохо идёт, — заметил Кеола, глядя на сканер. Там был туннель со взрывозащитными изгибами и боковыми камерами; извиваясь, он спускался на сотню метров вниз, пока не упирался в прочные и относительно ровно сложенные породы.

В воротах бибикнуло, но это был не глайдер — на площадь входили двое экзоскелетчиков, а с ними — трое человек. Советника Линдси Гедимин уже начинал узнавать — не по лицу, так по манере ходить и одеваться.

— Доброго дня, мистер Кеола, — человек слегка улыбнулся. — Инспектор Вильянуэва за сутки реквизировал восемь частных дронов и снял с крыши двадцать зевак. Вы набираете популярность. Вижу, стройка идёт…

Гедимин заметил, как он быстро взглянул на макет паровоза, прикрытый защитным полем. Агрегат не зацепило даже случайным осколком, — за этим следил специальный дежурный, всё равно у шахтёров, работающих короткими сменами, была куча свободного времени.

— Вход в убежище практически готов, — сообщил Кеола. — Рабочие дошли до твёрдых пород. После небольшого заглубления начнём выбирать основной массив камня. Барк улетел за новой техникой, более подходящей для таких работ.

— Великолепно, — Линдси улыбнулся чуть шире. — Значит, проблем нет?

— Есть, — из здания высунулся мрачный Эркенгер. — И огромная. Возможно что-то сделать с автоматами с едой? Демонтировать на время, перестать заправлять?

Линдси и его сопровождающие растерянно переглянулись и помрачнели. Один из них потянулся к смарту.

— Есть… сомнения в качестве пищи? Кто-то пострадал?

…Пока Гедимин работал на площадке, рядом с душевой выросла новая выгородка, помеченная знаком биологической опасности. Под неё люди, конечно, не полезли — но доносившиеся оттуда звуки и так были достаточно красноречивы. Гедимин, сделав вид, что ему очень надо в душевую, проскользнул вслед за филком-фельдшером и сдавленно охнул.

Десятка два сарматов пристроились на корточках над раскладными контейнерами; кому-то пришлось второй контейнер держать в руках — при попытке вывести-таки из себя чужеродную пищу она выходила через рот. Всё растворилось в жидкую одноцветную кашицу, может, даже частично усвоилось, — но остатки надо было как-то выделить наружу, и, судя по бледным лицам, покрытым испариной, и тяжёлому дыханию и стонам, выделительная система включалась тяжело и болезненно.

— Противорвотного? — фельдшер остановился над бедолагой, только что отплевавшимся от неусвоенных остатков. Сармат резко мотнул головой и замер, тяжело дыша; говорить он смог не сразу.

— Чтоб эта дрянь посредине застряла? Как вот у него?

Он кивнул в сторону другого сармата, истекающего испариной. Кажется, у того выделительная система отказала вовсе, и боль от этого только усилилась. Фельдшер направил сканер на его живот, краем глаза увидел движение, развернулся к Гедимину и гневно фыркнул.

— Болен? Нет? Мыться — и пошёл вон!

Скафандр Гедимин отмывал так тщательно, будто неполадки с выделительной системой были заразны. «Вот ведь „мартышечья“ отрава! Как Маккензи каждый раз не… А! Я ведь однажды видел, ещё на Луне, — он так же мучался. И Айзек потом мучался. Наверное, можно привыкнуть. Чтобы все системы справлялись. Но наших-то никто не приучал…»

— Двадцать заболевших… — донёсся от входа мрачно-испуганный голос кого-то