Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

виде. Джед, не хочешь водки?

— Я хочу в Ураниум, — Гедимин двинулся к нему, оттесняя сармата в угол — и, будто почуяв, что он нужен, свободное пространство для отскока прикрыл собой Иджес. — Вечером, в субботу. Двадцать шестого он приедет? Последний день перед… лучевыми штормами?

Маккензи часто замигал, огляделся по сторонам, увидел Иджеса и Эркенгера — медик зашёл с третьей стороны — и угрюмо сузил глаза.

— В Ураниум? Из Шайенна? В День благодарения? Ладно, машинисты помогут… Но как я тебя незаметно протащу через весь вокзал⁈ Там сейчас четверть города, из них половина вояк, — и догадайся, как быстро нам припомнят разгромы местного космодрома⁈

Гедимин качнул головой. На вокзал лезть он хотел меньше всего — даже если там не будет ни одного вояки.

— Пойду тихим путём. Им же вернусь. А ты придумаешь, почему меня тут нет.

— Тихим⁈ Так у тебя с собой… — Кенен, не договорив, хлопнул себя по шлему. — Ну естественно, у тебя с собой! Тебя с этой дрянью и в крематорий повезут, не то что в Шайенн. Ладно. Ты один, полдвенадцатого ночи, маршрут «душевая — тот самый ангар». Вот он на карте.

На карте никакого ангара не было, но по расположению соседних зданий Гедимин понял — Кенен показывает точно.

— Субботней ночью тебя не хватятся. Но к утру ты будешь здесь. Лежать и мирно спать. И не фонить. И с тебя не будет свисать никакая ксенофауна. Запомнил?

…Уходил Кенен быстро, но прихватить четыре стакана виски не забыл. Сарматы переглянулись.

— Тебе туда настолько надо? — с непонятной Гедимину тоской спросил Иджес. Сармат кивнул и крепко сжал его руку.

— Он же выбраться может раз в месяц. И то не всегда…

— Не могу сказать, что что-то понял, — покачал головой Эркенгер. — Но Маккензи вас явно побаивается. Можешь в нужную ночь лечь рядом с душевой. Тут все таскают матрасы туда-сюда. А так тебя не заметят. Если тот путь, конечно, в самом деле тихий…

26 ноября 09 года. Земля, Северный Атлантис, купол Шайенн, город Шайенн — Ураниум-Сити

Ночной смены на шайеннской стройке не было — на шесть часов всех сарматов загоняли в «лагерь». Гедимин, улёгшийся у душевой, первый час слушал шум воды и под него задремал. Проснулся в темноте, нарушаемой лишь тыквами с подсветкой и экраном чьего-то смарта. Гедимин поднялся с матраса, посмотрел на смарт, — тот лежал в расслабленной ладони рабочего, давно отключившегося и чудом не разбившего устройство об пол. «Полдвенадцатого?» — Гедимин, зайдя в светонепроницаемую загородку душевой, сверился с часами. «Чуть раньше. Ладно, десять минут не в счёт.»

Он осторожно, стараясь не лязгать пластинами, вылез из ипроновой обшивки, сложил её в кучу и прикрыл защитным полем. Туда же — после возни с программой расчёта координат — лёг передатчик. «Пульсацию на вход я знаю, на выход — тоже. Сильно промахнуться не должен. Главное — не шуметь.»

…В ангар он вкатился, с грохотом врезавшись в борт погрузчика. Ванджур, бессменный пилот, высунулся из кабиты и выпучил глаза.

— Ты⁈

— Не бойся. Ненадолго. Вепуат тут? — выдохнул Гедимин, приходя в себя. Сфера из глаз, которой он только что был, прокатилась почти через весь континент, и голова у сармата кружилась основательно. Из-за погрузчика донёсся радостный вопль, и на Гедимина, едва ли не ему на макушку, спикировал золотистый силуэт.

— Выбрался⁈ Маккензи же говорил — ты на юге, на стройке…

— Оттуда, — Гедимин кивнул, разглядывая встопорщенные золотистые и серебристые «перья». Вепуат, опомнившись, сложил их и прижался к груди ремонтника.

— То ли ты раньше выше был, то ли меня в длину потянуло… — он покосился на свои ступни. На его цевках стало ещё больше пернатых гребней, и они заметно удлинились. Четыре изогнутых когтя торчали, отогнутые кверху, — для них наконец сделали механические защёлки.

— Я их чуть подтачиваю, — похвастался Вепуат. — Так удобнее бегать по вертикали.

Гедимин смотрел на его лицевой щиток. Череп сармата ещё сильнее вытянуло вперёд и сплющило с боков.

— Мозг не сдавило? — с опаской спросил он. Вепуат пожал плечами.

— Пока не замечал — работает себе… А у нас там чуть бунт не начался!

Гедимин мигнул, разом забыв и о ступнях мутанта, и о его сплющенном черепе.

— Гварза хотел устроить тестовое икрометание. Ну, посмотреть, как работает. «Торию», опять же, любопытно… И объявил отбор добровольцев. А Эгнаций чуть ему шею не свернул. А остальные говорят — пока нас половина не вымрет, пусть сам Гварза икру мечет.

— Тебя не заставляли? — спросил, помрачнев, Гедимин. Вепуат ухмыльнулся.

— Меня? Я, боюсь, скорее яйца начну откладывать. А их же потом высиживать. А к ним, как «Торий» к той икре, инструкций никто не выдаст.

— Яйца?.. — Гедимин пытался удержать лицо, но содрогнулся всем телом. — Вепуат… А оно тебе в самом деле надо? Эта мутация? Может, есть способы прервать… «Торий» что-нибудь придумает…

Вепуат изумлённо хмыкнул.

— Прервать⁈ Зачем⁈ Мне нравится. Ты видел, какая теперь структура костей? Прямо как у хасена! Хочешь, покажу?

Он схватился за смарт. Гедимин поспешно замотал головой и едва удержался, чтобы не шагнуть назад.

— Ты мне лучше… станцию покажи. Что там у вас делается. Внутри, снаружи. Торговые дела всякие. Может, вы ездили к кому. А в костях я всё равно не понимаю.

27 ноября 09 года. Земля, Северный Атлантис, купол Шайенн, город Шайенн

С «тихого пути» Гедимин пытался выйти без грохота, но всё равно лязгнул бронёй о пол. Когда он быстро, стараясь не шуметь, вдевал в скафандр ипроновый слой, в душевую заглянули двое сарматов.

— Ты тут чего?

— Скафандр чистил. Видишь, сколько слоёв? Чуть пропустишь — заусенец, и пластина не двигается, — кое-как соврал Гедимин, глядя исключительно на ипроновые щитки.

— А-а… Днём некогда?