Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

Маккензи, накинув поверх скафандра куртку с меховым воротником, обсуждал с экзоскелетчиками какую-то чушь. — Если так пойдёт — до Сильвестрова дня успеете что-нибудь из него слепить…

Наверху, в пассажирском модуле, галдели сарматы — гонщики сбились в плотную толпу и явно чем-то были недовольны.

— Завтра утром! Это «мартышкам» на смех, — громко сказал Иджес. — Они весь сезон готовились в Ураниуме, на месте, а мы⁈ Мне что теперь, соревноваться с ними в геологоразведке⁈

Кто-то сдержанно хмыкнул.

— Мы здесь с октября. Если ты не научился летать с июля по октябрь, два с половиной месяца тебе ничем не помогут!

«А. Гонки,» — Гедимин сверился с календарём. «Двадцать пятое? Разве мы не пропустили… а-а, их перенесли на завтрашнее утро! Хм… Зря Иджес фыркает, я бы радовался. Провели бы сегодня — сидел бы он и ждал июля.»

…Сарматов из пассажирских модулей «вытряхнули» первыми — помогать с разгрузкой; Гедимин добрался до барака «Дзета-3» последним, уже в подступающих сумерках — Маккензи задержал его ещё и на проверку техники.

— В Саскатуне уже дождаться не могут, когда мы закончим, — довольно ухмылялся он. — И, Джед, нам есть чем их порадовать! Такое убежище вполне себе строится за три месяца, не за четыре. Правда, в Туне нас ждёт двойное задание…

— Два убежища? — вяло удивился Гедимин. Маккензи кивнул и похлопал себя по карману.

— Гражданское на двадцать пять тысяч — и жирненькое, прекрасное «вип»! Надеюсь, Гедимин, ты и там меня не подведёшь. Теперь иди отдыхать — Иджес поднимет тебя в полшестого!

26 декабря 09 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Маккензи ошибся всего на десять минут — уже в пять двадцать кто-то постучал по наплечнику Гедимина и, не дождавшись реакции, с сердитым фырканьем схватил его за ладонь и с силой встряхнул.

— Атомщик, подъём! Забыл про гонки⁈

В коридоре галдели — кажется, на стадион собирались все. В отсек Гедимина заглянул Эркенгер.

— В душ не пробьёшься — только если стрелять, — ухмыльнулся он. — Так что советую умыться из фляги. Минимальная гигиена — уже кое-что!

Иджес за руку вытянул Гедимина в коридор. Сарматы, разбившись по группам, проходили мимо; ремонтник слышал обрывки слов на незнакомом языке — южане (и некоторые — со свёртками в руках) тоже направлялись к выходу. Последним ушёл комендант, закрыв за собой и свой отсек, и барак, — Гедимин только и успел изумлённо мигнуть.

…Пока сотня сарматов работала в Шайенне, другая, похоже, рылась под «Налвэном», — стадион разросся в полтора раза и вглубь, и вширь. Иджес, на удачу хлопнув Гедимина по броне, скрылся в коридоре под трибунами. Ремонтник сел на край верхней скамьи, мимо него протиснулись шестеро южан. Один из них достал из поясного мешочка глиняную дудку уже знакомой Гедимину конструкции. Сармат недружелюбно на него покосился — и наткнулся взглядом на ещё пару таких же дудок ярусом ниже. Кто-то принёс инструменты другой конструкции — фриловые пузыри с мундштуком и тонкими отходящими трубками. Гедимин покосился на потолок, тронул височную пластину, — хранитель протёк щупальцем по загривку, на секунду накрыл спину и сгинул. «Звуки он чем-то слышит. Понравятся ли ему южанские дудки?»

…Первый дрон пересёк финишную черту; он пролетел ещё полкруга, прежде чем смог затормозить. Над гоночным коридором открылся эвакуационный, и аппарат нырнул туда. Следом шмыгнули ещё два; рефери пронзительно засвистел, показывая красную табличку.

— «Альтаир», незачёт!

Один из пилотов сердито фыркнул. Дрон, покинув «не свой» коридор, медленно поплыл к стартовой скамье. Кто-то из охраны направился к нарушителю, тот фыркнул ещё громче, но расслышать, кто кому что сказал, Гедимин уже не смог — со всех сторон взревели «турбогенераторы», и заверещали зверьки с отдавленными хвостами. Последний дрон добрался до финиша; то ли все южане болели за него, то ли этого требовали их представления о справедливости, — но, стоило дрону финишировать, у Гедимина зазвенело в ушах. Он схватился за наушники и недобро сощурился на дудочников. Кто-то из сарматов, сидевших впереди, обернулся к ним; Гедимин ждал, что он прикрикнет на «оркестр», но он только ухмыльнулся. В его взгляде читалась зависть, переходящая в задумчивость. «Новая традиция, пневмобур ей в зад,» — Гедимин поморщился. «На летних гонках, я так чую, с дудкой будет каждый второй…»

…Истошный вой и надрывный рёв затихли только после завершающего боя — отряд на отряд. Гедимин увидел, как сарматы опускают дудки, вытряхивают из них слюну и вытирают взмокшие лица, и рискнул приоткрыть наушники. Внизу уже высчитывали, кто победил, — и Иджеса среди объявленных не было.

Когда назвали последнее из трёх победивших звеньев, южане было похватались за дудки — но внизу взревела сирена, разом перекрывшая все звуки.

— От имени организаторов гонок и координаторов «Налвэна»! — к микрофону пробрался Маккензи. — Я вынужден объявить новое правило. Начнёт оно действовать с июльских гонок — и в этот раз относится не к пилотам. Его придётся соблюдать зрителям — всем и каждому. Здесь достаточно охраны, чтобы пресечь нарушения, — а будет мало, ей помогут добровольцы!

Сарматы озадаченно зашептались. Дудочник, сидевший перед Гедимином, пожал плечами и огляделся по сторонам.

— Драка была, что ли? Я не видел. Все спокойно сидели. Или стрелял кто?

— Тогда бы мы медиков заметили, — решил другой южанин. — Слушай, пусть он договорит!

— С сего дня и до тех пор, пока «Налвэн» проводит какие-либо гонки, — продолжал Маккензи, повышая голос, — ни дудки, ни гудки, манки, свистки, ревуны от «Кенворт-Ультима», — ничто, кроме собственного рта, зрители для издания звуков не используют! Это касается и переселенцев из «Тико» и «Акульцанги», и тех, кто уже взял у них чертежи их прекрасных инструментов. Нарушитель будет выставлен с гонок и получит недопуск на год!

Южане переглянулись. Вокруг загудело — сперва озадаченно, потом недовольно. Кто-то вышел на лестницу — на пути тут же встал сармат в пехотной броне, и снизу зашевелились ещё трое.

— Это несправедливо! — крикнул кто-то из сидящих ближе к башенке судей. — Гудки никого не оскорбляли! Это приятное для