Борьба за огонь - Жозеф Анри Рони-старший

оврага:

– Ты прав, сын Талауна! Мы все сообща сумеем опрокинуть его, но на это потребуется немало усилий!

– Отлично! – ответил Тхолрог. – Ну а я присоединюсь к нашим воинам!

Сражение на плато продолжалось. Несмотря на блестящую оборону, полчище озерных воинов, преодолев заграждение из трупов, оттеснило горцев, как прилив оттесняет реку в устье. Это был решающий момент. Непредвиденный маневр, устрашающий прорыв могли окончательно помочь им захватить позицию. Горцев здесь оставалось не больше пяти десятков: сорок из них лежали мертвыми или искалеченными. Из пятисот круглоголовых уцелело более двух сотен: столько же было разбито у Мертвой реки и почти сотня погибла во время штурма. Но двести двадцать человек, из которых сто пятьдесят находились на той же высоте, что и защитники, были силой более значительной, чем пять сотен, потерявших способность к сопротивлению в горном проходе.

Видя, что прибывают все новые бойцы, полные пыла и боевого задора, Тхолрог понял, что поражение – лишь вопрос времени. В этой рукопашной схватке, где только узость входа мешала оттеснить горцев, были невозможны ни маневры, ни хитроумная тактика, ни военная хитрость. Здесь действенной была бы только лобовая атака; озерчане точно чувствовали численное соотношение двух войск; весь бой мог быть лишь одним сплошным рывком, головокружительным вихрем, когда сражаются только дубинами и стрелами, оставляя после себя раздробленные черепа и пробитые грудные клетки.

Тхолрог бросился вперед и, как бык, ринулся туда, где озерная армия была слабее всего и двигалась медленно; нанося удары и щитом, и гранитным булыжником, он сумел оттеснить левый фланг врага и вселить решимость в своих людей:

– Смелее! – кричал он. – Ирквар сокрушит их!

Эти загадочные слова, частичное отступление левого фланга озерчан воодушевили светловолосых и вселили в них новый заряд бодрости. Тогда бой зашел в тупик, скорость наступления более слабой стороны нейтрализовала продвижение другой. Они сблизились, все удары стали достигать цели, удваивая число жертв. Тхолрог и его воины выстроились клином, продвигаясь среди врагов: но эта стремительная атака сократила число горцев на плато до четырех десятков, и хотя она была весьма смертоносной для озерчан, соотношение осажденных и осаждающих еще сильнее уменьшилось.

Преимущество горцев сохранялось недолго; вскоре круглоголовые вновь перешли в наступление, и их продвижение ускорилось.

«Если каменная глыба сейчас не упадет, нам конец», – подумал Тхолрог.

Руки горцев теряли силу вместе с их мужеством, мало-помалу отчаяние проникало в души воинов: темноволосые снова собирались оттеснить племена светловолосых горцев. Их охватило горькое чувство безысходности. Даже продолжая яростно сражаться, Тхолрог и его сподвижники не могли избавиться от мрачного ощущения, что они обречены.

Когда горцы, теснимые с флангов, вновь отошли назад, молодой вождь еще немного помедлил, не желая призывать женщин, Ирквара и его десять бойцов и тем самым не отказываться от последней надежды: «Когда нас вынудят отойти назад еще на пять локтей, я позову женщин, потом Ирквара… Мы умрем все вместе!»

Не успел он это подумать, как отступление ускорилось. Он увидел начало сокрушительного поражения, и тогда гневно и громко призвал женщин.

Они пришли – высокие, светловолосые, с бледными и тонкими лицами, с прелестными глазами цвета незабудок или горных васильков – Хогиоэ, Дитхев, прекрасные воительницы, и прежде всего дивная Клавеи, вдохновленная храбростью своего рода. Она крикнула:

– Сыновья Великих Воинов, дети Высокогорья, не лучше ли вам умереть, чем вновь предстать побежденными перед стариками или стать рабами трусов?

Тогда все женщины с громкими криками, а самые молодые – впереди остальных, бросились пополнять ряды мужчин. Вся мощь племени заключена в древности рода, Любви, Доме, Потомстве. Они принесли пятнадцать пар энергичных рук, свежий пыл и вернули боевой дух побежденным.

И вновь горцы сумели остановить озерчан. Клавеи, Дитхев, Хогиоэ легко и грациозно носились среди воинов, направляя копье или удар дубины!

Эйримах, прибежавшая на зов вместе со всеми, пребывала в нерешительности. Она в смятении искала среди озерчан знакомые лица, но не находила их. В ее душе поочередно сменялись страх и незнакомый пыл. Когда она убедилась в том, что здесь нет племени Ин-Кельга, ее страх уменьшился, а в душе зазвучали загадочные голоса, призывая умереть вместе со своим народом. И Тхолрог увидел ее, воспламенился, и его удары обрели страшную силу.

Но недолгим был проблеск победы, то озарение, которое женщины привнесли на красное от резни поле боя. Некоторые из них упали, пронзенные копьем и стрелами; снова последовало неизбежное отступление, отряд озерчан разделил горцев пополам.

Это был конец, поражение. Тхолрог позвал Ирквара, тот не отозвался, Тхолрог позвал его снова.

И вдруг Эйримах почувствовала головокружение смерти. В ней заговорил голос крови, отозвался во всем ее существе, призвал к действию и ее, крошечную песчинку, подхваченную ветром катастроф.

Тхолрог в третий раз воззвал к Ирквару.

Раздался грохот лавины, прерванный ревом рогов, потом зазвучали крики ужаса и агонии, и тогда появился великан. Он со своим отрядом набросился на озерчан, как зубры на зебу[16].

От громогласных кличей рога, воплей агонии, стремительного натиска Ирквара озерчане растерялись.

На них уже надвигался красавец-великан, предвестник смерти с железными и неутомимыми мышцами. Все меркло перед его поразительной отвагой. Он один воплощал в себе гору и страшный ураган, в нем соединялись твердость порфира и глубина бездны. Видя его беспримерный подвиг, слыша крики отчаяния, доносившиеся с берегов Мертвой реки, чувствуя колебания темноволосых, горцы – и женщины, и мужчины – словно получили новый заряд энергии, почувствовали, как крепнет их сила.

Тхолрогу удалось собрать дюжину бойцов, запустить их вперед подобно приливной волне, – и пришла победа, смертельный ужас одних и твердая вера других. Моральные силы сместились: паническое суеверие, безумный страх покинули горцев и вселились в озерных воинов – им казалось, что после появления женщин, после падения каменной глыбы, после вмешательства Ирквара последуют новые ужасающие неожиданности. И эта агрессивная масса, так грозно поднявшаяся еще недавно, теперь отступила, отхлынула, прибавив своим бегством силы осажденным.

Озерчане беспорядочно бросились вниз по склону, катились, теряя одного за другим, сбивая с ног слабых и затаптывая раненых. Обезумевшие от ужаса, взывая о пощаде, они умирали, истекая кровью, или прощались с жизнью под сокрушительными ударами дубин. Сотни озерных бойцов в страхе бежали без оглядки, преследуемые Иркваром, под протяжные звуки рога; они разбегались по тропам, терялись в неизвестности.

Тхолрог созерцал свою победу с вершины плато. Его сердце полнилось гордостью и печалью. Всего за несколько часов – ведь еще было утро – повсюду воцарились беспредельная смерть и ужасные страдания. На берегу Мертвой реки – свирепое жертвоприношение: тела, головы, конечности, непрерывный поток горячей крови, приторный