Черный Дракон - Денис Анатольевич Бушлатов

диковинной незнакомки в темном плаще. Сперва ее можно принять за ребенка, но глаз быстро начинает замечать странности. Неверные пропорции тела, слишком крупную для подобного роста голову и крепко сбитое телосложение. Но еще раньше становятся заметны непривычные украшения, обильно усыпающие не только сложную косу и выглядывающую из-под одежды шею, но и само лицо. Две золотые бусинки сжимают переносицу ее вздернутого носа под самыми глазами, а еще несколько рядком украшают скулы, последние из них утопают в ямочках ее щек с каждой стороны, когда гномка смущенно улыбается.

— Мне очень жаль, если я напугала вас, — повторяет она, и Ада понимает, что так и не отреагировала на первое извинение, слишком увлеченная внешним видом незнакомки.

— Ничего страшного… госпожа. Я слишком увлеклась вашими гобеленами. Очень красиво, — добавляет она от удушливого смущения.

— Это прекрасная гномья работа, — кивает гномка безо всякой издевки, и Ада невольно спрашивает себя, с какой стати ей чувствовать себя неловко в компании кого-то настолько искренне и по-детски очаровательного. — Но того, что на нем изображено, никогда не происходило… Конечно же вы и сами это знаете? Должно быть, в империи много говорят об этом, даже на гербе вашего императора изображено это чудовище. Это… это… так волнительно, я хотела спросить так много, но совсем ничего не могу вспомнить сейчас!

— Блэкфир захватил Двинтилий за много лет до Прибытия, — голубые глаза незнакомки становятся круглее от ее слов, — он никак не мог быть убит здесь, если намного позже его пленил император Малькольм. Вы ведь об этом?

— Мы очень редко произносим имя змея вслух, — чуть взволнованно и по заговорщецки шепчет гномка, — но все верно. Гномы никогда не сражались с ним и не изгоняли отсюда. Он пришел сам, никого не убив, и так же сам ушел, не тронув ни единой золотой монеты. Никто до сих пор не знает наверняка, что же тогда случилось. Ох и что же со мной! Будто совсем забыла, как следует себя вести! Меня зовут Яванна… — она странно запинается, и наученная общением с гномами Ада понимает, что за именем должна была последовать цепочка из имен дюжины предков с указанием их заслуг перед Двинтилием, но собеседница вовремя спохватилась и удержала себя от не нужной им официальности.

— Ада, — представляется она сама и, поддерживая на плаву начатое между ними пренебрежение традициями, тянет руку для рукопожатия.

Ада не может сказать наверняка, но ей кажется, что от подобного жеста ее новая знакомая приходит в восторг.

— Очень-очень рада познакомиться, — возбужденно шепчет она, между тем весьма осторожно с непривычки сжимая чужую ладонь. — Я видела вас во дворце, но мне не дозволено появляться в тронном зале без приглашения, а особенно перед мужчинами. Я поспешила сюда, как только услышала, что вы станете гостями мастера Петрама, но не могу остаться надолго…

— Мастера… Петрама? Так вы не его дочь?

— Ты, — поспешно поправляет Яванна и вдруг смущается. — Нет, я...  просто ее подруга…

— И вовсе не актриса! — смешливо фыркает кто-то от двери, из-за которой прежде незамеченной должно быть появилась и сама Яванна. Только сейчас Ада замечает вторую гномку, что наблюдает за ними со скрещенными на груди руками и хитрой улыбкой. — Я дочь мастера, госпожа. Исора Петрам. Для меня честь, что и я могу приветствовать гостя этого дома, хоть и всего лишь одного. Ну а Яванне и впрямь уже пора идти, камень свидетель моим словам. Если хоть кто-то узнает, что она самовольно покинула дом и пришла сюда, да еще и в одиночку ходила по городу — беда пуще любого дракона падет на наши головы.

— Если мне будет позволено и я не обременю вас, — обильно краснея давит из себя гномка, — я нанесу официальный визит чуть позже, когда брат даст мне свое разрешение на это. Мне очень жаль, если я принесла беспокойство, Исора, но, если можно, я бы столько всего хотела узнать об империи! — договаривая она начинает спешно прятать свои золотые двинтилийские локоны обратно под безликий темный капюшон. — Наше царство порой посещают имперцы, но среди них всегда одни лишь мужчины. Нам не дозволено разговаривать с чужеземными мужчинами, да и просто чужими мужчинами большей частью, — тараторит она Аде спохватившись, что та не знает всех традиций — я слышала, в империи все совсем не так, да? Ваши женщины могут быть воинами, главами родов и мастерами, совсем как мужчины? Их не записывают в невесты к мужчине, стоит им впервые закричать появившись на свет? Ох, я ведь вовсе не об этом хотела узнать для начала! У меня скопилось столько вопросов за все это время, я обязательно вспомню их все прежде чем вернусь!

Вместе с дочерью мастера взволнованная и взбудораженная пуще прежнего Яванна исчезает вглуби дома, чтобы выйти из него также незаметно, как она и вошла прежде, а Ада вдруг понимает, что колючий ком, вернувшийся ей в горло, становится таким большим, что грозится его разорвать.

***

— Осторожнее, благородные господа! Эта лестница бывает слишком крутой с непривычки. По этим полозьям мы спускаем вниз мрамор и поднимаем наверх скульптуры, не запнитесь!..

— Мастер, — не выдерживает Ричард вот уже несколько минут подыскивавший удобный момент чтобы заговорить, — мне сложно выразить словами, как мы признательны за ваше гостеприимство, но мне бы хотелось знать, где находится монна Ада? Она присоединится к нам позже?

— Присоединится? — старый гном даже замирает посреди лестницы от удивления и рыцарь едва успевает вовремя остановиться и не столкнуться с ним. — Сир, она не может войти в мастерскую. Это место лишь для мужчин. Но вы не должны беспокоиться, о ней хорошо позаботятся моя дорогая дочь и служанки в женской части дома, они будут только рады высокородным гостьям. Вы встретитесь с ней за общим столом.

— Так женщинам у вас не дозволено даже свободно ходить? — пытаясь скрыть досаду и раздражение вмешивается Коннор. Он старательно делает вид, будто не замечает того, как друг торопливо мотает ему головой и шепчет что-то одними губами пока этого не видит мастер.

— Что за ужас вам думается! — беззлобно отзывается тот. — Женщины могут свободно ходить там, где им вздумается по женской части дома, мужчины — по мужской. Ну а вместе мы собираемся в столовой или гостиной. Ни я, ни мой сын не можем войти в покои моей дочери, а она, как и любая женщина, не может войти в