Большие Надежды (СИ) - Варвара Оськина

Ты не посмеешь себя убить, только чтобы…

Артур прервался, когда заметил улыбку на лице Канцлера.

— Я выбрал твою жизнь в обмен на свою смерть.

Слова прозвучали едва слышным шёпотом, который почти заглушил шум дождя. Но и тот становился всё тише и тише, будто Город тоже прислушивался. Будто тоже был ошарашен. И в тот момент, когда, казалось, даже капли застыли от удивления, Артур сделал свой выбор.

— Что же, ты и правда хорошо продумал свой план, — ровно проговорил он, а потом небрежно усмехнулся.

— Артур? — насторожился Канцлер.

— Не думаю, что в этой ситуации есть смысл называть предателя по имени. — Хант покачал головой, а потом резко крутанул в руке клинок и протянул его рукоятью вперёд. — Это ваше, Верховный Канцлер. Берите, не бойтесь. Ну же. Вы принимали мою клятву, вы же в праве её и забрать.

— С чего бы мне это делать? — Вопрос прозвучал довольно насмешливо, но Артур видел, как недоверчиво прищурились глаза Канцлера.

— С того, что так принято. Берите, — уже с нажимом повторил он.

И в этот момент, вряд ли осознавая почему его тело повиновалось приказу, Канцлер поднял правую руку. Старческие уродливые пальцы сомкнулись на ещё тёплой рукояти, а в следующий миг Хант резко шагнул вперёд так, чтобы остриё упёрлось прямиком ему в горло.

— Артур! — послышался вздох. То ли испуганный, то ли удивлённый.

Отец попытался было дёрнуться, но Хант крепко вцепился в напряжённую кисть, не давая выпустить из ладони клинок. А затем сжал спрятанный под чёрным рукавом старого кителя маячок. Послышался хруст сломанного датчика, Канцлер с бешеным рыком попробовал отбросить Артура прочь, но не смог. Долг был превыше Артура Ханта, и, сделав ещё один маленький шаг вперёд, он почувствовал, как вонзается в незащищённую кожу нагревшееся остриё.

— Если я не могу убить тебя, чтобы спасти Город, значит, должен умереть сам, — спокойно проговорил Артур. Он смотрел прямо в глаза Канцлера и видел, как там, словно за мутной линзой, всё безумнее билась животная паника. Хант улыбнулся.

— Прекрати! — прорычал Канцлер. — Ты не посмеешь…

Но договорить ему уже не удалось. С грохотом выбитой из своей ниши двери в кабинет Верховного Канцлера Алекса Росса ворвались те, кто поклялся его защищать. И чувствуя на себе ошарашенный взгляд Юджина Варда, бывший глава Карательной службы, а ныне Советник Канцеляриата медленно произнёс:

— Я, Артур Хант, признаю себя виновным в покушении на Верховного Канцлера и готов понести наказание.

* * *

Флор казалось, она сходит с ума. Растворяется в пляшущих под закрытыми веками пятнах, что будто разъедали её изнутри. Было больно. Ошеломительно. Единственное рабочее лёгкое горело так сильно, будто его подожгли, кожа, наверное, уже давно слезла, а спину сводило от таких судорог, что Флор дёргалась и рвала едва затянувшиеся рубцы. От этого всё начиналось по новой и, казалось, боли не будет конца. Лёгкое — кожа — спина — боль. Лёгкое — кожа — спина…

Наверное, у неё была температура. И, скорее всего, та была так высока, что картинка перед глазами плыла, будто в мареве. Иногда открывая глаза, Флор видела искажённые лица, что перетекали друг в друга, словно расплавленный пластик: грязными и некрасивыми каплями. Вот Стивен, вот Герберт, а вот Джуди, чьи светлые брови хмурились всё сильнее, чем резче и внезапнее скручивали тело судороги. Она слышала голоса, но не понимала их. Ошеломлённый навалившимися ощущениями организм просто не мог справиться с чем-то ещё, а потому она лишь беззвучно орала и, кажется, почти умерла в этой абсолютно стерильной тишине. Почти, да.

А потом всё закончилось. Боль ещё растекалась по организму, дёргала рваные мышцы, тянула едва сцепившиеся друг с другом кости, но больше не пыталась убить. Флор лежала и смотрела в тяжело нависавший над головой потолок и с какой-то убогой иронией думала, что по какому-то нелепому стечению обстоятельств её всегда окружала теснота. Дома, в Башне, даже здесь. Стены будто хотели сплющить и без того не самое огромное тело, а взгляду просто некуда было устремиться. Даже серое тусклое небо, где обычно клубились низкие тучи, было закрыто Щитом. Клетка. Ловушка. И глядя на тёмные пластиковые плиты, что закрывали собой грубо вырытые в земле тоннели, Флор вдруг почувствовала, как задыхается. Она хватала ртом воздух, пока сердце с каждой секундой билось быстрей, пока не заколотилось о рёбра так сильно, что стон вырвался сам.

Стало страшно. Страшно, что её смерть будет вот такой — под грозившим раздавить потолком, с тесными стенами и спёртым воздухом. Флор попробовала было взбрыкнуть, скинуть непослушными руками подобие одеяла, и если не выйти, то хотя бы попробовать выползти на поверхность из их Убежища… Но тут в плечи аккуратно, хоть и достаточно крепко вцепились чьи-то руки, а потом Флор услышала голос:

— Тише, тише. Всё хорошо. Ты в безопасности, — шептала ей Джуди, но Флор ей не верила.

Она билась и сопротивлялась, хотя измученный организм вряд ли был способен хоть к какой-то борьбе. Да и был ли в той смысл? Флор не знала. Не понимала. Но отчаянно хотела выбраться на поверхность из комнаты, что отчаянно давила.

— Мне надо… — бормотала она.

— Что?

— Надо наружу…

— Господи, Флор! Зачем? — голос Джуди звучал взволнованно и немного растерянно.

— Пожалуйста…

— Но ты только…

— Джуд.

Последовала пауза, а потом Флор ощутила, как кто-то неловко тянет её вверх. Раз, другой… Наконец, тело послушалось, собрало и подтянуло все свои конечности, напрягло вялые мышцы и неохотно перевалилось сначала набок, а потом опёрлось на дрожавшие руки.

Было тяжело. Флор пыталась дышать, но воздуха не хватало. От неожиданных и неоправданных усилий выступил пот, она чувствовала, как липнет тонкая нетканая простыня к влажной коже. Или это снова выступила кровь? Флор не знала. Да и было плевать, когда она всё-таки поднялась на ноги и тут же схватилась за плечо едва устоявшей Джуди. А потом, шатающейся походкой, они двинулись к выходу. Тусклые коридоры (значит, была ночь), пустые переходы, где не было даже обычных припозднившихся заговорщиков, и наконец выход.

Высокое, затянутое неожиданно тонкими облаками небо открылось совершенно внезапно. Просто разъехались тяжёлые просвинцованные двери, а за ними не было ничего. Только бесконечная пустота и ветер, что немедленно вцепился во влажные короткие волосы. Флор втянула сухой, отдававший пылью воздух и посмотрела наверх. Туда, где в абсолютной черноте терялся вдалеке горизонт.

— Сколько прошло времени? — спросила она, стоило наконец-то успокоиться возмущённому сердцу. Но когда Джуд не ответила, Флор повернулась и посмотрела прямо в растерянные глаза. — Сколько?

— Пять дней, — всё-таки тихо ответила та и