Сквозь испытания огнём - Дэвид Вебер

и увидел, как несколько лиц одобрительно ухмыльнулись. — Однако, — продолжил он, — каким бы кратким вы ни были, вы также прямо указали на причину этой встречи. Мы здесь — все мы — потому что, похоже, забыли о том, что вы только что сказали. Надеюсь, что к тому времени, когда мы сегодня покинем Сент-Григ, мы вспомним об этом и предложим некоторые конкретные шаги, чтобы напомнить остальным гражданам Тарики о том же самом.

Улыбки исчезли, и два или три человека сердито уставились друг на друга через проход.

— Я верю в то, что нужно с самого начала выкладывать свои карты на стол рубашкой вверх, — сказал Мейдин этим сердитым взглядам, — поэтому позвольте мне начать с того, чтобы как можно яснее объяснить свою позицию и свои обязанности, а также то, как я их понимаю.

— Я уже обсудил причины моей поездки в Лейк-Сити с губернатором Дрейфисом и лидерами вашего законодательного органа, и мы очень скоро встретимся снова, несомненно, много раз, чтобы обсудить, что можно сделать законодательно и с помощью новой политики для улучшения ситуации здесь. Но, на мой взгляд, комиссия, подобная той, которую предлагает создать архиепископ, смогла бы решить те же проблемы с большей эффективностью, чем любое решение, которое мы могли бы попытаться навязать им. Те из вас, кто собрался здесь, представляют деловое сообщество вашего города. Вы фермеры, владельцы ранчо, банкиры, торговцы, целители и юристы. Вы — это ваше сообщество, его лидеры и те, кто наиболее тесно связан с тем, чтобы оно процветало… или терпело неудачу.

Он сделал паузу, его взгляд скользнул по скамьям, и в тишине они услышали, как ветер тихо завывает вокруг карниза и мокрый снег стучит по витражам церкви.

— Я сказал архиепископу по дороге сюда сегодня утром, что не жду чудес, — продолжил он через мгновение, — и я действительно не жду их. Но каковы бы ни были наши прошлые позиции, каковы бы ни были наши прошлые действия, мы все сиддармаркцы. Ни один из нас не был бы здесь, если бы мы не думали о республике как о своем доме. Это означает, что все вы — соседи, и мы с архиепископом пригласили вас сюда сегодня, пригласили вас занять места в его комиссии, потому что мы должны восстановить это чувство соседства и общности, и вы — единственные люди, которые могут это сделать. Без этого чувства общности не может быть мира, а без мира не может быть стабильности, а без стабильности не может быть ни безопасности, ни процветания.

— Я не был бы канцлером казначейства столько лет, не понимая, насколько жизненно важны здоровые экономики провинций для казначейства в целом. Или без понимания того, что они не могут быть здоровыми, если общество, которому они служат, не является одинаково здоровым. И это правда, что с точки зрения дворца протектора вклад Тарики в казну имеет решающее значение, особенно учитывая текущее состояние экономики республики в целом. Все вы понимаете эту холодную, жесткую финансовую реальность.

— Но с точки зрения лорда-протектора — с моей точки зрения, с точки зрения моей ответственности перед народом Сиддармарка, а не его экономикой, и от моего собственного сердца — положить конец этому кровопролитию и насилию, не приказывая сенешалю посылать свои войска… это гораздо важнее, чем любой вклад, который Лейк-Сити или Тарика могут внести в федеральный бюджет. Как у канцлера казначейства, моей главной обязанностью было свести бухгалтерские балансы, найти средства для оплаты операций федерального правительства, армии, десятков государственных служб, за которые оно отвечает. Как у лорда-протектора, моя главная обязанность — заботиться о безопасности наших граждан. Это включает в себя их финансовую и экономическую безопасность, но их физическая безопасность заменяет любую другую ответственность или обязанность моего офиса.

— Не так давно ваша провинция и ваша община были разорваны на части «Мечом Шулера» и джихадом. Я знаю — поверьте мне, знаю, — насколько велико было число погибших. Я также знаю, как трудно было — как усердно вы работали — восстановить что-то, приближающееся к процветанию Тарики до джихада для ваших возвращающихся граждан. Я хочу, чтобы это восстановление продолжалось, и хочу — не думаю, что кто-нибудь из вас может полностью понять, как сильно хочу, — чтобы оно продолжалось без федеральных войск, патрулирующих ваши улицы, без кавалерийских отрядов, поддерживающих вашу местную городскую стражу. Это ваша провинция, ваш дом, и вы являетесь его надлежащими хранителями. Но я очень боюсь, что если мы не сможем найти для вас способ восстановить — и поддерживать — местный порядок и спокойствие, у меня не будет другого выбора, кроме как увеличить присутствие армии. Мне нравится так делать не больше, чем, думаю, вы хотите, чтобы я это сделал, но моя присяга не оставит мне выбора.

Он снова сделал паузу, позволяя этому осмыслиться, наблюдая, как его последняя фраза попала в цель. Затем он выпрямился в кресле, расправив плечи.

— Итак, теперь, когда вы понимаете, почему я здесь, кто-нибудь хочет предложить, с чего он — или она — думает, что мы должны начать?

* * *

— Мой папа говорит, что он думает, что Мейдин говорит серьезно, — сказал Андру Ардмор, откидываясь на спинку стула с кружкой горячего вишневого чая и прислушиваясь к тяжелому стуку дождя, который сменил прошедший днем мокрый снег. — Говорит, что в его словах было много смысла.

— Гм. — Выражение лица Арина Томиса было таким же уклончивым, как и его тон, но его глаза были суровыми, и Ардмор вздохнул. Затем он отхлебнул вишневого напитка, опустил кружку и покачал головой.

— Никто не просит тебя притворяться, что того, что случилось с Ричирдом, никогда не было, — тихо сказал он. — Я просто говорю, что папа думает, что он действительно хочет убрать войска с улиц и позволить нам вернуться к нормальной жизни.

— Нормально, — прорычал Арин. — Скажи мне, Андру, что это