Трактат об удаче (воспоминания и размышления) - Евгений Сапиро

– Я знаю.

– Вы покупаете для себя?

– Да.

– Но вам хватит двух с половиной метров…

– Милочка! У меня муж научный работник. А для них главное – поиск, а не результат.

Среди людей, с которыми мне довелось работать, не менее половина были те, для кого не единственным, но главным стимулом успешной карьеры была возможность самореализации. Себя я отношу их числу. Доказать это непросто, но попытаюсь.

Когда в 1990 году председатель Пермского облисполкома Виктор Петров предложил мне стать одним из его заместителей, первая реакция была отрицательной: три предыдущих года потребовали от меня больших усилий, чтобы поставить на ноги Пермский отдел Института экономики. Одновременно я оставался заведующим кафедрой в университете, где все было отлажено, в том числе человеческие отношения. На новой должности я, к тому же, солидно терял в оплате.

Бросать все и начинать сначала в совершенно новой для меня ипостаси (прежде я никогда не работал в аппарате)?

Но почти сразу я задал себе вопрос: по какому поводу ты радовался неделю назад?

Накануне раза два-три я убеждал зампреда облисполкома Бориса Мазуку, курирующего экономику, сотворить нечто рыночное (что конкретно, не помню). Он осторожничал, не говорил ни да ни нет. И вдруг звонок: «Знаешь, Евгений Саулович, пришла мне в голову мысль…». И почти один к одному излагает то, в чем я пытался его убедить. Естественно, я ответил, что это отличная идея…

Сижу я напротив В. Петрова и думаю: а ведь если соглашусь, то мне никого не придется уговаривать, я получаю возможность реализовывать мои идеи, проекты, которые, в той или иной степени готовности, лежат на полках или бродят в голове! При всех «за» и «против» этот аргумент стал решающим.

Самый простой, лежащий на поверхности, мотив добиться успеха – материальный.

Для «птицы среднего полета» каждая ступенька служебной лестницы – это возможность получить прибавку к зарплате, предпосылки улучшить свои жилищные условия. В советское время успех проявлялся, в основном, в не денежной форме: прикрепление к престижному лечебному заведению, к закрытому спецбуфету или столу заказов (в столице – к «кремлевке»). Последнее проявлялось в периодическом доступе к баночке икры, отечественной балыковой колбасе и финскому сервелату, коньячку и даже, страшно подумать, к чешскому пиву. Атрибутами успешности были также путевки в «цековские», «совминовские», ведомственные санатории.

Для сегодняшних орлов бизнеса, парящих высоко в небе, успех материализуется по-иному: переход от блокирующего в контрольный пакет акций, еще одна поглощенная компания конкурентов, яхта на один метр длиннее, чем у Дерипаски, покупка телеканала, который пять лет говорил о тебе всякие гадости…

Материальный стимул успеха понятен каждому и относится к числу эффективно действующих для подавляющего числа людей.

Оставшаяся часть населения заслуживает того, чтобы о ней поговорить подробнее. Я делю ее на три категории.

Первая равнодушна к материальным благам по очень уважительной причине: они считают, что у них и так все есть. Дело даже не в сумме банковских счетов и числе объектов принадлежащей им недвижимости и «движимости». С этим у них тоже все в порядке. Но главное – эти люди хорошо воспитаны и по своему менталитету не жадные.

Вторая – бессребреники, тончайшая, исчезающая прослойка общества, представители которой добросовестно трудятся и, не являясь зажиточными, равнодушны к материальным благам.

Третья – «пофигисты». Этим все «по фиг», «до лампочки». И сама работа, и успех, и его материальная составляющая. Психологически это люди слабые, безынициативные, часто завистливые. Как ни странно на первый взгляд, но «кнут» или «палку», насилие над собой они воспринимают как должное.

Работая в РАГСе[147], я был научным руководителем одной исследовательской работы с солидным бюджетом, позволяющим заключить договор с таксопарком на регулярное обслуживание. Два года меня возили одни и те же водители, с которыми я, как обычно, вел разговоры «за жизнь» вообще и как на нее заработать – в частности. Короче, о режиме работы и заработках таксистов я был осведомлен.

Во время отпусков и командировок проректора по науке В. Чичканова я оставался за него «на хозяйстве» и редко, но пользовался его служебным автомобилем. Водитель проректора постоянно жаловался на низкую зарплату, на «не ту» машину, на «не то» начальство.

Однажды, когда он вновь завел свою песню, я посоветовал:

– Если все так плохо, иди на такси. По крайней мере, зарабатывать там будешь в два-три раза больше.

Ответ был откровенным:

– Так там же сейчас порядка нет, никто никого не погоняет. Хочешь – выезжай в шесть утра, хочешь – в одиннадцать, никто слова не скажет. Там я вообще на работу ходить не буду.

Такой ход мысли не безынтересен, но не нов. Году в 1970-м или 1971-м, работая в ППИ, я был направлен во главе двух групп студентов на уборку картофеля в Чернушинский район Пермской области.

В день прибытия я встретился с бригадиром, и мы согласовали план наших действий: в 7.00 я поднимаю дежурных, в 7.30 общий подъем (в это же время приходит картофелекопалка), в 8.15 – завтрак, в 9.00 приходят машины с мешками, и студенты приступают к уборке.

Мы из минуты в минуту встали, приготовили завтрак, «зарядились» и вышли на поле. На поле – безлюдье и тишина…

Благо, накануне я поинтересовался, в каком доме жил бригадир, и в 9.30 уже стучал в его дверь. Дверь была не заперта. Бригадир одетый спал на кровати безмятежным сном. Рядом стояла недопитая бутылка с самогоном. Во мне проснулся мастер прокатного стана: не без применения физической силы я вывел его из этого счастливого состояния, поставил в вертикальное положение и, держа за грудки, с использованием ненормативной лексики, кратко изложил все, что я думаю о нем, о его близких родственниках и об основах колхозного строя…

Через полтора часа техника прибыла на поле.

Не скажу, чтобы эта экзекуция доставила мне удовольствие. Вечером я взял в сельпо бутылочку и направился в тот же самый дом снимать напряженность.

Как пишут в дипломатических протоколах, «встреча прошла в атмосфере взаимопонимания и взаимоуважения». «Другая сторона» признала неправильность своих действий и заявила: «Я бы на твоем месте еще не так врезал»…

Налив «по последней», я обратил внимание на убогость жилища моего собеседника, на царящий в нем бардак и решился задать не совсем тактичный вопрос:

– А что у тебя в доме так хреново? Зарабатываешь мало или достать не можешь?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});