Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 2 - Монах Симеон Афонский

знаю, внутри словно какое-то необыкновенное тепло поднялось… Как хорошо-то! Что за масло такое удивительное?

Сотрудницы выстроились передо мной:

– И меня помажьте, отец Симон! И меня… – наперебой уговаривали женщины. На шум из двери вышел эконом:

– А, отец Симон появился! С Афона приехал? Ты потом зайди ко мне.

В кабинете он вручил мне конверт:

– Наместник сказал, что отправляет тебя на Святую Гору. Помолись там обо мне и родственниках моих. В конверте имена и деньги на дорогу…

– Симон, приходи на всенощную, послужишь с отцами! – остановил меня во дворе Лавры благочинный.

– Благословите, батюшка, с радостью!

На утрене меня позвали помогать священникам, вынимающим частички из просфор по лаврским помяникам. Я оказался рядом с известным духовником, отцом Никифором, славившимся своей прозорливостью. Он как-то хитро посмотрел на меня сбоку.

– Ну что, Симон, видел дельфинов? Нет?

Этот вопрос застал меня врасплох. Я никому не говорил о своем детском желании увидеть у Афонского побережья этих забавных созданий, не ставив, впрочем, это особой целью.

– Нет, батюшка, не видел, к сожалению, – ответил я, покраснев.

– То-то, – усмехнулся отец Никифор и тут же отошел, смешавшись с толпой паломников.

Оставив отца Агафодора в Лавре готовиться к рукоположению в иеромонаха и заниматься оформлением виз и справок, я поехал к отцу в Адлер. У него в гостях сидели скорбные сестры. Ваня смотрел на меня жалобными глазами. Надежда начала жаловаться:

– Отец Симон, передайте, пожалуйста, отцу Пимену: нас братья обижают, грубо относятся, даже дров не дают. Говорят: мол, уезжайте отсюда, здесь мужской скит!

Федор Алексеевич, слушая эти жалобы, вмешался:

– Сын, пусть девушки ко мне переезжают и мальчика возьмут!

– Папа, а как вы разместитесь в однокомнатной квартире? – удивился я.

– Сестры – хорошие помощницы. Знаешь поговорку: в тесноте да не в обиде! Как-нибудь разместимся…

– Спасибо большое, Федор Алексеевич! Мы за вами будем смотреть, – сказала, привстав, послушница Тамара.

– За мной смотреть не нужно, это я на вас, красивых, буду смотреть! – Отец, как всегда, выступил в роли галантного кавалера.

– Папа, ты с сестрами общайся по-монашески, они же послушницы! – строго заметил я.

– Это же просто шутка! – засмеялся отец. – В моем возрасте по-другому общаться нельзя. А почему? Да потому, что один раз моргнуть – и тебе тридцать лет, два раза моргнуть – шестьдесят лет, а три раза моргнуть, если получится, – и вокруг никого нет. Так-то, сын…

Мне пришлось сообщить новость: меня благословили на Афон с иеродиаконом Агафодором изучать монашескую жизнь. Отец сразу стал серьезным:

– А как же мы с тобой будем жить, сын?

– Папа, если сестры будут помогать тебе, то мы сделаем так: ты живи в Адлере, а я на Афоне. Раз в год мне нужно визу делать в Москве, и я буду тебя навещать…

Такая новость не понравилась отцу:

– Это все хорошо, но нехорошо! Так что же, я опять останусь один?

Он глубоко задумался. Затем, видимо, принял какое-то решение:

– Ладно, сын, понимаю: работа есть работа. Это главное. Если направляют в Грецию, поезжай с Богом! Не забывай меня… Разреши мне написать дочери, что я остаюсь в Адлере. Пусть она иногда с мужем приезжает ко мне?

Я согласился. Наступило молчание.

– Федор Алексеевич, когда к вам приедут родственники, мы снова перейдем в скит, не переживайте! – самоотверженно предложили сестры.

Монахи, услышав о моем приезде, собрались у нас на квартире. Среди новичков выделялся каким-то необыкновенно благодатным обликом худой высокий иеромонах Гедеон. Оказалось, он вернулся из паломничества в Иерусалим, где присутствовал на схождении Святого Огня в Субботу перед Пасхой, отчего весь светился благодатью. Это изумило меня: какая же благодать должна быть на Гробе Господнем, если у людей становятся такие лица?

Послушник Санча, как прозвали Александра братья, выразил желание сопровождать меня в Абхазию. Тамара тоже решила съездить на Псху, чтобы повидаться с родителями. Надежда с Ваней осталась пока с Федором Алексеевичем. Мы сообща отслужили на дорогу литургию в нашей домашней церкви.