Табу. Разбитые судьбы (СИ) - Екатерина Сокольская

ремнём всю дурь выбивать!

— Мама! Больно! — я попыталась увернуться от очередного удара, но он пришёлся по голове, взметнул в воздух копну рыжих волос. Отскочив в сторону, оказалась в ловушке между креслом и комодом.

— Ира! Прекрати немедленно! — бабушка попыталась вырвать оружие, но мама оттолкнула её локтем.

— Не таким человеком я тебя растила! Не подзаборной дрянью, таскающейся с мужиками! — попало бы ей под руку что-то тяжелее, мне было бы несдобровать.

— Что ты такое говоришь то? Не трогай ребёнка! — бабушка по мере своих увядающих сил пыталась остановить разбушевавшуюся дочь. В то время, как мне оставалось, повизгивая, прикрывать голову от ударов, сыплющихся один за другим. Я сжалась в комок.

— Ребёнка? — мама повернулась в её сторону, гневно сжав зубы. — Ты спроси, что этот ребёнок со взрослыми мужиками за ДК делал! Я всю себя отдала ей, чтобы она выросла хорошим человеком, а она тварина такая…

Снова повернувшись ко мне, она принялась с новой силой сыпать на меня удары за ударами. Мягкий хлопок в её руках превратился в жёсткую наждачку, сдирающую с моих щёк слёзы, спутывающую волосы в колтуны, оставляющую ссадины на коже.

— Мама! Не правда это! Хватит! — я не знаю, слышала ли она мои отчаянные мольбы или она просто была не в силах остановиться. — Больно!

— В подоле ребёночка мне принести захотела? Взрослых мужиков тебе надо стало?

— Хватит!

— Слава богу твой отец не дожил до этого дня… — она устало опустилась в кресло и прикрыла ладонями влажное лицо. — Слава богу ему не придётся краснеть от пересудов соседей и знакомых. Кто ж вырастет из тебя, Машка?..

Сквозь солому спутанных волос я видела, как она разочарованно посмотрела на меня. Эти слова ударили сильнее, чем кухонное полотенце. Мне казалось, что отец смотрит на меня сверху с осуждением. С таким же разочарованием за то, чего я не делала.

— Мало мне проблем на работе, так тут ты ещё, сволочь такая… — она замахнулась полотенцем, но очередного удара не последовало. После эмоционального всплеска сил у неё не осталось. Плечи опустились. Она словно постарела на десяток лет.

— Ир, мало ли что говорят, — бабушка присела на подлокотник. Погладила шершавой ладонью голову дочери. Другой вытерла морщинки под глазами, в которых остались слёзы. — Машка — егоза, но она хорошая девка. Ты же знаешь, что в сплетнях больше вранья, чем правды.

— Ма, теперь каждая бабка на лавке будет тыкать в нас пальцем, — мама положила голову ей на грудь. — Нам и без того не сладко живётся. Рано ей с мужиками спать.

Я сидела тихо, лишь иногда всхлипывала. В голове не укладывалось, как кто-то мог придумать такую чушь. А быть может, кто-то видел, как Ванька меня поцеловал, и придумал свою версию событий. В посёлке зачастую жилось скучно. Эта история, как вкусная кость для собаки. Пока поселковые не высосут всё из неё до последней капли, не успокоятся. Мама была права. Для большинства не было важно, правда ли это или выдуманная кем-то сплетня. Для них важно было втоптать невинных в грязь, придумывая новые подробности произошедшего.

— А на работе-то что случилось? — бабуля попыталась увести разговор от меня, всё так же поглаживая маму по голове. Я сидела в углу и мечтала, чтобы вот так же меня успокаивала мать и говорила, что всё будет хорошо.

— Кто-то из пациентов нажаловался главврачу, что я за лечение деньги беру мимо кассы. Визгу-то было… — она грустно хмыкнула.

— Ну-ну… Я пойду завтра к нему и скажу, что враньё это всё.

— Не надо, ма. Разберусь, — она встала с кресла. Ослабевшие ноги отказывались слушаться, но она прошаркала в их общую спальню.

— Ох, Машка. Что творится-то, — бабуля озабоченно посмотрела на меня своими бледными глазами и вышла вслед за мамой.

Я так и осталась сидеть одна. Положив голову на колени, думала о том, что хуже точно быть уже не могло.

Глава 10. Маша

В эту ночь я даже не пыталась уснуть.

Моя жизнь рассыпалась на куски от обиды и непонимания. Разве мог человек, в которого я была безнадежно влюблена, превратиться в чудовище?

Как будто это был брат близнец, которого я совершенно не знала. В нём не осталось и капли того, за что полюбила. Неужели всё это время я ошибалась? Не видела очевидного, пребывая в блаженном тумане грёз. Я снова осталась одна. Только теперь всё было в разы хуже. Почувствовав впервые любовь, я наивно поверила, что достойна её. Теперь же меня словно окунули в ледяной омут от его предательства.

Я сидела в нашем с Митькой тайном месте, обливаясь беззвучными рыданиями. От ледяного шифера моя кожа онемела, но это пустяк. Самый колючий холод сковывал меня внутри. Рассвет нового дня уже начинал окрашивать небо в нежно-алый цвет, а я все так и сидела, не в силах думать о чём-то другом. Как будто в мире ничего не осталось, кроме этой боли.

Лицо неприятно щипало от слёз, пролитых моим рыдающим сердцем. Тело мелко дрожало, пытаясь справиться с переполняющей меня тоской. Наружу рвался крик, но получалось только тихо скулить.

Я корила себя. Чувствовала, что всё сама испортила. Раз за разом перечитывала сообщения, отправленные Митьке, в надежде разгадать тайну его поведения. Я сама сделала что-то не так и оттолкнула единственного ставшего таким близким человека. Только вот ЧТО именно, я не понимала.

Может быть, ему надоело общаться с малолеткой, и он действительно повстречал более взрослую девушку, которая достойна его. Он достойна. Не я. Она красивее, умнее, её смех, как перезвон маленьких колокольчиков, а кожа нежная, словно шёлк. Она из состоятельной семьи и наверняка имеет множество поклонников. От злости сжала кулак и стукнула по шиферу.

А такое «чучело-мяучело», как я, навсегда останется для него воспоминанием из детства, которое и вспоминать то не хочется. Может и вспомнит. Я никогда не смогла бы стать для него ровней.

Всё не должно было так закончиться! Только не так! Я не была слишком наивной. Считала, что если уж мы и не проживём вместе до глубокой старости рука об руку с кучей внуков и дворнягой Альмой, то хотя бы он станет моей настоящей первой взрослой любовью. Он станет моим первым мужчиной. Моим настоящим другом. Он сам говорил! Но всё ложь! Все его слова оказались пустыми. И это дурацкое колечко, ещё одно напоминание о предательстве.

Я сжала его в руке и сильно потянула цепочку. Она оказалась прочнее нашей с ним дружбы. Золото впилось в шею, немного