Ювенилия Дюбуа - Николай Александрович Гиливеря

Благо, в настоящее время не было проблем со скоростью интернета. Гигантский файл был отправлен в личные сообщения Вере документом.

Прочитанным этот файл стал через минуту. Наступило самое мучительно время — ожидание ответа. Просматривать его Вера, скорее всего, будет с перемоткой — так думал патриот, в надежде на скорейшее письмо. Но гарантий здесь быть не могло.

Чтобы хоть как-то скоротать время, Союз отправился принять душ, а когда вышел, то восстановил остатки сил, выпив стакан чая с молоком.

Обновив страницу, сердце его замерло, так как сообщение от друга пришло. И вот что в нём было написано:

ВЕРА: Мой дорогой друг, это неописуемо! ЭТО ПРОСТО ПИЗДЕЦ, СТАРЫЙ ТЫ PIDORAS! Я так и знала, что ты сраный извращенец, которого нужно посадить за решетку и больше никогда не выпускать в общество! И знаешь, что ещё, дорогой? Я не Вера. Я даже не женщина. А файлик этот уже скачан на флешку и теперь удаляй-не удаляй, а компромат на такого ублюдка как ты у нас есть! ХА-ХА-ХА! Мы знали, конечно, что ты сраный тупой pedrila, но не думали, что ещё и настолько тупой, чтобы вообще поверить в существование женщины, которая бы стала с тобой общаться!

Ближе к делу! Если ты ещё не свалился от сраного инфаркта, то хочу сообщить тебе, что выход у тебя есть. Это бабки, мужик. Хоть мы тебя тут люто ненавидим, но деньги любят все! Поэтому, ты можешь искупить свои грехи, не запачкав свою ссаную репутацию. ТЫ ВООБЩЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ КАКОЙ ПОДНМИЕТСЯ ШУМ, КОГДА ТВОЯ СТАРЧЕСКАЯ РОЖА СТАНЕТ ПОПУЛЯРНОЙ В СЕТИ?! И НИКТО! Слышишь? Никто это не забанит, мы уж позаботимся.

Мой тебе совет — больше ничего не писать мне сюда. Услышал меня?! Только напиши ДА, если ты там ещё живой и согласен на уплату своего греха бабками. А заплатишь ты нам семьсот кусков. Я не знаю, где ты их достанешь, но, чтобы к двенадцатому июля (это через два дня, если ты не понял) бабки были при тебе в чемоданчике. Чуть позже я скину время и точное место, где я буду ждать тебя.

Со мной будет ещё один человек, но ты не ссы — это моя страховка. Если попытаешься дурить, то кто-то из нас все равно свалит и твоя igrivaya jopa окажется в общем доступе. ТАК ЧТО БЕЗ ГЛУПОСТЕЙ, СТАРЫЙ ТЫ PIDOR! Ответ мне нужен в течение часа. АДЬЙОООООООООООС.

Бунин не мог поверить своим глазам. Сердце у него действительно билось так, что ещё чуть-чуть и остановится. Нет, даже не так, что его просто разорвёт вот-вот на части.

Из глаз лились слёзы отчаяния. Вспышка гнева на самого себя. Союз умудрился погромить свой дом, чтобы спустить пар. Нужно было срочно писать ответ, и хоть дозорный не знал, где возьмёт деньги, но ответил он положительно.

Столько несчастий свалилось на него. Самое большое состояло не в невыполнимых требованиях (всё-таки такую сумму, да с такой пенсией как у него, можно собрать лет за двести), а сам факт, что друга у него не было изначально. Не было этой женщины, с которой он так долго общался. Которую так он любил. Которую так желал сделать своим союзником. Всё это оказалось одной большой шуткой.

Из нижнего ящика старик достал незарегистрированный пистолет, в котором имелось пять пуль. История появления у старика оружия достаточно мутная. Столько лет прошло, он сам уже не помнил, откуда и для чего его раздобыл. Зато он был уверен, что прямо сейчас пустит пулю в свою «тупую башку».

Он всё продолжал плакать, только теперь держа у виска дуло. На этом этапе [ЦЕНЗУРА] казалось выходом, но чуть успокоившись, мужчина всё же понял, [ЦЕНЗУРА] только слабаки, да разве ещё гении. Сам он не приписывал себя ни в одну из групп. Зато, в эти минуты отчаяния, он вдруг нашел внутри себя надежду. Да. Нужно просто рассуждать здраво.

Явных врагов у пенсионера не было. Не было в его жизни крупных рыб, которым он мог насолить настолько, чтобы его вот так вот прессовали. «Мы тебя ненавидим» — написано в сообщении. Но кто? В голове не всплыл ни один серьёзный персонаж, а тем более персонажи.

«Значит, дело личное» — рассудил Союз. А раз так, то это могут быть действительно пара человек, да причём неопытных в криминальных делах. Можно пойти навстречу, прихватив пистолет, пугнуть, а затем без лишнего шума пройти до их «базы», изъять материал и готово.

В его сердце появилась надежда. Он ещё больше успокоился, даже слегка усмехнувшись, как бы думая: «вот тебе и приключение». А после перекусил и улёгся в кровать. Но этой ночью он почти не спал. Союза лихорадило.

Двенадцатое июля. Бунин нашел у себя старый небольшой чемоданчик, наполнил его старыми тетрадками и прочей макулатурой для веса. Сообщение от «ВЕРЫ» по поводу места встречи пришло ещё вчера вечером. Бульвар Красноармейцев. Рядом с большим продуктовым магазином нужно оказаться без десяти минут полдень.

Стояло ещё раннее утро, поэтому Союз неспешно позавтракал и принял душ. Оделся он как обычно, только теперь по правую руку в кармане лежал заряженный пистолет.

За этот нервный отрезок несчастный даже умудрился схуднуть, но выглядел ещё вполне сносно. Можно сказать, лёгкая бледность была ему к лицу, делая чуть моложе.

Настало время выходить. На метро ехать нельзя, да и вообще, пользоваться транспортом было опасно. Везде могли устроить проверку. По такой логике и на улицу в праздник с пистолетом выходить не менее опасно, но всё же на своих двоих риска намного меньше.

Дорожка. Карман. Улица Вятницкого. Перекрёсток. Теперь по прямой. Институт машиностроения. Снова перекрёсток. Бесконечное количество пивнух, микрозаймов и супермаркетов.

Люди, словно зомбированные, медленно тянулись в сторону парка. Сначала Союзу было с ними по пути, но потом он повернул на бульвар Красноармейцев.

Впереди показался тот самый большой продуктовый. Пенсионер посмотрел на часы. Без одиннадцати минут.

Погодка стояла чудесная, но из-за большого эмоционального напряжения потел Бунин просто ужасно. Солёная вода буквально капала с его лица, иногда закатываясь в глаза, и тогда сильно щипало.

Он решил подождать у главного входа. Шантажисты точно должны знать его в лицо, иначе как без этого они могли ненавидеть его?

Рядом с главным входом тусовалось двое подростков лет четырнадцати-пятнадцати. Было видно, что это ещё дети, которые просто пошли по кривой дорожке.

Подойдя ближе, Союз узнал ребят. Коротковолосый с подбитой губой — Славка, а его спутника звали вроде Петя. Пенсионер запамятовал.