Ювенилия Дюбуа - Николай Александрович Гиливеря

Когда-то Союз вёл уроки ОБЖ в одной из городских школ. Ребята эти тогда были помладше, но черты лица узнавались без труда.

Тогда эти «кореша» были ниже чуть ли не в два раза, но уже имели преступные физиономии. В голове у Бунина зародилось нехорошее предчувствие. Таких совпадений не бывает, а учитывая, что на уроках он гонял этих «заблудившихся» в три раза больше остальных, то всё тогда становилось на свои места.

Одно не усваивалось в голове: как эти раздолбаи вообще смогли придумать подобный план мести? Да к тому же, неужели их обида за его строгость была настолько велика, что породила в сердцах детей такую изощрённую и продуманную жестокость. Но, может, это всё же совпадение, и ребята просто ждут своих мам или друга? Сегодня праздник. Чисто в теории в этот день можно встретить абсолютно всех, любого знакомого и не только. Нельзя подсаживаться на измену. Нельзя видеть в каждом лице неприятеля.

Союз спокойно подошел к ребятам, улыбнулся им, радушно сказав:

— Славка, Петька! Неужели это вы? Вот вымахали парни. Приветствую будущих з-в р-ы!

Слава и Пётр совсем не удивились Бунину. Только Слава презрительно с прищуром посмотрел на чемоданчик.

— Деньги все принёс? Старый pidor. Не корчи из себя святошу, блядский ты высер. — Это Пётр говорил своим хриплым голосом.

Союз Демьянович побледнел. В глазах потемнело. На него нашла волна свежей ярости, какую он ещё никогда не испытывал. Всё из-за усталости и понимания того, что две эти мелкие сопли доставили ему самую огромную неприятность в жизни (после смерти жены, естественно). Да ещё в придачу смеют так разговаривать с ним.

— Ты чё, оглох, pedrila, с тобой говорю. — Не унимался Пётр, а Слава всё не упускал из вида чемоданчик.

Сам того не понимая, дозорный тихо засунул правую руку в карман, вытащив её уже с пистолетом наперевес, чьё дуло сразу же направилось на вымогателей.

Подростки изменились в лице. Побледнели. У Славика даже ноги покосились, он чуть не упал. Благо, нервная система Бунина ещё держалась, не спуская курка на это резкое движение.

— Ты чего… Выложим ведь… — Попытался Пётр.

Славик испуганно смотрел по сторонам, а затем, не дожидаясь ответа от Союза (очень удивительно, что во время всей этой сцены люди в зоне видимости слегка поредели, а те, что шли чуть дальше, даже не смотрели в сторону, где происходила эта ужасная сцена), резко стартанул в обратную сторону за магазин, а его друг бросился следом.

Бунин вышел из ступора. Выкинул чемоданчик с макулатурой на асфальт, бросившись вдогонку. Погоня продолжалась минут пять. Несмотря на возраст, пенсионер хорошо держался, так как вёл здоровый образ жизни, в отличие от малолеток, успевших посадить себе лёгкие говном.

Впереди показался злополучный квартал Морфенко, куда шантажисты нырнули в надежде укрыться от сумасшедшего старика с оружием в руке.

Когда Бунин нырнул следом, то парней уже не было видно. Затаились, паршивцы. Зато в двух десятках метрах, за большой копной кустов, послышался довольно знакомый голос, который сквозь слёзы кричал ужасно непристойные вещи на глазах у случайно собравшихся людей.

Диалектика овального стола (7)

Гомон стих. Федя Абсманов сосредоточенно щурился в экран своего мобильника, явно печатая сообщение.

Собравшиеся тела сказали и высмеяли, казалось бы, всё, что только можно. Две копии договора подписаны, одну из которых уже дружно собрали в одну кучу, передав куратору. Повисла долгая пауза. Взгляды всех этих новоявленных миллионеров исподтишка бросались на «главного».

— Ну, господа, свершилось. Похоже, мы закончили. И теперь, со спокойной душой, можем расходиться по домам. — Отрываясь от телефона, весело сказал Фёдор.

Поднялся одобрительный бубнёж, улыбки стали ещё шире и радостнее. Даже бешеный Гриша под общим напором финансового экстаза, вдруг превратился в Григория, который не стал вставлять свои грязные словечки, ограничившись по-деловому сложенными руками на груди и дерзкой довольной ухмылкой.

Зашумели отодвигаемые стулья. Почти все рефлекторно начали потягиваться, разминая спину, успевшую изрядно устать. Фёдор же поглядывал на свой телефон.

— Ещё только минутку подождём сопровождение и можно выдвигаться. — Сказал он громко, чтобы все его услышали.

— А мы что, малые дети, которые не могут спуститься на лифте самостоятельно? — Лёня вопросительно, очень театрально поднял одну бровь, уставившись на куратора.

— Правила есть правила. Г-й этикет безопасности, Леонид. — Ответил за спиной писателя Григорий, который успел размять косточки, снова сложив деловито руки на груди.

Абсманов только щёлкнул пальцами правой руки, произнеся: «Бинго!» На этом всё сошло на «нет», больше никто не проявлял возмущения.

Спустя минуты три раздался внушительный стук. Фёдор неспешно подошел к двери, повернул ключ. В мрачном коридоре можно было различить силуэт всё тех же служащих в чёрной форме. Сколько их было на этот раз — сказать было тяжело.

— Так, уважаемые, выстраиваемся в змейку по одному, а потом неспешно выходим. — Скомандовал куратор.

Без всяких возмущений приказ был исполнен быстро и чётко. Никто не ломился вперёд. Каждый занял место в очереди за тем, к кому изначально ближе стоял. Получился довольно стройный ряд, но вот по высоте воображаемая линия прыгала как на кардиомониторе.

Первым стоял высокий Гундяев, перегораживая своей сутулой физиономией весь обзор Леониду. За ним пристроился Григорий, который всё же решил не стоять с замком своих рук на груди, а просто засунул их в карманы грязных штанов. Дальше линия снова прыгала вверх, это Миша Срокин, чему-то ухмыляясь, смотрел по сторонам. В лопатки писателю смотрели глаза Соловьёва, явно скучающего без [ЦЕНЗУРА]. За ним встала Ольга Золотова, так как Тимур вежливо пропустил мать вперёд. Как-то очень резко он смягчился к ней, возможно прикидывая в уме, что может мать не так, чтобы уж очень сильно перед ним провинилась. Кроме неё у него всё равно никого нет. Мышкин изучал поясницу Тимура, ища в складках одежды композицию. В самом конце Дина высовывала свою головку, чтобы увидеть происходящее впереди. Замыкал эту змейку Союз Демьянович, сосредоточенный на своих мыслях.

Строй медленно двинулся. Во тьме коридора растворился Лёша и ещё двое стоявших за ним. Абсманов, выполняющий функцию «фейсконтроля», остановил Срокина. Глянул в коридор, снова разрешил троим выйти, уже остановив Тимура. На третьем проходе остался только Бунин, который также был учтиво остановлен кураторской рукой.

После секундной паузы старику было позволено войти в коридорную темноту. Абсманов вышел следом за ним.

Все, кто сначала недоумевал о данной процедуре, стояли в длинной цепочке, во главе которой маячил служащий в чёрной форме. Через каждого третьего человека большой и мускулистой точкой стояли такие же «камуфляжники».

Звук запирающейся двери стих,