Триллион долларов. В погоне за мечтой - Андреас Эшбах

между мягкими уголками: орхидеи, папоротники и кусты, самый настоящий девственный лес под низко висящими лампами дневного света.

Они провели ее в зал для конференций, излучавший такую атмосферу власти и величия, что у нее едва не остановилось сердце, провели по офисам. В то время как офис Джона казался нежилым, офис Маккейна дышал неутомимой жаждой деятельности. Карта мира за огромным письменным столом, покрытая красными логотипами Фонтанелли, с головой выдавала тот факт, что на самом деле центр здания находится здесь. Джон владел им, но все равно был лишь гостем.

Затем они спустились на этаж ниже, в общий зал, в собственный небольшой, роскошно обставленный ресторан, где все вместе пообедали. В обиходе Маккейн, несмотря на излучаемую им кипучую энергию, в некоторые моменты казался жутким, почти ужасающим. Он расспрашивал ее о жизни, предпочтениях и с интересом выслушивал ответы, причем она никак не могла отделаться от ощущения, что все, что она рассказывает, ему давным-давно известно.

– Произошло много всего, пока вы путешествовали, – сказал он, обращаясь к Джону, и, криво улыбнувшись Урсуле, продолжил: – Но я не стану докучать этим вашей спутнице.

Джон серьезно кивнул.

– Скоро я снова буду регулярно приходить в офис. Думаю, уже с завтрашнего дня.

– Только не перетрудитесь, – отмахнулся Маккейн. – У нас все под контролем. А то, что я отвык от личной жизни, не должно стать для вас поводом разрушать свою.

Еда была вкусной. Вид сказочным. Маккейн посоветовал ей как-нибудь походить по магазинам и изучить культурную жизнь Лондона.

– Хоть я уже и не в курсе событий, – признался он, – но, говорят, здесь, как и прежде, происходит многое.

Урсула пообещала заняться этим.

– Замечательный человек этот Маккейн, – проронила она на обратном пути.

Джон кивнул.

– Можно сказать и так.

– В принципе все делает он, не так ли? Он ведет дела. Он решает все.

– Ну да… но без моей подписи ничего не случается, – поспешил заверить ее Джон. Урсула внимательно поглядела на него. Похоже, эта тема была ему неприятна.

– Я не хотела критиковать, – сказала она. – Я спросила просто потому, что хочу понять, что происходит.

Джон мрачно взглянул на нее.

– Он управляющий. Как следует из названия должности, он управляет делами. Но он мой служащий. А принадлежит все мне.

– Но ты подписываешь то, что он приносит, так ведь? Или иногда говоришь: нет, мы поступим иначе?

– Конечно, я мог бы сказать так в любое время. Просто еще никогда не было такой ситуации. Потому что он по чистой случайности очень хорош и ему не приходят в голову глупые идеи.

Она разбередила рану, это было ясно как божий день. Рану, о существовании которой Джон даже не подозревал.

– Разве ты можешь судить об этом? – спросила она, исполнившись вдруг странной жестокости, о происхождении которой даже не догадывалась. – Я имею в виду, что ты ведь не изучал ни производственную экономику, ни…

– Мне это и не нужно, – перебил ее Джон. – Я так жутко богат, что мне вообще не нужно ничего знать и уметь. И, тем не менее, мне принадлежит полмира. И это самое странное.

Она невольно задержала дыхание.

– Звучит так, – осторожно заметила она, – как будто ты не особенно этому рад.

– А я и не рад. – Его взгляд был устремлен прямо вперед. – Три года назад я развозил пиццу. Нужно время, чтобы найти свое место в такой ситуации. Это происходит не сразу. – Он сделал неопределенный жест. – Ясно, Маккейн все это изучал, знает все, имеет план и так далее. Моим единственным решением было позволить ему заняться этим.

Она потянулась к нему, положила руку на плечо.

– Ничего страшного в этом нет, – негромко сказала она.

Он посмотрел на нее.

– Но теперь все изменится, – заявил он. – В дальнейшем я собираюсь уделить пристальное внимание деталям.

Все снова стало как обычно, только лучше. Было приятнее идти на работу, когда позади у тебя чудесная ночь и когда знаешь, что дома ждет чудесная женщина. Джон здоровался со всеми, кого встречал, с сияющей улыбкой, чувствовал, поднимаясь на лифте, как возвращается грандиозное ощущение победы, вошел в офис Маккейна и воскликнул:

– Ну что, у нас есть план?

Маккейн как раз собирался звонить, но отложил трубку в сторону и, нахмурившись, посмотрел на него.

– План? У нас всегда был план.

Джон покачал головой.

– Нет, я имею в виду профессора Коллинза. Он ведь уже должен был закончить расчеты, ведь так?

– Ах, это, – кивнул Маккейн. – Да, конечно. Я был у него в прошлую пятницу. Он закончил первую фазу. Мы до полуночи спорили относительно результатов.

– И что?

Маккейн пролистал стопку документов, лежащую у него на столе, хотя не было ощущения, что он ищет что-то конкретное.

– Странная штука с этими компьютерами. Конечно, они не дают идей. Но если их упрямо снабжать всеми возможными комбинациями самых различных исходных значений, то они обрабатывают их совершенно бесстрастно, без каких бы то ни было предрассудков. Они не думают: «Ах, это все равно ничего не даст!» – они проглатывают числа и выплевывают результат. И иногда находят что-то, что в некотором роде идет вразрез со всеми ожиданиями, и наталкивают тебя на идеи, до которых бы ты иначе не додумался. – Он поднял взгляд, посмотрел на Джона, похоже, подыскивая слова. – Вы помните первые дни здесь, в Лондоне? Как я сказал вам, что однажды американские элеваторы будут представлять собой бóльшую власть, чем авианосцы морских вооруженных сил США? Именно это и есть точка приложения сил.

– Элеваторы или авианосцы?

– И то, и другое. В принципе, все очень просто. Население растет, площадь пахотных земель сокращается. Каково логичное следствие? Весь мир вынужден увеличивать урожайность. Но обычными методами многого не выжмешь. Так что остается?

Джон скрестил руки на груди.

– Голодать, полагаю.

– Это – или генная инженерия.

– Генная инженерия? – Он озадаченно заморгал. – Вы всегда говорили, что эта область нам неинтересна.

– С прошлой пятницы это не так. С прошлой пятницы это стало самой интересной областью. – Маккейн злорадно улыбнулся. – Генетическим способом можно будет создать сорта растений с намного более высокой урожайностью и в то же время более устойчивые к разным болезням, вредителям и другим негативным влияниям, чем все, что может дать обычная селекция. – Он наставительно поднял указательный палец. – И в первую очередь: соответствующий генетический код можно запатентовать. Это означает, что никто, кроме нас, не сможет производить это растение. И никто не сможет в перспективе отказаться от наших семян просто потому, что его вынудят к этому проблемы с урожаем. Звучит ведь как выгодная позиция для нас, не так ли?

Джон кивнул.

– Выгодно – не то слово.

– А может быть еще лучше. Рынок семян уже сегодня занимают немногие производители…

– …которых мы купим… – вставил Джон и усмехнулся.

– Само собой. Но интересно то, что уже на сегодняшний день состояние отрасли позволяет выводить то, что называется гибридами, то есть неплодородные скрещения родственных видов. Проще говоря, дело обстоит так, что вы покупаете семена, из которых вырастает чудесная пшеница или овощи, которые, однако, не дают семян, а если и дают, то такие, которые, в свою очередь, не прорастут.

– Значит, нельзя добиться самостоятельности, приходится каждый год покупать семена, – с удивлением понял Джон.

– Это свойство, конечно, тоже можно привить генетически созданному посевному материалу, – кивнул Маккейн. – А это означает, что если мы сделаем все правильно, то контроль будет абсолютным.

Джон опустился в кресло, сложил руки за головой и удивленно посмотрел на Маккейна.

– Это гениально. Государства будут вынуждены делать то, что мы хотим, поскольку будут опасаться, что в противном случае мы не станем поставлять им семена.

– Хотя, конечно же, мы никогда не станем угрожать открыто.

– Конечно, нет. Когда мы начинаем?

– Я уже начал. К сожалению, биржевая стоимость фирм, занимающихся генетикой, мягко говоря, заоблачная. Мы будем вынуждены взять нескольких партнеров. И должны для начала подготовиться к тому, что нам попортят много крови. Это означает, что нам придется контролировать все СМИ, чтобы спустить дело на тормозах.

– Попортят кровь? Как кто-то может возражать против того, что мы занимаемся разработкой семян?

– Генные инженеры – большая редкость, и в настоящий момент многие из них работают в медицине. Нам придется обрушить несколько исследовательских проектов, чтобы заполучить нужных людей. – Маккейн потер нос. – Думаю, в первую очередь исследования СПИДа.

Урсула разглядывала Джона через роскошно накрытый стол. Он вернулся из Лондона в приподнятом настроении, что-то сказал по поводу гениального плана, который поможет исполнить пророчество, и, казалось, находился в такой эйфории, как будто принял наркотик.

– Тебе вообще нравится жить здесь? – спросила она его, когда разговор наконец стал более спокойным и в комнате не осталось официантов.

Он ковырялся в десерте.