Когда отцветает камелия - Александра Альва

густыми зарослями камыша стояла ещё одна фигура, размытая дымкой.

Метка акамэ на лбу запульсировала, и Эри увидела в воздухе след мрачной ауры ёкая – мутный, пахнущий тиной и перегнившими листьями. Прикрыв нос от неприятного запаха и прихватив свой чемоданчик с бумагой и кистями, она двинулась в указанном направлении.

Выйдя из бамбукового леса, Эри уверенно ступила на топкую землю болота и углубилась в заросли, где уже слышался тихий шёпот моросящего дождя, что бился о широкие зонтики лопухов гобо. Чем дальше она продвигалась, тем звонче становился шум, среди которого можно было расслышать заунывный вопль ёкая.

Нога увязла в грязи, и Эри остановилась. Положив чемоданчик на предплечье, она расправила на твёрдой поверхности чистый лист и занесла над ним кисть. Неподалёку зашуршал на ветру камыш, и художница обернулась в сторону звука, пытаясь увидеть ту же размытую тень, что и на своей картине, но там никого не было.

От духоты капельки пота начали скатываться по вискам Эри, и она медленно двинулась дальше, готовая в любой момент провести новую тёмную линию на бумаге. Впереди уже виднелся тот самый скользкий камень, на котором сидела покрытая водорослями женщина, и, как только Эри приблизилась к ней, наступая на влажные скрипучие ветки, ёкай обернулся. По бледному лицу стекала грязная вода, глаза опухли от бесконечного плача, а синие губы дрожали, изгибаясь в ужасающей улыбке.

– Кто вернёт мне моего любимого?

Эри почувствовала, как по спине, и без того влажной от духоты болота, пробежал холодок. Тут же представив в голове дорожку из соли, которой оммёдзи обычно отгоняли низших духов, она опустила кисть на бумагу, и стоило капле туши коснуться листа, как на нём, опоясывая ёкая, нарисовался круг. Подняв взгляд, Эри увидела, что и в реальности плачущая женщина с улыбающимся лицом замерла: она оказалась запертой внутри барьера из соли, появившегося словно из ниоткуда.

– Жжётся! – запричитала болотная дева и села обратно на камень, подтянув ноги к груди и пряча голову между коленями.

– Прости, – прошептала Эри и услышала высокий свист.

Что-то пролетело мимо её лица, оставив неглубокий порез на скуле, а одежда в мгновение ока покрылась тёмными брызгами дождя.

Развернувшись, художница вновь опустила кисть на бумагу, и перед ней, подчиняясь воле акамэ, вырос тростник, полностью скрывший Эри от противника, что засел в камышах. Тушь, которую она набрала на толстую кисть, уже заканчивалась – оставалась лишь одна возможность использовать свою новую способность.

Выглянув из-за созданных зарослей, Эри заметила тень, медленно плывущую за высокими зелёными стеблями, и приготовилась заточить её в ловушку для ёкаев, но не успела. Из-за туманной завесы вылетела прозрачная стрела, сотканная из дождя, и выбила кисть из рук. Созданные магией тростниковые заросли завяли в ту же секунду, превращаясь в жухлые листья, стелющиеся по земле, а соль, удерживающая причитающего ёкая, растворилась в болоте.

Эри упала на колени без сил и вытерла лоб рукой – метка акамэ снова кровоточила, а глаза слезились от хлынувшего к лицу жара.

– Сегодня получилось гораздо лучше! – сказала Амэ-онна и выплыла из-за зарослей камыша, даже не касаясь босыми ногами болотистой земли. – Но тростник против водяных стрел – не лучшее решение.

– Это первое, что мне пришло в голову, – ответила Эри, подбирая упавшую кисть и бумагу. – Я ещё не успела изучить все приёмы против ёкаев, которые описаны в «Искусстве инь-ян».

– Здесь любые средства хороши, главное – выжить. И всё же, цветочек, твои способности на порядок выше, чем у тех акамэ, которых я встречала раньше. Видимо, гребень увеличил твою силу, да и ты сама глубоко проникаешь в суть вещей.

Эри задумалась над словами Амэ-онны и поднялась с колен, оборачиваясь к ёкаю, что продолжал сидеть на камне и покачиваться из стороны в сторону.

– Знаешь, в этот раз я увидела во время транса море и мёртвого мужчину, которого прибило волной к берегу, – сказала она и приложила ладонь к груди. – Я почувствовала бездонную, поглощающую другие эмоции печаль.

– Неудивительно! В мире существуют сотни духов, но этот особенный – он рождается в тех местах, где недавно утонули люди. Стенания вдов по своим погибшим мужьям соединяются и обретают материальную форму, сотканную из боли, печали и желания увидеть возлюбленных снова. Так и появляется на свет Нурэ-Онаго, которая не в силах сдержать слёз. Она каждый день живёт в ожидании, что хоть кто-нибудь сжалится и ответит на её улыбку.

Словно в подтверждение слов Амэ-онны, женщина на камне опустила ноги в воду болота и заплакала ещё громче, в перерывах между рыданиями перечисляя незнакомые мужские имена.

– Неужели это случилось недавно?

– Нет, что ты, этой истории уже не меньше сотни лет. Тогда пять рыбацких лодок разбились в море во время шторма, и из печали их семей родилась Нурэ-Онаго. Она пришла ко мне в поисках убежища, и я позволила ей занять болото, чтобы в одиночестве предаваться вечной печали.

– Мне жаль её.

– Да, даже за такими безобидными существами, как Нурэ-Онаго, раньше велась охота. Стоило оммёдзи почувствовать слабую энергию или услышать плач, как они тут же начинали разбрасываться заклинаниями, уничтожая несчастного духа. Конечно, магам гораздо проще стереть ёкая с лица земли, чем помочь ему обрести покой.

– Поэтому ты создала Лес сотни духов?

– Я просто хочу справедливости для таких, как мы. Нурарихёну нет дела до ёкаев, а ками нет дела до людей, иначе божества уже давно остановили бы мор. Они просто предпочитают закрывать глаза на чужие беды. Заперлись в своих резиденциях, лишь бы не запачкать руки скверной!

Амэ-онна наморщила нос, словно тема разговора вызывала у неё крайнее отвращение, и спустилась на болотистую землю, поднимая волну брызг, из которых тут же сплёлся полупрозрачный портал.

– Всё же пришлось запачкаться, – вздохнула она и кивком пригласила акамэ первой перенестись в более приятное место. – Больше всего ненавижу стоячую воду, из неё труднее создавать проходы. Давай быстрее!

Эри шагнула вперёд и скрылась за мутной стеной из воды.

* * *

Хозяйка леса восседала на своём прозрачном троне, закинув ногу на ногу и направив ясный взгляд вдаль, словно изваяние. С деревьев, что плотной аркой укрывали тронный зал, сыпались лепестки голубых цветов, и, несмотря на приближение зимы, здесь царила летняя прохлада.

Расположившись напротив Амэ-онны, Эри сидела на коленях за низким столиком и писала её портрет, используя свою любимую технику суйбоку-га. Чёрная тушь паутинкой растекалась по бумаге васи, придавая картине особое очарование и живость.

– Готово, – объявила Эри, любуясь проделанной работой.

– Наконец-то!

Амэ-онна спрыгнула с трона, совсем позабыв о своём высоком статусе среди ёкаев,