Когда отцветает камелия - Александра Альва

и обратимся за помощью к священникам в святилище Фусими-Инари-Тайся. Уйдём вместе? Тебе не обязательно справляться самой.

– Спасибо, что не считаешь меня сумасшедшей! – Эри сказала это в шутку, но на самом деле и правда была благодарна близким: они не отвернулись от неё, хоть и узнали правду. – Но сейчас моё место рядом с господином Хацу Юкио.

Послышался тихий вздох; мама обречённо развела руками и проговорила:

– Конечно. Ты всегда рвалась в Яматомори, с самого детства. Видимо, зря я не отдала тебя в обучение к каннуси Кимуре, а то моя дочка могла бы уже дослужиться до старшей мико!

Они вместе улыбнулись, вспоминая прошлое, и напряжение, которое витало между ними с момента встречи, незаметно испарилось.

– Почему ты веришь мне?

– Наверное, потому, что я всегда знала, что ты особенный ребёнок. И твой отец знал. Когда ты садилась рисовать, даже воздух вокруг начинал вибрировать и светиться, я не обманываю, всё так и было!

– Тогда почему отец ненавидел меня?

Мама закусила губу, блуждая потерянным взглядом по крышам зданий, и приобняла дочь.

– Он просто помешался, думал, что ты накликаешь на нас беду, если продолжишь творить магию в своих картинах, и это дошло до настоящего безумия. То, что случилось с нашей семьёй, – несчастливое стечение обстоятельств, от которого никто не защищён. Я не знаю, что теперь стало с мужем: вспоминает ли он о нас, жив ли он вообще, и, если честно, не хочу узнавать. Прошло слишком много лет, Эри, и ты должна отпустить обиду, как отпустила я.

– Возможно, ты права.

Впервые с тех пор, как отец бросил их, она думала об этом человеке без дрожи в руках и без ярости, сжимающей сердце в тиски. Жизнь теперь казалась слишком мимолётной, чтобы тратить её на разрушающие чувства. Прошлое осталось в прошлом, а будущее распахивало перед Эри двери, через порог которых она уже осмелилась переступить.

– Скажи мне, ты ведь не оставишь художественную карьеру ради работы в святилище? – поинтересовалась мама, взяв Эри за плечи и серьёзно посмотрев ей в глаза. – Что бы там ни было, ты не должна бросать! За дело всей своей жизни нужно крепко держаться.

– Знаю, я никогда не перестану писать картины. К весне я закончу подготовку к выставке и лично вручу тебе билет, обещаю.

* * *

Хару стоял около лавочки с талисманами и рассматривал прямоугольные листы бумаги, на которых красной краской были начертаны иероглифы. За прилавком находился каннуси Кимура и о чём-то увлечённо беседовал с юношей, показывая ему приспособления для защиты от злых духов.

Немного постояв в тени раскидистого клёна и так и не дождавшись окончания увлекательного разговора между священником и её другом, Эри всё же решила подойти к столику.

– Всегда считала это безделушками, – призналась она, подхватывая пальцами белый бумажный прямоугольник. – Но в последнее время поменяла своё мнение.

– Эри-тян! – Харука улыбнулся и потрепал художницу по голове. – Я как раз объяснял господину Кимуре, что его талисманы поддельные.

– Мы покупали их у одного столичного мага, чтобы почтить память когда-то существовавшего прямо на этом месте отделения оммёдо! – пояснил старичок, распрямляя спину и поправляя высокую шапку, словно действительно говорил о чём-то заслуживающем внимания. – Тогда священники и оммёдзи работали сообща, чтобы изгонять зло, но те времена давно прошли, и нам теперь даже некого спросить, действительно ли эти обереги защищают от нечисти.

– Не лучше ли тогда просто продавать омамори святилища и не касаться такого древнего и тёмного искусства? – Эри и правда не понимала, как два столь отличающихся друг от друга направления: низкая магия и нечто божественное – могли существовать на одной земле.

Каннуси Кимура покачал головой и указал на пожелтевший свиток, который лежал в самом центре стола на почётном месте.

– Мы ценим, что в Яматомори тоже был свой выдающийся оммёдзи, слава о котором в восемнадцатом веке дошла даже до Киото! Сато Харука внесла значительный вклад в это искусство и помогла многим людям, работая бок о бок со священниками и жрицами. Как же мы можем просто забыть о ней? Вот, прочтите свиток. Это, конечно, не оригинал записей, но оцените, как же мудро госпожа Сато рассуждала о явлениях природы и движении энергии в мире.

Эри и Хару переглянулись, вспоминая девушку в очках со старой картины и книгу с упоминаниями древних ритуалов и заклинаний.

– Ну так что, молодой человек, – продолжил Кимура, разглаживая морщинистыми пальцами загнувшиеся края свитка. – Вы согласитесь иногда помогать нам? Я чувствую, что вы одарённый оммёдзи: от вас исходит удивительно положительная энергия.

– Для меня будет честью сотрудничать со святилищем, в котором молились богине Инари мои предки! – Хару поклонился.

– Что? Работать здесь? – Эри схватила друга за рукав серого кимоно. – Ты не можешь! Тебе нельзя связываться с ёкаями и духами!

Кимура свёл густые седоватые брови, но ему явно не хотелось вмешиваться в разговор молодых людей, поэтому он как бы невзначай посмотрел в сторону солнца и сказал:

– Надо же, уже столько времени! У меня сейчас должна состояться встреча с прихожанами, поэтому я уйду первым. А вы, – он обратился к Харуке, – можете в любое время наведываться в святилище и пользоваться тем закрытым двором, в нём раньше располагалась мастерская оммёдзи и библиотека. Было очень приятно встретить такого образованного юношу.

– Благодарю вас.

Церемонно поклонившись, каннуси быстрым шагом направился к каменной лестнице.

– Что ты делаешь?! – прошипела Эри, когда шаги священника стихли.

– Иду по стопам своего знаменитого предка! – На лице Хару играла счастливая улыбка, а солнечный свет отражался в стёклах его круглых очков. – И хочу помочь своей подруге.

– Я маму-то еле выпроводила, пообещав звонить ей хотя бы иногда, так ещё и тебя теперь уговаривать не влезать в это?!

– Ты же знаешь, я не оставлю тебя одну. Тем более что я и правда могу помочь, вот, хотя бы рабочие талисманы изготовлю, чтобы они действительно защищали своих носителей.

Эри больше не стала препираться. Когда речь заходила о её безопасности, Хару всегда делал всё от него зависящее, как преданный старший брат, которого у неё никогда не было. Она это ценила и просто не могла остаться равнодушной к его искренности.

– И давно у тебя началось? – спросила Эри, кивая в сторону стопок с талисманами, края которых приподнимались от ветра.

– Наверное, с тех пор, как я нашёл книгу по искусству инь-ян. Раньше я думал, что все люди вокруг такие же, как я, но позже понял – больше никто не ощущает течение энергии настолько явно. Когда магический труд Сато Харуки попал ко мне в руки, я с настороженностью