Черный Дракон - Денис Анатольевич Бушлатов

этим? Если так, то, может, ты и права: Гарпии больше нет. Потому что ты не заслуживаешь зваться тем же именем, которым звался великий воин.

— Вот ведь мелкая дрянь, — та невесело ухмыляется. — Ты не видела ничего и близко похожего на то, что видела я.

— А что сказал бы твой брат, увидь он тебя сейчас? Ты ведь знаешь, как считается: им на том свете известно все, что знал любой умерший. Если хоть кто-то из тех, кто знал про твою нынешнюю крысиную жизнь, уже успел умереть…

— Мой брат мертв! — подставка со свечей подпрыгивает с жалобным звоном, когда кулак крепко бьет по столу. На несколько мгновений Гарпия замирает, глядя в пустоту, сжимая и вновь разжимая пальцы. — И, если он и знает — мне насрать. Он никогда не вернется ко мне, чтобы осудить, а я своими руками убила слишком многих, чтобы переживать о мыслях каждого мертвеца.

— Твой брат и другие не сгинули впустую, они проложили дорогу для нас. Мы — абаддоны. Нас боятся столь сильно, что создали целый культ вокруг нашего убийства, в который из страха ссылают собственных детей. Мы — великая сила, которая готова показать се…

— Мой брат вел в бой великую силу, которую нельзя было победить, — перебивает Гарпия и Гидра покорно смолкает. — Мы верили в это, потому что… потому что тогда так оно и было. А потом боги утомились от нашего всесилия, они наслали проклятье на наши головы, щуплого выродка Кассатора. В тот день, когда его поганые стрелы впервые наложили на тетиву, я своими глазами увидела, как величайшая, непобедимая армия бессмертных гибнет в считанные минуты, будто беззащитные дети. И мой Бренн… Он ненавидел, что я продолжала звать его по имени, совсем как ты. А еще ненавидел прозвище, которое ему дали люди, но любил, как при одном его упоминании у них ноги подкашивались от ужаса. Прежде мой Бренн смеялся, когда смертные задевали его в бою, но в тот день, когда стрелы Кассатора превратили его в игольницу, он захлебывался собственной кровью на моих руках и никак не мог понять, как это вышло. Ему, прежде приводившему в ужас, было страшно, он не мог говорить, но смотрел на меня так, будто просил объяснить… помочь ему, а я ничего не могла... В него всадили целую дюжину стрел, раздробили ребра и легкие, но никто из этих криворуких выблядков так и не попал точно в сердце. Мы делили одно чрево, всю жизнь были вместе и вместе погибли… в первый раз. В тот день мне было больно терять каждого, кого мы привели на смерть, но видеть, как мой брат умирает навсегда, а я ничего не могу сделать — невыносимо настолько, что я все еще не могу описать это словами. Да, на мое счастье все хорошо знают Орла и, стараниями Ордена, совсем не знают Гарпию, которая в тот день ушла от них живой, но мы всегда были вместе, от первого дня нашего Бунта и до последней битвы, когда я потеряла его. Можешь считать меня слабой, можешь трусливой — мне плевать, — Гарпия заглаживает назад короткие волосы, опустевшим и словно бы постаревшим взглядом глядя в темноту. — Мы поднялись слишком высоко и упали слишком больно. Многим мы помогли вам? Ты благодарна мне и другим первым бунтовщикам за то, что мы породили стрелы Кассатора и его паршивый Орден? Да, создали их люди, но думаешь, они сделали бы это, не взбунтуйся мы против них? Мы хотели безграничной свободы, но добились только создания резерваций. Это ты хочешь повторить? Для этого просишь помощи у одной из тех, кто устроил это для вас?

— Кассатор давно мертв, — ничуть не дрогнувшим голосом парирует Гидра, в то время как Амиану страшно даже вздохнуть, — как и секрет создания его стрел. Говорят, он создал ровно тысячу. Подозреваю, кто-то все же округлил число для красоты истории, но, как ты думаешь, много ли их осталось за шесть веков и два прошедших Бунта?

— Вполне достаточно для всех в этом доме. Как минимум.

— Ненадолго. Мы уже уничтожили пять, когда разрушили одну из резерваций.

— Вы разрушили резервацию? — светлые брови Гарпии взлетают вверх. — Не слишком-то верится.

По короткому, но очевидному взгляду Гидры Амиан вдруг понимает, для чего именно был нужен ей здесь, в их узком кругу. Единственный узник павшей тюрьмы, примкнувший к бунтовщикам. Первый удавшийся шаг в великом плане по высвобождению новой армии.

— Я был в ней, — подает он голос чуть робко. — В Скара.

— Десяток воинов, — Гидра невольно хмыкает, — вышколенных для борбы с абаддонами, и пять стрел Кассатора, которые у них имелись. Нам не понадобилось и получаса, чтобы уничтожить все это. Люди не готовы снова дать нам отпор, со своими короткими жизнями они уже давно забыли, каково было биться с нами открыто. А у нас есть ты. Та, кто не просто участвовала в первом Бунте, но и устроила его. Говорят, без тебя Орел никогда не зашел бы так далеко. Он был отличным воином и сильным абаддоном, умел разжечь в людях огонь и повести за собой, но это ты была настоящим лидером и стратегом всего восстания.

— Так вот на что ты надеешься, — Гарпия кладет подбородок на переплетенные пальцы, — на то, что у них просто не хватит стрел дать тебе отпор? А мне, стало быть, надо помочь тебе найти пушечное мясо, на которое кассаторы истратят последние запасы, пока основные силы отсидятся в тени?

— Я верю в армию абаддонов, которые не побоятся восстать снова и не повторят ошибок прошлого, в первую очередь. В беззащитность людей — тоже.

— В резервациях они держат по пять заключенных, а ты показываешь мне одного единственного, чтобы в чем-то убедить. Не потому ли, что даже отчаявшимся не верится в успех твоего восстания и больше ты не смогла убедить последовать за собой?

— Поэтому восстанию и нужна не только я, но и настоящий лидер. За тобой они потянутся с куда большей охотой.

— Ты смогла разыскать меня, как бы тщательно я ни скрывалась. Если это правда, то разрушила резервацию. Нашла драконий огонь. Тем, кому нужен настоящий лидер, чтобы следовать за ним, должно хватить и тебя. Так будет даже лучше. Ты, по крайней мере, еще не успела их подвести. Быть может, что-то у тебя даже получится… но без меня, — она замирает, завороженно глядя в прорези на