Черный Дракон - Денис Анатольевич Бушлатов

пристанища и, порой, где-то добывал мелкое зверье и съедобные корешки. Амиан не мог понять, что за силы подчинялись ему и позволяли делать подобное, но очень скоро вид будто камень спокойного долинника стал вызывать в нем что-то схожее с восторженным трепетом.

Но сегодня что-то переменилось в их уже ставшем привычным строе. Теперь вместе с Друидом впереди них идет и Видящая, позволяя тому осторожно поддерживать себя за руку, чтобы двигаться чуть быстрее.

Амиан долго не решается начать задавать вопросы, в надежде что кто-то более решительный сделает это за него, но любопытство, в конце концов, побеждает.

— Так куда мы идем?

Оказавшаяся прямо перед ним Гидра за собственными мыслями не сразу разбирает, что его слова были обращены к ней. Она оглядывается через плечо, давая Амиану встретиться с ней глазами и выдержать этот взгляд, прежде чем они сравниваются.

— Я сказала, что мы идем за союзниками. Эти места далеко от Скара, едва ли ты поймешь, даже если я опишу нужное во всех подробностях, — Гидра поправляет съехавший по плечу ремень вещевого мешка. — Да я и сама пока точно не знаю, куда идем. Видишь, — ее подбородок указывает вперед, на спины Друида и Видящей, — мне приходится полагаться на вас. Вы доверяете мне, а я вам, потому что мы заодно, все справедливо. Ну а ты, — она замедляется и дает догнать себя, когда Амиан задерживается среди торчащих высоко над землей корней многовековых дубов, скользких от намерзшего за ночь льда. — Ты только сейчас решился спросить меня об этом? Боишься меня?

— Не боюсь, — он сгибается, чтобы не наткнуться лицом на ветку.

Это чистая правда.

— Это правильно. Мы на одной стороне, пусть боятся те, кому не повезло нас разозлить, потому что им предстоит на своей шкуре узнать нашу злость… У тебя есть кто-то особенный?

— Особенный?

— Тот, кого ты ненавидишь больше, чем их всех. Настолько, чтобы мечтать о том, как он мучительно умирает.

В животе боль крепко переплетается с холодом. Куда худшим, чем стоящий в лесу мороз, сегодня припорошивший опавшую листву первым снегом. Таким холодом, от которого не защитит даже самая теплая одежда и жаркий огонь.

— Был, — давит Амиан глухо.

— Был? Ты убил его?

— Меня бы здесь не было, тронь я надзирателя.

— Но он мертв?

— Да.

— Как это случилось?

— Я не видел. Думаю, ты убила. А может, и здоровяк.

Она не отвечает. Задумчиво кивает в тишине, нарушаемой лишь шелестом листвы под их ногами. Сзади кто-то с хрустом ломает оказавшуюся под сапогом ветку.

— Что за союзники живут в чаще леса? — продолжает выпытывать Амиан в пустой надежде отогнать гнилых призраков прошлого, накинувшихся неожиданно и подло.

— Те, кого искали слишком долго и тщательно, чтобы они могли скрыться среди людей. Мы будем на месте к закату, тогда ты поймешь о чем я.

— Если уж они так скрываются, с чего им подставляться и присоединяться к нам? — не выдерживает он. — И если уж их так искали, стоят ли они риска для нас?

— Они должны согласиться, — в ее голосе столько уверенности, что ему даже становится совестно за собственное маловерие. — И они стоят любого риска. Ты поймешь, о чем я, подожди еще немного.

***

Они встречают первую ловушку задолго до того, как добираются до убежища столь желанных союзников. Худой заяц в ней совсем свежий, кровь на его шерсти уже не теплая, но еще не успела заискриться багровыми кристаллами льда. Его вытаскивают и забирают с собой раньше, чем тушку обнаружит оголодавший хищник.

По тому, как шаги Друида становятся увереннее и четче, легко понять, что они уже близки к своей цели. Видящая же, напротив, словно бы начинает нервничать, то и дело оглядывается назад, мимо Амиана и Гидры, словно и правда что-то может там увидеть.

Еще три капкана разом попадаются им совсем незадолго до того, как среди голых стволов и ветвей проступают очертания дома, видавшего лучшие времена, — все три предназначены очевидно не для животных. Одного Амиан избегает лишь благодаря своевременному предупреждению старшего долинника.

— Гостям здесь точно не рады, — тихо замечает Клык, следом за ним обходя опасное место.

— Смертным гостям, — с ничуть не колыхнувшейся уверенностью отрезает Гидра.

— Ногу эта паскуда оторвала бы и бессмертному.

Вблизи дом оказывается на удивление крепким, хоть и ужасно старым. Даже в стремительно подступающей темноте без особого труда можно различить многочисленные прохудившиеся и позже залатанные места в его стенах. С одной стороны наружу и вовсе почти целиком торчит деревянный фундамент, там, где с небольшого склона осыпалась земля. Будто домишке, когда-то вместе с другими дубами шумевшему листвой в этих лесах, и сейчас хочется хоть чем-то походить на собратьев и, по примеру, он выставляет напоказ свои рукотворные корни.

На какое-то мгновение все разом они замирают, парализованные растерянностью, когда цель их почти недельного пути вдруг оказывается прямо перед ними. Большинство и не догадывается, чего ждать за удивительно крепкой дверью, а те, кто представляют хотя бы примерно, все равно не понимают всего. Они доверчиво шли сюда следом за Гидрой, проводя дни в пути, а ночи на промерзающей земле под хлипкой защитой опавшей листвы и плащей. Амиан был единственным, для кого это оказалось впервые, но уверенность остальных заражала и его. Его нисколько не прельщала жизнь в лесу, а уж особенно когда до наступления настоящих холодов оставались считанные недели, как не прельщали и скудная еда вместе с невозможностью как следует помыться. Но все это чудесным образом менялось от одного лишь осознания, что и остальные делят с ним эти горести. Таково было их место в этот самый миг, такова была их нынешняя жизнь, но они были вместе, наравне друг с другом. И вместе с ними держался и он, даже в мыслях не смея сетовать на подобное.

Гидра отмирает первой, размашистыми шагами проходит мимо затворенных ставней и громко стучит в дверь. Ответа не следует, но густой дым, плывущий из трубы в безоблачное темное небо и нежно пеленающий собой загорающиеся звезды, заставляет ее ударить снова.

Они не слышат ни единого шороха ровно до того момента, как женский голос не отзывается изнутри:

— Кто здесь?

— Мы простые путники, мона, — ничуть не изменившись в лице отвечает Гидра. — Мы увидели дым из вашей трубы и понадеялись, что сможем найти здесь приют на эту ночь. Зима подступает, каждая ночь холоднее предыдущей.

— Я не жду гостей, — голос, вновь зазвучавший после некоторого молчания, становится едва заметно напряженнее, — им здесь не рады.