Мы все умрём. Но это не точно (СИ) - Aris me

А ведь Тео ей нравился. Он улыбался ей своей озорной, мальчишеской улыбкой, и хотелось улыбаться ему в ответ. Он говорил, что всё будет хорошо, и в его слова хотелось верить. Несмотря на то, что он иногда мог казаться пугающим, она его абсолютно не боялась. Если рядом с Драко Гермионе казалось, что они сидят на пороховой бочке и их вот-вот разорвёт от избытка эмоций, то с Тео ощущалось спокойствие. Ей нравилось, что с ним она могла быть любой: слабой, рыдающей ему в плечо; глупой, так ветренно отвечающей на его поцелуи; испорченной настолько, чтобы прийти к нему и предложить себя… желанной, нужной, живой, самой собой. Он оказался тем самым лекарством, которое легло успокаивающим бальзамом на воспалённую рану. Но Гермиона не питала иллюзий, прекрасно понимая, что между ними тоже ничего не могло быть… Она грустно вздохнула.

Малфой обернулся на звук, проверяя, не отстают ли они. В его взгляде сквозила такая резкость, что ей показалось, будто её кожа вот-вот покроется кровоточащими порезами. Драко определённо злился, да и Теодор непривычно долго молчал.

Между собой парни тоже почти не общались, и Гермионе было странно видеть их настолько порознь. Она только сейчас поняла, что ей даже нравилось наблюдать, как Тео мягко улыбался Драко, когда поддевал его. Как в ответ Малфой снисходительно закатывал глаза и пытался сдержаться, чтобы не улыбнуться ему, но при этом уголки его губ всегда ползли вверх. Ей нравилось, как они варили друг для друга кофе и заботливо пододвигали поближе еду. Драко всегда оставлял для Тео кусочки шоколада, но при этом ворчал, что тот ест слишком много сладкого. И все эти мелочи создавали фантастическое ощущение какого-то давно забытого семейного уюта и тепла.

Теперь же стало совсем пусто без их взаимных шуток, игривых переглядок и их странного языка жестов, на котором эти двое общались, как они думали, незаметно для всех. Гермиона улыбнулась, вспоминая те редкие мгновенья, когда они вместе завтракали или просто находились в одном пространстве: в машине, на улице, в квартире… Все те короткие моменты, на которые она вначале даже не обращала внимания, но, внимательно понаблюдав, пришла к выводу, что Тео и Драко часто общаются с друг другом без слов: мимикой, жестами… Это был даже не язык, а просто элемент их постоянного диалога, который они непрерывно вели между собой молча.

Тео говорил вслух:

«Как спалось, малыш?» — и скалил в хищной улыбке зубы.

Драко ему отвечал:

«Спасибо, чудесно», — и чесал средним пальцем бровь.

Такие обычные жесты легко считывались, но со временем Гермиона стала замечать и другие. Теодор незаметно стучал кончиками пальцев по бедру, на что Драко слегка кивал и становился более сдержанным. Для себя она определила этот жест, как обрати внимание.

Понаблюдав за ними несколько недель, она смогла обнаружить и некоторые другие, наиболее часто повторяющиеся знаки. Щелчок пальцев — категоричное отрицание, поднять мизинец к уголку брови — заткнись и слушай. При этом вслух они могли произносить ничего не значащие фразы. Например, обсуждать погоду на улице.

«Сегодня такой приятный вечер для прогулок, не правда ли?» — провёл указательным пальцем по нижней губе — лёгкое отрицание, сарказм.

«Тебе стоит сходить сегодня в парк», — знакомый стук пальцев по бедру — обрати внимание.

«Грегори сегодня великолепно пел в церковном хоре, » — выражение лица абсолютно серьёзное, но два пальца приложены к подбородку — жест, равносильный улыбке. Этот знак она особенно долго пыталась понять, но Драко часто его повторял, когда Тео рассказывал что-то смешное и Гермиона пришла к выводу, что это нечто такое, чем они выражали друг другу искреннее веселье, не показывая при этом свой смех открыто.

Они в Ордене Феникса тоже часто использовали язык жестов, в основном во время заданий, когда общаться вслух было опасно. Но Гермиона с трудом могла себе представить, что в кругу Пожирателей хоть кто-то мог бы когда-нибудь разговаривать открыто, не боясь лишиться жизни. Наверняка это осталось у них такой маленькой привычкой из прошлого.

Ей было интересно наблюдать за ними. Правда, значение многих знаков Гермиона так и не смогла определить, но своим самым большим достижением она считала момент, когда распознала жестовую шутку Драко. И это выглядело более чем странно. Они все стояли, склонившись над столом, серьёзные, уставшие, пытающиеся открыть эту несчастную шкатулку Долохова, а она вдруг начала неудержимо, истерично смеяться. Словно безумная. Громко и звонко. В полной тишине комнаты. Грег, пропустивший знак, смотрел на неё, как на умалишённую, видимо, решив для себя, что она совсем перегрелась. А эти двое перевели на неё взгляд и синхронно улыбнулись одними уголками губ, словно на секунду впустили в свой тайный клуб.

Сейчас же ей казалось, что она совершила самое страшное преступление. Гермиона ворвалась в их закрытый мир, надеясь согреться, а в итоге растоптала и разрушила всё.

И Драко прав, действительно лучше всего было довести дело до конца и разойтись каждый в свою сторону. Хотя эти двое наверняка возобновят общение. Это она — лишняя среди них.

В лесу оказалось холоднее, чем в городе, и Гермиона неуютно поёжилась. Её тонкая куртка была совсем не рассчитана на походы в горы, поэтому она взмахнула палочкой, накладывая на себя согревающие чары. Конечно, это лишь иллюзия тепла, но так всё равно лучше, чем стучать зубами от холода. Ей оставалось только надеяться, что тело не успеет получить обморожение до того, как они придут к месту встречи.

Грейнджер подтянула ворот куртки повыше и почувствовала, как на плечи лёг тёплый шерстяной шарф. Она зарылась носом — табачная горечь с тёплыми, уютными древесными нотками и неизменным запахом цитрусового геля для душа. Драко. Гермиона удивлённо подняла глаза, но Малфой, не оборачиваясь, вновь зашагал вперёд, и даже казалось, что злился на самого себя за это неожиданное проявление заботы. Она прошептала тихое «Спасибо», но не знала, услышал ли он её.

Тусклое солнце почти скрылось за верхушками деревьев. Не слышалось ни ветра, ни пения птиц, и со всех сторон наползал сырой сумрак. Холодный, тёмный мрак, от которого становилось не по себе. Но чем дальше они продвигались вглубь леса, тем больше Гермиону накрывало странное зудящее ощущение. Будто бы кто-то за ними следил, хотя никаких доказательств этому не находилось. Скорее голое, обострённое чувство опасности на уровне инстинкта.

Она внимательно смотрела по сторонам. Вот привиделось, что мелькнул край мантии среди деревьев, но, стоило приглядеться, и оказлось, что это обычный листок с поломанной ветки. Через несколько шагов ей померещилось чьё-то лицо, но, присмотревшись, она поняла, что это просто причудливый узор коры.

И всё равно ей было тревожно — слишком тихо, не было слышно ни ветра, ни пения птиц, сквозь деревья наползал вечерний сумрак, а изо рта при дыхании выходил морозный пар, совсем как при приближении дементоров. Из-под ноги дёрнулось что-то мягкое и поползло в сторону. Гермиона от неожиданности тонко взвизгнула. Её тут же обрызгало горячим дождём из крови и мелких кусочков мяса. По лицу щекотно потекли тёплые струйки. Она ошарашенно взглянула на Драко и Тео, которые держали палочки наготове и не менее растерянно смотрели на неё.

— З-змея… — шокировано прошептала Гермиона, стряхивая с плеча кусочек чешуйчатой шкурки.

— Бедный ужик, — Тео подошёл к ней и стянул с её волос клочок змеиного хвоста. — Разорвало.

— Ты цела? — спросил Драко и поднял пальцами подбородок, заглядывая ей в глаза. Он выглядел искренне встревоженным.

— Я в порядке… Просто змей с детства боюсь, — она наложила на себя очищающее. — Мне показалось, что за нами кто-то следит…

— Тебе не показалось, — Тео внезапно подцепил пальцами подбородок Драко и развернул его лицо к себе. Малфой медленно убрал руку от Гермионы и перевел тяжелый взгляд на друга.

Поднятая бровь одного. Нахмуренный лоб второго. Узкие зрачки и тихая ненависть. Тео хищно облизал нижнюю губу и тихо, словно их мог услышать кто-то чужой, процедил: