Мы все умрём. Но это не точно (СИ) - Aris me

Но хуже того, Нотт вдруг обречённо осознал, что он действительно был сильно привязан к Малфою и не мог позволить, чтобы с ним что-то случилось. Потеря этой светловолосой башки сильно бы его расстроила. Пока Теодор печально представлял, как будет рыдать в фамильном склепе Малфоев над холодным трупом Драко, тот, не дожидаясь ответа, встал и начал собираться.

— Решай сам, — он закинул их походный рюкзак себе на плечи и протянул руку Гермионе, — или отсиживайся здесь, а мы выдвигаемся прямо сейчас, у нас и так мало времени.

***

Пальцы слегка подрагивали. Это от холода, да. И с чего она только так разнервничалась? Сама же решила, что Нотт — лучшее лекарство от Малфоя. Но теперь сталкиваться лицом к лицу с результатом своих решений оказалось волнительно.

Её кожаные ботинки упёрлись в мягкую землю, и Гермиона быстро отпустила широкую, тёплую ладонь, стараясь не задерживаться рядом с ним дольше, чем того требовало перемещение.

Держаться с Драко за руки после всего произошедшего было странно, и она абсолютно не знала, как себя с ним вести. К счастью, Малфой сам выглядел сдержанным и ни словом, ни видом не показал, что между ними что-то произошло. Они будто бы вновь вернулись к общению первой их недели. Просто как ненавидящие друг друга люди, которые в силу обстоятельств вынуждены работать вместе. Да и не только они. Тео тоже вёл себя отстранённо, даже на удивление более тихо, чем обычно. Он не цеплялся к Драко, не шутил и не смеялся, а если что-то спрашивал, то по-деловому сухо, выясняя детали предстоящего. Но Малфой не был разговорчив.

Он сообщил им лишь минимум: что нашёл домовика, который прислуживал Лорду, проверил его сознание и узнал, кому Реддл оставил свои вещи на хранение. В воспоминании о содержимом сундука Волдеморта отчётливо промелькнула диадема, что давало сильную надежду найти её именно там. Поэтому план выглядел простым: попытаться договориться с нынешними хранителями сундука, уговорить всеми возможными способами, а если не получится, то выяснить, где этот сундук находится, и просто выкрасть.

Но видимо, этот план Нотту не слишком понравился. Большую часть пути он был непривычно молчалив и задумчив. Иногда Гермиона ловила его мрачные взгляды то на себе, то на Малфое, и каждый раз ускоряла шаг, не зная, как себя вести и с ним тоже. Ей следовало поговорить с Тео раньше, но она дотянула до последнего и теперь оказалась в абсолютно глупой ситуации.

Как же так-то, а?

Ещё и путь оказался неблизкий: аппарация, два портала, снова аппарация, и вот они очутились в осеннем хвойном лесу. Драко сообщил, что из-за барьера им дальше придётся идти пешком, а уже начинало смеркаться. Гермиона с сомнением посмотрела на вечернее небо, прикидывая, сколько времени у них до темноты — как ни крути, немного. Идти в сумерках через незнакомую местность было не слишком заманчиво, но ничего другого им не оставалось.

Они шагали по тропинке один за другим, соблюдая негласную дистанцию — Драко шёл первым, за ним Гермиона, и в самом хвосте брёл Нотт.

И ей рядом с ними было неловко. Даже очень.

С другой стороны, никто же не давал никому обещаний? Почему она вообще должна чувствовать перед ними неловкость? Они все взрослые, свободные люди и сами решали, как, где и с кем проводить время… А Малфой своим поведением более чем ясно дал понять, что между ними всё кончено…

Она проследила взглядом за удаляющейся широкой спиной в чёрной куртке. Какое-то странное чувство кувыркнулось в груди. Кисло-сладкое, словно волчья ягода, и настолько тянущее, будто бы ей в грудь воткнули острую вилку, взболтали внутренности и теперь, словно спагетти, вытягивали все жилы наружу. Драко носил чёрную вязаную шапку, которая едва прикрывала кончики ушей и невероятно ему шла. Ей нравилось то, как Малфой выглядел в магловских вещах: таким простым, привычным, обычным парнем. Гермиона хотела бы даже добавить слово «мой», но быстро себя одёрнула.

Она много думала о нём в последние дни. О нём и обо всём в целом: о самом Драко, о Тео, Гарри и даже Роне, про пожар, письма, крестражи и шкатулку Долохова… Вопросов скопилось много и, наверное, вопрос с Драко был единственным из них, на который у неё имелся ответ: что бы ни произошло между ними, какая бы симпатия у них ни возникла — всё уже кончено.

Гермиона вспомнила и проанализировала каждое его слово, стараясь понять, как можно было изменить ситуацию, чтобы всё не вылилось в тот ужасный конфликт. Но пришла к выводу, что хоть и действовала в состоянии растерянности, но всё сложилось как нельзя лучше для каждого из них. Да, Малфой ей нравился, к нему тянуло, но Драко, скорее всего, принял обычное влечение за что-то большее. Он просто ошибся. Он никак не мог быть в неё влюблён. И самое страшное, что если бы не тот случайный поцелуй с Тео, как казалось, испортивший всё, то она бы растаяла от этого признания, словно сахарная вата на июльском солнце.

Ей бы так этого хотелось — любить и быть любимой, нужной. Вместе просыпаться в одной кровати, жаловаться кому-то на работу и готовить в выходные ужин для двоих… Но что дальше? Никакого будущего у них быть не могло, и спустя время это стало бы намного больнее осознать. Поэтому тот неожиданный поцелуй с Тео скорее спас её, не дав им с Драко зайти слишком далеко.

Хотя горькое осознание того, что она сама всё испортила, далось ей тяжело. Но Малфой всё равно больше никогда не посмотрит в её сторону, поэтому лучше не оглядываться и не мучить себя вопросами, что было бы, если бы… И той ночью с Тео Гермиона подвела для себя жирную черту. Нотт стал её лекарством от сомнений. Запретным и сладким. Теперь-то точно дороги назад нет. Им всем нужно двигаться дальше.

Гермиона оглядела обоих и невесело усмехнулась. Кажется, из всех неловких ситуаций в её жизни эта стала самой невыносимой. Так захотелось закрыть глаза и проснуться сразу завтра. Но нет.

Она шла в холодном, вечернем лесу с двумя парнями, и обоих она целовала, видела голыми и ощущала в себе… К обоим её тянуло, наплевав на все правила приличия и морали…

Я не буду думать о том, как они оба выглядят без одежды.

Драко был выше Тео на пару дюймов, но у Теодора были крепче мышцы. Когда один кончал, то стонал тихо и нежно, а второй смешно морщил нос и абсолютно не сдерживался. Грейнджер почувствовала, как щёки начинают гореть, и постаралась взять себя в руки. Она здесь в первую очередь для того, чтобы прекратить это всё раз и навсегда. Гермиона и так наломала столько дров, что хватило бы согреть целую деревню в январские морозы.

Она взрослый, ответственный человек, и нет, она не смотрит на зад Малфоя!

Злясь саму на себя, Гермиона зажмурилась и обернулась, взглянув через плечо на Теодора. Тот рассеянно смотрел под ноги, при каждом шаге пиная ворох опавших листьев, и задумчиво курил. По воздуху до неё долетал какой-то терпкий аромат табака, смешанного с шоколадом. Прохладный ветер играл в тёмных кудрях Тео, и кончик его носа уже покраснел от холода. В отличие от Драко, он носил фамильный перстень на руке, вечные серебряные часы и переплетения кожаных ремешков на запястье. Нотт плавно поднёс сигарету, зажатую теми самыми пальцами, которыми творил с её телом нечто фантастическое, к своим приоткрытым губам. Жест, что заставил её нервные окончания поплавиться и растечься горячей лужицей по всему организму.

Гермиона тяжело выдохнула, сжав край своей куртки, но не отвернулась. Наоборот, время для неё словно замедлилось: вот Тео слегка разомкнул губы, так же, как в ту ночь, когда он склонялся над ней, собираясь поцеловать. Вот он мягко обхватил губами фильтр сигареты, совсем так же, когда ласкал её грудь. Вот серый дымок заструился из его рта, красиво растекаясь по капризному изгибу губ, и один уголок слегка приподнялся вверх. В усмешке? Она моргнула пару раз и осознала, что Нотт всё это время смотрел прямо на неё, откровенно забавляясь её замешательством.

Грейнджер гневно отвернулась и ускорила шаг, предпочитая держаться подальше ото всех. Нет, дров она наломала намного больше, чем для одной маленькой деревеньки. Из того, что она натворила, можно было сложить гигантский погребальный костёр и смело шагнуть туда самой.